Ходячие мертвецы. Падение Губернатора. Часть 2 - Джей Бонансинга

Сидевший за рулем головного грузовика Гейб удивленно выглянул из окна.

– Шеф, все в порядке?

Губернатор взглянул на него.

– Следуй в колонне. Я хочу, чтобы машины растянулись на всю ширину долины. И пошли человека к задней части тюрьмы, чтобы никто их этих крыс не смог сбежать.

Кивнув, Гейб спросил:

– Вы не едете?

Губернатор взглянул на тюрьму.

– Я бы ни за что не пропустил такое, – он снова повернулся к Гейбу. – Я поведу танк.

Они подошли с востока. Солнце светило им в спины, в его лучах кружилась пыль.

Пока они спускались с холма и перестраивались в долине, Губернатор стоял на носу танка, положив руку на орудийную башню, словно всадник на норовистом коне. Огромные гусеницы танка и гигантские колеса армейских грузовиков оставляли глубокие следы на пропитанной влагой земле, двигатели ревели – армия валькирий летела, чтобы забрать души обреченных, в густом облаке пыли, которое практически скрывало машины из виду.

Когда они добрались до подъездной дорожки и до ограды осталось около пятидесяти ярдов, кое-что изменилось. Все ходячие, находившиеся в непосредственной близости к ним, повернулись на шум и сгрудились у восточной стороны забора. Мертвецов было не меньше сотни, и они представляли собой дополнительную линию обороны, то ли появившуюся случайно, то ли специально организованную обитателями тюрьмы. В то же время из-за ограды начали доноситься тревожные голоса – люди заметили переполох и разбегались по укрытиям.

Громадное облако пыли, горячее, как суховей, полностью поглотило колонну, и от этого суматоха стала еще сильнее. Ослепленная, Лилли ударила по тормозам, и люди в кузове налетели на заднее окно кабины. Остина резко бросило на приборную панель, и он сильно ударился лбом о ветровое стекло. Восстановив дыхание, Лилли повернулась к нему.

– Ты в порядке?

– Да, – буркнул он, пытаясь нащупать пистолет.

Пылевое облако начало рассеиваться. Яркие лучи утреннего солнца пробивались сквозь него, как языки пламени сквозь дым. Все вокруг сияло, будто во сне. Лилли уронила голову на грудь. Ее сердце замерло от волнения. Сквозь грязное лобовое стекло она видела внешнюю ограду тюрьмы, увитую поверху сотнями метров колючей проволоки. Вокруг кишели ходячие.

Они хрипели и напирали на заграждение, как осы, стремящиеся залететь в улей. Их было несколько сотен – всех наружностей, полов и возрастов, они пускали слюни и двигались как единый организм, сходя с ума от дьявольского голода, от шума колонны, от беспорядочных возгласов во дворе тюрьмы и запаха человеческой плоти.

Краем глаза Лилли заметила движение: Губернатор забрался на бампер танка и теперь напоминал детально проработанную фигуру на носу корабля. Он чуть не лопался от гордости. Подняв руку, он указал на толпу ходячих и громогласно проревел:

– УНИЧТОЖЬТЕ ВСЕХ! СЕЙЧАС ЖЕ!

Началась стрельба. Пули горизонтальным торнадо полетели в стоящую сплошной стеной на подступах к ограде мертвую плоть. Лилли смотрела на эту расправу и не могла пошевелиться. Ходячие начали падать. Полилась кровь. Во все стороны полетели частицы прогнивших тканей. Головы взрывались одна за другой, как в слаженном танце, при попадании пуль пятидесятого калибра черепа раскалывались на кусочки, словно лампочки, и осколки летели на забор. Истерзанные тела дергались и падали на землю. Из пулеметов вырывались целые фонтаны гильз. Ограда дрожала и скрипела под весом мертвецов, не устоявших в бойне. У Лилли не было даже возможности высунуться из окна и выстрелить хотя бы один раз. Жуткая бойня продолжалась всего несколько минут – да и то больше для видимости, – но за это время атакующие прошлись по ходячим с напором цунами, как чудовищная алая волна смерти, которая вспарывала плоть, вырывала руки и ноги из суставов, пробивала черепа и превращала уродливые лица в красное месиво. Шум был невероятным. У Лилли зазвенело в ушах, и она закрыла их ладонями, морщась каждый раз, когда содрогался воздух вокруг нее. Восточную часть тюрьмы затянуло пороховым дымом, который не рассеивался, пока большая часть ходячих не оказалась на земле.

