Неотразим и порочен - Кара Эллиот

— Вся история нашего знакомства развивается в лучших традициях театральной драмы, — сказал он.

— Но вы же начали первый акт, когда показали эротическую картину и поцеловали меня.

— Нет, его начали вы, когда явились в бордель, — возразил граф, наслаждаясь диалогом. Остроумные реплики и находчивые ответы были неотъемлемой частью очарования этой юной дамы. Беседа с ней доставляла ничуть не меньшее удовольствие, чем сексуальная игра. — Кроме того, вы не можете не признать, что вам понравились мои поцелуи.

Щеки Алексы стали пунцовыми.

— Вы уверены, что, когда тебя лапает безнравственный распутник, это доставляет удовольствие? Определенно нет.

— Ваши слова говорят одно, а тело, когда я вас касаюсь, — совсем другое. Если бы я добрался до сокровенного местечка, скрытого между вашими стройными ножками, и начал ласкать его, то легко довел бы вас до экстаза.

Ее горячие возражения быстро стихли, и на лице появилось смущение, явно вызванное собственными ощущениями. Такой она показалось Коннору еще желаннее.

Тем больше причин отослать ее из Линсли-Клоуз, грубо напомнил он себе. И чем скорее, тем лучше для них обоих.

— Ч-что вы имеете в виду? — прошептала Алекса.

— Не важно! — рыкнул граф.

— Наша первая встреча в «Волчьем логове» не была ролью, которую я предварительно отрепетировала. Просто так получилось. Я считала, что мой брат в смертельной опасности, и была готова на все, чтобы его спасти.

— Я не подвергаю сомнению благородство ваших намерений, леди Алекса, речь идет лишь о месте и времени. Смелость и преданность — прекрасные качества, но у вас есть склонность бросаться в бой, не думая о последствиях.

— Ну, вас это должно радовать. Иначе сценарий мог стать трагичным: после заговоров и нечестной игры — убийство.

— Если вы ожидаете, что после этого я стану играть роль благодарного героя, вы здорово ошиблись в оценке моего характера.

Алекса остановилась возле столика, на котором стоял поднос, но и не думала наливать чай — она все еще сжимала кулаки.

— Что же касается счастливого конца этого фарса, он наступит, когда вы покинете сцену. — Коннор весьма предусмотрительно уставился в окно. Он предпочитал видеть черные тучи, поливающие землю дождем, чем ее лицо. — Сегодня я собираюсь отправить несколько писем и, как только удостоверюсь, что вы в безопасности, организую ваш отъезд.

Не сказав ни слова, Алекса опустила голову и вышла из комнаты.

— Черт побери! — выругался граф и залпом выпил лекарство, которое показалось ему значительно более горьким, чем раньше.

Мастика. Алекса добавила еще один пункт в список.

— Как вы считаете, миссис Коллоуэй, это все?

— Думаю, да, миледи. — Домоправительница с сомнением обвела глазами пыльные чехлы на мебели, грязные шторы и ненатертые полы. — Но, вы уж меня простите, я не представляю, как все это сделать. — Она покачала головой. — Здесь нет прислуги — только я и Джозеф, но даже если бы имелись свободные деньги, я едва ли смогла бы убедить местных девушек поработать в доме.

— Это еще почему?

Опустив голову, домоправительница начала нервно теребить край фартука.

— Миссис Коллоуэй!

— Вы, наверное, знаете, миледи, что граф — я имею в виду старого графа — был похотливым старым козлом, не пропускавшим ни одной юбки.

— Вы можете с полной уверенностью утверждать, что теперь в Линсли-Клоуз все изменилось.

Пожилая женщина принялась водить носком туфли по протертому ковру.

— Скажу вам честно, все равно будет непросто. Даже в ваше захолустье доходят слухи из Лондона.

— Независимо от того, что слышали вы или другие жители деревни, теперешний лорд Киллингуорт не тот мужчина, который станет навязывать свое внимание не желающей этого женщине, — уверенно проговорила Алекса. — Новый граф, возможно, также похотлив, как и его отец, но у него нет никакой необходимости охотиться за женщинами. Они сами падают в его объятия.

Внутренне вздохнув, Алекса вспомнила роскошную красотку на балу, которая явно наслаждалась вальсом с Коннором. Несомненно, дама — одна из его многочисленных любовниц.

Откашлявшись, она продолжила:

— Вы знаете его с детства и наверняка сумеете убедить местных жителей, что сейчас в графском доме безопасно.

На физиономии миссис Коллоуэй появилось странное задумчивое выражение.

— Да, миледи.

Ну и хватит с нее Ирландского Волкодава. Она не станет думать о его сладострастных губах, о его… восставшем мужском естестве. Пенис. Фаллос. Член. X… Больше она не станет перечислять. Да, ей известны если не все, то многие термины, которыми рабочие на ферме именовали мужской детородный орган. Опыт, полученный ею на скотном дворе, давал некоторое представление о том, чего можно ожидать. И, тем не менее, ей было чрезвычайно любопытно — хотелось увидеть этот самый орган не барана, а мужчины.

Увидела. Ей следовало завизжать. Упасть в обморок. Сгореть от стыда. Вместо этого она смотрела. Пожирала глазами. Себе она могла признаться, что испытывала огромное искушение принять вызов графа и потрогать его. Все это казалось невероятно притягательным — жесткие темные завитки, бархатистая кожа…

Она на мгновение зажмурилась, старательно отгоняя подступившую тоску. Вряд ли ей когда-нибудь доведется еще раз испытать нечто подобное. И очень хорошо!

Или не очень?

Алекса сжала в пальцах карандаш и перевернула страничку в блокноте. Скоро она отсюда уедет, но пока лучше заняться делами, которые она умеет делать, и не предаваться глупым фантазиям.

— Полагаю, мы сумеем выделить небольшую сумму, чтобы нанять помощников для выполнения крупных работ, — пробормотала она. Камерон снабдил ее деньгами на расходы. — Что касается всего остального, думаю, мы разберемся между собой.

Раздался громкий лязг — домоправительница выронила тяжелую связку ключей.

— О, миледи, вы ведь не имеете в виду, что сами наденете фартук и будете заниматься домашней работой?

— Почему нет?

Если такое вообще было возможно, домоправительница выглядела даже более шокированной, чем когда ворвалась в спальню и застала Алексу полуодетой.

— Потому что вы благородная леди и имеете титул.

— Я обычная деревенская девушка, а не городская белоручка, — улыбнулась Алекса. — Если надо, я вполне способна снять перчатки и взять в руки метлу или тряпку.

Это оптимистичное заявление вовсе не успокоило домоправительницу. Она больше не протестовала, но сжатые кулаки и нахмуренный лоб ясно указывали на то, что к планам хозяйки она относится без должного энтузиазма.

Алекса подавила вздох и вернулась к своим записям, добавив еще несколько пунктов.