А время уходит - Мэри Хиггинс Кларк

– Конечно, – отозвался Уилли, роясь в памяти и старательно пытаясь вспомнить, когда же это было. Те несколько дней он занимался водопроводом в доме престарелых, которым заведовала его родственница, сестра Полина. Еще Уилли помнил, что это был один из редких случаев за все время семейной жизни, когда они с Эльвирой разлучились на несколько дней, и ему это очень не понравилось. Об этом он и сказал теперь жене.

– Полностью с тобой согласна. И еще мне запомнилось, что после всех моих трудов миссис Дэниелс заплатила строго по тарифу, ни центом больше. А я столько тяжестей для нее перетаскала… Ты знаешь, я не люблю хвастаться, но, когда мы выиграли сорок миллионов в лотерею, я позвонила ей одной из первых. Так и слышу, как она скрипнула зубами, выдавливая свое «о, чудесно». Мне тогда так хорошо стало… О, посмотри – указатель на Роуэйтон.

* * *

Через десять минут они уже разговаривали на почте со служащим, назвавшимся Джорджем Спаном. Невысокий, с редеющими волосами, он то и дело откашливался.

– Да, конечно, некоторых из тех, у кого здесь есть абонентские ящики, мы знаем. Большинство приходит за почтой, по крайней мере, раз в неделю. Другие заводят ящик, потому что подолгу бывают за границей и не хотят, чтобы газеты валялись кучей на крыльце, сигнализируя преступникам, что дом необитаем.

– Вполне разумно, – одобрительно заметила Эльвира. – А теперь что вы скажете нам о Лесли Фоллоуфилде?

– Имя такое, что не забудешь. – Джордж улыбнулся. – Да, конечно, я его знаю. Тихий, спокойный джентльмен. Неразговорчивый, но приятный. Приходит раз в неделю, строго в одно и то же время – хоть часы проверяй.

– А, так он живет где-то поблизости? – спросила Эльвира, постаравшись не выдать охвативших ее чувств.

– А почему вы меня о нем расспрашиваете? – вдруг насторожился Джордж Спан.

– Только потому, что моя хорошая подруга разыскивает свою биологическую мать, а мистер Фоллоуфилд занимался юридическим оформлением удочерения. Он – ее последняя надежда получить нужную ей информацию.

Спан скользнул по лицу Эльвиры изучающим взглядом и, похоже, остался доволен увиденным.

– Это я понимаю. Но, наверное, будет лучше, если я поговорю с ним, а потом передам вам.

«Потом он уже не пожелает с нами встречаться», – с отчаянием подумала Эльвира.

И тут в разговор вступил Уилли.

– У нас за спиной долгая дорога, и моя жена очень устала. Если мы встретимся с мистером Фоллоуфилдом, он либо назовет нам имя, либо не назовет его. Как бы вы чувствовали себя, если б вас усыновили и вы в какой-то момент ощутили потребность отыскать свои корни? Разве вам никогда не хотелось посмотреть на свое фамильное древо?

– Я бываю на Ancestry.com, – с гордостью ответил Спан. – Мой прапрапрадед участвовал в гражданской войне.

– Тогда вы понимаете чувства двадцатишестилетней женщины, которой очень нужно узнать хоть что-то о своих родителях.

Последовало долгое молчание. Потом Спан снова посмотрел на них и снова отвел взгляд.

– Вот что я вам скажу. Мистер Фоллоуфилд приходит сюда каждую среду, ровно в час дня. Почему бы и вам не оказаться здесь в это время? Как услышите «добрый день, мистер Фоллоуфилд», так и берите его. Только меня в это дело не вмешивайте.

– Что ж, вполне справедливо, – согласилась Эльвира. – Правда, Уилли?

– Правда, – подтвердил Уилли, холодея при мысли, что игра с участием «Метс» начнется именно в это время.

Несмотря на невнятные попытки Скотта демонстрировать внимание и любовь, Лиза видела за ними беспомощные старания спасти их умирающий брак. Точнее, то, что только называлось браком.

Причины она знала, по крайней мере некоторые из них. Прежде всего на Скотта сильно повлияла смерть Теда Гранта. Сама мысль о том, что Бетси Грант могла вот так жестоко и злобно убить беспомощного человека, потрясла его до глубины души. Бывший коллега являлся во сне, и Скотт, разбуженный посреди ночи кошмаром, спускался вниз, в го́стеную, и включал телевизор. По крайней мере, он так говорил. И случалось это все чаще и чаще.

Лиза знала, что финансовое давление на мужа усиливается. Первый удар последовал, когда Теда в относительно раннем возрасте сразила болезнь Альцгеймера, а потом, за несколько лет до того, как она вышла за Скотта, развалилось и его партнерство с доктором Адамсом. Насколько она смогла понять, инициатива исходила от Адамса, который и оставил у себя большинство пациентов.

К тому же у Скотта трое детей учились в колледже. Близнецы заканчивали Мичиганский университет, а дочь только что поступила в колледж Амхерста. Плата за обучение ложилась тяжелым бременем, но конец был уже виден. Во всяком случае, когда Скотт ухаживал за ней, он представлялся ей человеком со средствами.

Так или иначе, один фактор был очевиден. Как бы ни протестовал Скотт, Лиза нисколько не сомневалась, что у мужа роман. Слишком часто он уезжал из дома после обеда, ссылаясь на необходимость проверить пациента. Позвонив однажды в больницу, она узнала, что никаких пациентов у доктора Клифтона нет.

Выходя замуж за Скотта, Лиза ушла с очень хорошей работы в «Джонсон энд Джонсон фармасьютикалс». Теперь, понимая, что надо подумать о собственном будущем, она позвонила бывшему боссу, Сьюзен Смит. И сразу, не теряя зря время, перешла к делу.

– Сьюзен, у вас, случайно, нет для меня работы?

– Для тебя, конечно, есть. Вовремя позвонила. Но имей в виду, придется много разъезжать, причем каждую неделю.

– Разъезды для меня не проблема.

– Как к этому отнесется Скотт?

– Его мнение большого значения не имеет. Брак был ошибкой, и теперь уже поздно притворяться, что это не так. Я намерена в ближайшее время встретиться с адвокатом и подать на развод.

– О, как жаль… Ты казалась такой счастливой…

– Вот именно что казалась. С самого начала стало ясно, что у Скотта была ко мне только страсть, которая быстро прошла.

Они долго молчали, потом Сьюзен сказала:

– Если определилась точно, если уверена, тогда могу сделать предложение. У тебя много личных вещей дома?

– Кроме украшений, довольно много. Мой дедушка коллекционировал картины, и некоторые из них довольно ценные. Они с бабушкой были заядлыми коллекционерами. У меня два персидских ковра, немало фарфоровой посуды и серебра, письменный стол семнадцатого века, столы, лампы, оригинальные шейкерские стулья… От своей первой жены Скотт откупился, так что бо́льшую часть мебели она оставила здесь. Последние три года я чувствую себя так, словно живу в доме какой-то другой женщины. Он говорил, что мы купим другой, и даже выставил этот на продажу, но ничего не получилось. Я не хотела, чтобы мои вещи смешивались с тем, что осталось от первой миссис Клифтон.

– Ладно, вот тебе совет. О своих планах ничего Скотту не говори. Ни слова. Собери все, что у тебя есть, вывези и помести где-нибудь на хранение. Есть такое старое выражение: владение – на девять десятых право. Не забывай об этом. Дом оформлен на его имя. В один прекрасный день ты можешь прийти домой и обнаружить, что замки сменены, а двери закрыты. И вернуть свое будет очень и очень непросто.