(не) твоя тайна, или Разбуди мою страсть - Вероника Касс

— Я Людмила. Вот, возьмите, я взяла вам два сороковых размера. Девочке, конечно, большевата пижама будет, но меньше у нас нет.

— Спасибо. — Я взяла у нее из рук два бежевых пижамных комплекта, судя по всему, новых, но все же спросила: — Это?

— Это у нас на всякий случай — запасы для служащих. Может, вам еще что-то нужно?

Я огляделась по сторонам. Комната была просторной, практически во всю стену, прилегающую к двери, были зеркала, разрисованные какими-то вензелями. Других дверей не было, поэтому я шагнула к зеркалу.

— Это?

— Да, да, — женщина дошла до середины стены и указала на створки, — вот: слева гардеробная, справа туалетная комната. — Зеркальные дверцы разъехались, как створки шкафа-купе. — А дальше ванная комната, в нее есть выход и из гардероба, и из туалета.

— Спасибо, — кивнула я женщине, предполагая, что рыльно-мыльное нам, скорее всего, не понадобится, потому что здесь оно должно быть в наличии.

Я обернулась к дочери, она уже вовсю валялась на широкой кровати и ковырялась в своем смартфоне, не обращая на нас с Людмилой совершенно никакого внимания.

— Можете идти, — сказала я женщине, когда поняла, что мое «спасибо» на нее не подействовало или распознала она его как-то не так.

Женщина кивнула и, пожелав нам с дочерью приятных снов, удалилась.

— Бельчонок, иди умываться и переодеваться, сегодня нам придется спать в вещичках не по размеру.

— А, мам? — Моя девочка приподняла нос от своего телефона, и я рассмеялась.

Как же было хорошо! Вдвоем с ней, без всех. В этой комнате даже стены не давили на меня. Огромные зеркала и те не пугали, потому что мало походили на самих себя и смотрелись почти как обычные разукрашенные стены.

— Иди, говорю, в душ, переодевайся и спать.

— Мам, давай ты сначала, у нас тут переписка в чате важная, я, оказывается, столько всего пропустила за вечер.

— Ева!

— Ну что Ева? — Дочь присела на кровати, не выпуская из рук смартфона. — Я и так завтра не иду в школу и послезавтра, так что мне нужно быть в курсе всех последних новостей.

— Хорошо, — прищурив глаза, произнесла я и, кинув одну пижаму на кровать, пошла к стеклянным дверям. Не попасть бы в королевство кривых зеркал.

Быстро ополоснувшись, я переоделась, оглядела себя в зеркало и усмехнулась.

— Да уж, размерчик прямо как по мне, — съехидничала я и состроила рожицу своему отражению, — могла бы Людмила принести что-нибудь и побольше.

То ли они так пытались подчеркнуть мою худобу, то ли что — не знаю. Но если сороковой размер и был мне как раз в ширину, самое то по плечам, попе и груди, то вот в длину эта пижамка смотрелась на мне как укороченная футболка, оголяющая низ живота, и что-то среднее между бриджами и капри, сидящими низко на бедрах.

Ева посмеялась надо мной, увидев мое преображение, но смех ее был коротким: сама она появилась из ванной в еще более удручающем виде, чем я.

Ей пижама была как раз только в длину, в ширину она могла завернуться в нее чуть ли не в два раза, а хлопковые брюки так и норовили с нее сползти.

— Ева, у меня с собой есть ножнички. Можно пояс надрезать да резинку на узел завязать — знаешь, я так делала с твоими ползунками, когда тебе не было и года.

— Ну ма-а-ам, — возмутилась расстроенная дочь.

— Бельчонок, снимай уже эти несчастные штаны и иди ко мне спать.

— Можно? — настороженно спросила Ева. — Мы же не дома.

— Но это же наша комната, поэтому я сомневаюсь, что кто-то нас побеспокоит.

Доча радостно избавилась от штанов, которые и так практически свалились с нее, и забралась ко мне под одеяло.

— Ева, здесь два одеяла, — рассмеялась. Ну куда там, мой бельчонок уже забрался мне под мышку, а затем положил голову на мою грудь.

Я погладила ее по волосам.

— Хочешь поговорить о сегодняшнем вечере? Или о папе? Ты до сих пор меня ни о чем так и не спросила, — тихо поинтересовалась я.

— А что спрашивать-то? Ты мне ещё в детстве сказала, что вы потерялись с отцом, а теперь нашлись, тут же все понятно. А вот про новых бабушку с дедушкой — очень, мам, они мне понравились, — зевнув, ответила Ева, — но давай уже завтра, а то меня рубит капец как.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Хорошо, хорошо, спи.

Я продолжила гладить ее по голове, перебирая рыжие пряди, и уже совсем скоро ее дыхание стало размеренным и спокойным. Я аккуратно переложила ее на подушку у стены, укрыла Еву своим одеялом, себе забрала свободное и почти погрузилась в сон.

Одеяло теплое, подушка мягкая, кровать ровная, соблюдены все условия, как говорится, нужно лишь закрыть глаза и на мгновение перестать думать обо всем, но в дверь постучали.

Я зажмурилась сильнее, постучали еще раз. Я прикрыла ладонями уши, но застучали настойчивее, словно стоявший по ту сторону человек знал, что я заткнула уши.

Опять стук, опять более громкий, мне пришлось быстро подскочить с кровати и открыть дверь, чтобы от этого шума не проснулась Ева.

Стоило мне только повернуть замок, как дверь с той стороны дернули, а меня практически за шкварник вытащили в коридор. Я даже моргнуть не успела и не поняла, как такое могло произойти.

Самойлов захлопнул дверь, оказавшуюся теперь за моей спиной, крепко взял меня за плечо и куда-то потащил.

— Вет, что ты…

— Молчи, — шикнул мужчина и практически закинул меня в дверной проем, следующий после нашего с Евой.

— Да что ты! — выкрикнула я, когда он закрыл за нами дверь.

Но мужчина не дал мне продолжить, пригвоздил к стене и начал целовать, постоянно кусая губы. От него пахло алкоголем, причем сильно, я постучала ладонями по его плечам, но хватка на моей талии не ослабла.

— Молчи, — произнес он, оторвавшись от моих губ, и спустился жалящими поцелуями к шее.

Мир, который он создавал для нас двоих, начинал опять формироваться вокруг, затягивая нас в свой вязкий кокон, но все было как-то не так.

Я хотела Самойлова, бесспорно, и была далеко не маленькой девочкой или девственницей, чтобы возмущаться или избегать секса с мужчиной, которого мне и так хотелось, но не сейчас, когда Виталий был таким грубым и злым — да, именно, он был груб.