Как только упали последние несколько трупов, огонь стал реже. Через некоторое время сквозь звон в ушах Лилли с трудом различила суматошные крики людей, доносившиеся из-за тюремных заборов: «ЛОЖИСЬ!» – «СТОЙТЕ!» – «ЛОРИ!» – «ЧЕРТ, ВСЕ НА ЗЕМЛЮ!» – «АНДРЕА, СТОЙ!» – но из-за порохового дыма и пыли, поднявшейся в ходе наглядной демонстрации огневой мощи, ничего не было видно.

Наконец в утренней дымке раздались последние пулеметные выстрелы, и среди хлопков патронов калибра 7,62 Лилли услышала голос Губернатора – теперь усиленный рупором:

– …ПРЕКРАТИТЬ ОГОНЬ!

Последний из стрелков опустил оружие, и внезапно воцарилась гробовая тишина. Лилли смотрела сквозь пыльное лобовое стекло на искалеченные, истерзанные, дымящиеся тела, лежащие у ограды. Их вид вдруг напомнил девушке увиденные однажды ужасные фотографии, на которых были запечатлены зверства Второй мировой войны – тела узников концлагерей, сваленные бульдозерами в занесенные снегом ямы братских могил, – и от этого Лилли часто заморгала, покачала головой и потерла глаза, словно пытаясь избавиться от наваждения.

Низкий, усиленный рупором голос вывел ее из ступора.

– Я ОБРАЩАЮСЬ КО ВСЕМ, КТО УЦЕЛЕЛ. ЭТО ПОСЛЕДНИЙ ШАНС ВЫБРАТЬСЯ ОТСЮДА ЖИВЫМИ.

Губернатор стоял на танке и направлял рупор в сторону пустынных площадок за забором. Его голос эхом отражался от стен тюремных блоков и административных построек.

– ДРУГОГО ПРЕДЛОЖЕНИЯ НЕ БУДЕТ.

Лилли молча вышла из кабины. Остин последовал ее примеру.

Они укрылись за распахнутыми дверцами, держа оружие наготове, и вгляделись в очертания тюрьмы в отдалении, в заброшенные баскетбольные и спортивные площадки и парковки. За забором не было видно никакого движения, только тени то и дело мелькали в просветах между постройками.

– ВЫ УБИВАЛИ И КАЛЕЧИЛИ НАС – А ТЕПЕРЬ ПРЯЧЕТЕСЬ ЗА ЗАБОРАМИ. НО ВАШЕ ВРЕМЯ ВЫШЛО! – последние слова он произнес с такой яростью, что они, подобно инфекции, проникли на территорию тюрьмы и в мгновение ока распространились по ней, многократно повторенные эхом. – МЫ ПОЩАДИМ ВАС… НО ТОЛЬКО ПРИ ОДНОМ УСЛОВИИ.

Обернувшись, Лилли посмотрела на Губернатора, который стоял на танке с рупором в руке. Даже издалека – она была от него футах в двадцати пяти, а может, в тридцати – она видела, как сиял его единственный глаз. В громоподобном голосе слышался звон металла.

– ОТКРОЙТЕ ВНУТРЕННИЕ ВОРОТА… СОБЕРИТЕ ВСЕ ОРУЖИЕ, ВСЕ ПИСТОЛЕТЫ, ВСЕ ВИНТОВКИ, ВСЕ ПАТРОНЫ, ВСЕ НОЖИ – ВСЕ, ЧТО У ВАС ЕСТЬ, – И СЛОЖИТЕ ЕГО ПЕРЕД ВНУТРЕННИМИ ВОРОТАМИ. А ЗАТЕМ ЗАКРОЙТЕ ВОРОТА, ЗАПРИТЕ ИХ И ОЖИДАЙТЕ, ПОКА МЫ РАСЧИСТИМ ТЕРРИТОРИЮ ОТ ХОДЯЧИХ.

Губернатор сделал паузу и прислушался. Ответом ему была тишина, нарушаемая лишь тихим эхом его собственного голоса и тарахтением заведенных двигателей машин, выстроенных позади него.