Умри со мной - Элена Форбс

— Мы ищем только в Лондоне. Том мог убивать и в других местах.

— Вполне вероятно. Но ты же знаешь, как трудно продвигаться вперед, когда нет централизованного архива. Я не убежден, что и в Лондоне мы отыскали все его жертвы. Однако расширять поиски и уходить за пределы Лондона — немыслимо. У нас нет людей, нет пока и достаточных оснований. Хорошо бы, «Криминальный обзор» сделал за нас эту работенку. Очень скоро мы узнаем, случалось ли нечто похожее в других регионах страны.

— Как считаешь, почему он убивает девушек в разных кварталах Лондона? Чтобы его труднее было выследить?

— Подобное соображение приходило мне на ум. Но сейчас, когда газеты погнали такую волну, не так-то легко ему будет проделывать свои фокусы.

Донован, прикрыв глаза, откинулась в кресле, потирая виски. Ее охватила непонятная растерянность. За то недолгое время, что она провела в отделе Кларка, ей приходилось принимать участие в расследовании нескольких жестоких убийств. Их нельзя было воспринимать без гнева и отвращения, и Донован каждый раз ужасно переживала. Однако все эти убийства совершались в своем, близком кругу, в результате семейной ссоры или в припадке неконтролируемого взрыва злобы по отношению к родственнику, другу или коллеге по работе. Ни одно не подготовило ее к безликому ужасу серийных убийств.

— Он ведь не остановится, правда? — тихонько спросила она наконец.

Тарталья отрицательно покачал головой:

— Он уже завелся. И если нам так и не удастся выявить связи между Лаурой, Элли и Джеммой, единственный способ схватить его — выжидать, пока он убьет снова. А тогда одна надежда, что при том звоне, который подняла пресса, он подставится.

Тарталья потянулся было за бокалом, но раздался телефонный звонок, и он поднялся взять трубку. Почти сразу по его тону Донован поняла: звонит совсем не Салли-Энн. После короткого обмена репликами Тарталья схватил со столика карандаш и листок бумаги, наскоро что-то записал и бросил трубку.

Потянувшись, он зевнул и снова рухнул на диван:

— Наша обожаемая Кэролин. Вся в восторге от своего появления в телевизоре.

— Звонила поделиться своими восторгами?

— Не только. В отдел уже позвонил какой-то парень. Говорит, ему кажется, он видел убийцу Джеммы. Он наблюдал, как под вечер какой-то тип на всех парах выскочил из церкви. Сейчас проверяют, сходится ли по времени. Есть вероятность, что мы получим более точное описание убийцы.

— Помчишься на встречу со свидетелем?

— Нет. О встрече договорились на завтрашнее утро, на восемь. В участке Илинга. Очевидно, звонивший живет где-то поблизости. Приезжай обязательно.

Донован кивнула, тихо радуясь, что свидетель не захотел прибыть в участок, скажем, к шести утра. Для заявления в «Кримобзоре» портрет убийцы составили нарочито расплывчатый. Интересно, совпадут ли новые свидетельские показания с описанием, данным миссис Брук.

— Это чудненько увяжется с дальнейшим расследованием по делу Мэрион. Копнем еще раз риелторское агентство и последнего клиента Мэрион Спир. — С довольной улыбкой Тарталья потер руки. — А между тем мне просто позарез требуется чего-нибудь проглотить. Давай-ка закажем еду на дом и поглядим по телику на нашу красотку Кэролин. Как знать, может, ее еще и на «Оскара» номинируют. — Тарталья уже потянулся к телефону, но тут в дверь позвонили.

Донован вопросительно взглянула на Марка:

— Кого-нибудь ждешь?

— Решительно никого.

Удивленный не меньше Донован, Марк отправился в прихожую. Возле ступенек крыльца стояла женщина, укрывшаяся от дождя под большим зонтом. Тарталья не сразу разглядел, что это Фиона Блейк. В полной растерянности он уставился на нее.

— Проходила вот мимо и увидела, что у тебя горит свет, — проговорила Фиона. И, чуть запнувшись, спросила: — Можно войти?

Несвязное какое-то объяснение. Как она могла проходить мимо, если живет на другом конце города? Хотя лицо ее скрывала тень, Тарталья все-таки разглядел, что Фиона при параде: волосы распущены и красивой глянцевитой волной падают на плечи, на губах под светом фонаря блестит помада. Любопытно, как это она в такой час вдруг очутилась в его квартале? Какая-то часть его души так и рвалась пригласить ее в комнату, он отдал бы за это что угодно, однако трезвый рассудок подсказывал: ничего подобного делать не следует. На сердце еще не зажили ссадины после всего, что было. Тарталье припомнились фотографии в кабинете Фионы и кольцо на ее пальце… К тому же в гостиной сидит Донован. Пожалуй, выбор за него уже сделан и соблазн с его пути, слава богу, устранен.

— Не самый удачный момент, — промямлил Тарталья и, увидев ее напрягшееся лицо, мигом смекнул, что ляпнул не то. Он засек взгляд Фионы: глаза ее остановились на его босых ногах, перепрыгнули на полупустой бокал в руке. Вдруг он осознал, что из комнаты плывет тихая музыка, и до него дошло, как это все выглядит.

— Да, я вижу, ты очень занят, — ледяным голосом заметила Фиона.

— Работаю…

— Работаешь, значит? Ну да, конечно. Ты вечно работаешь. Что ж, ладно. Может, в другой раз. — И, перекинув сумочку через плечо, Фиона решительно зашагала через двор.

— Фиона! Погоди! Все совсем не так! — Не успев договорить, Тарталья почувствовал, что сморозил очередную глупость.

Приостановившись у калитки, она обернулась, чуть покачиваясь на очень высоких каблуках, и внимательно посмотрела на него:

— Совсем — не как?

— У меня сидит коллега. Мы обсуждаем наше расследование. — Тарталья сам не понимал, с какой такой стати вдруг кинулся оправдываться перед Фионой, но все равно оправдывался.

— Я просто подумала, нам нужно поговорить, вот и все. — Она, конечно, не поверила ему. — Но, как ты справедливо заметил, момент не самый удачный. Извини, мне не следовало приходить.

— Мне тоже хочется поговорить. Правда. Но не сейчас.

Она колебалась, неуклюже переступая с ноги на ногу, будто ей были тесны туфли.

— А когда?..

— Я тебе позвоню, — пообещал он, надеясь смягчить ее, хотя сам был не уверен — а надо ли?

Фиона недоверчиво покачала головой, отвернулась и, не сказав больше ни слова, вышла на улицу.

Мысли у Тартальи метались. Ощущая себя глупым и бестолковым, он смотрел, как уходит Фиона, слушал цоканье каблуков по мокрому асфальту. Потом вернулся в дом и захлопнул за собой дверь.

Немного постоял в прихожей, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не кинуться за ней следом.

Донован по-прежнему сидела в кресле у окна, подобрав под себя ноги. По лицу ее бродила неопределенная ухмылка. Стены в доме были тонковаты, и она, вероятнее всего, услышала разговор на крыльце.

— Наверно, мне лучше уйти, — проговорила она и неторопливо отхлебнула вина, демонстрируя полнейшее нежелание двигаться с места. — Я вовсе не хочу путаться под ногами…