Не боярское дело - Сергей Александрович Богдашов

говорил, она очень быстро записывала, смешно сдувая чёлку, падающую ей на глаза. Короче, пока я осматривал прибывших людей и горы оборудования, делая время от времени замечания, эта Аю уже успела подпрячь четверых мастеров, раздала им поручения, и даже сроки исполнения назначила, как она мне сказала. Самое удивительное, что работа закипела. Мужики быстро разделили народ на отряды и как-то очень организованно началась погрузка, судя по всему, проводимая вполне грамотно. Мастера носились быстрее всех, и найдя нужные ящики, тут же ставили на них загогулину мелом. Остальные, ориентируясь на эти знаки, шустро таскали ящики в грузовики, обозначенные такой же кракозяброй. Поймав себя на том, что я уже долго стою, глядя на чужую слаженную работу, я поспешил обратно, к зданию управления. За мной, забавно семеня, едва поспевала Аю, постоянно заставляя меня сдерживать шаг.

– Оксана. Приодень её, да и покорми. Пусть с тобой пока в приёмной сидит, – на ходу бросил я своей действительной секретарше, передавая самозванку под её попечительство.

Уже в дверях оглянулся, и чуть в голос не захохотал, так забавно эта пара выглядела. Могучая, пышногрудая Оксана, и мелкая японочка, росточком, дай Бог, если в полтора метра. Как бы сказал Иван Силыч, умеющий в своих рассказах порой дать короткую и образную характеристику, ростом она была с сидячую собаку.

В спорах с компаньонами, где мы обсуждали новую концепцию гибридного маголёта, время пролетело незаметно. Больше часа прошло, прежде чем мои собеседники начали озираться по сторонам, выразительно похлопывая себя по карманам, в поисках курева.

Гибрид у нас вышел не случайно. Всё дело в высоте. Чем выше, тем воздуха меньше, а значит нашему магодвижку на больших высотах будет нечего через себя продувать, если попросту говорить.

– Оксана, кофе, – стукнул я по клавише селектора, связываясь с приёмной.

Ох, видели бы вы лица Усольцева и Густавсона!

О том, что я японку привёл, они не знали, а потом… Потом и у меня челюсть отпала…

Первым пришёл в себя техномаг. Сбив на ходу пару стульев, он бросился к дверям, на помощь мелкой.

Маленькая Аю отважно несла поднос, который выглядел больше неё самой. Это на фоне Оксаны поднос вовсе не кажется огромным. А тут…

Лишь потом, отойдя от первого шока, я смог внимательно разглядеть японку.

Оксана, недолго думая, решила проблему с одеждой своей напарницы крайне радикально. Она позвонила к нам в школу и ей принесли несколько комплектов школьной формы. Вот в эту форму она и нарядила Аю, заодно пришпилив ей на голову пышный белоснежный бант. Промашка лишь с обувью вышла. Размер ноги у японки кукольный. Так что она до сих пор стучит по полу деревянными дощечками, которую япошки считают обувью. Думаю, зимой они свои взгляды быстро поменяют. После первой же пробежки по сугробам.

– Господа, попробуйте чай, приготовленный по японским рецептам. К сожалению, чисто японских сортов чая в лавке не нашлось, но всё-таки получилось неплохо, – пролепетала Аю, сервируя специальный столик, который мы вообще-то из-за кофе завели.

– Чай?! – не поверил Густавсон.

– Чай? – эхом отозвался я, кривя губы.

– Это очень вкусный чай, и он полезен для здоровья, – ссутулилась над столиком Аю, составляя с подноса чайник с чашками.

Убежала она, вспыхнув и зардевшись, словно маков цвет, волоча за собой опустевший поднос.

– Говорила я тебе, дурёхе, что наш-то чай лишь с мороза пьёт, а когда работает, только кофий и глушит, – услышал я вразумления Оксаны, когда пошёл вслед за Аю, чтобы прикрыть дверь.

Ага. Вот так просто. Не наш хозяин, князь или ещё какой-то начальник, а просто – наш. Признаюсь, я никак против такого обращения возражать не буду, Душу греет, знаете ли.

– Поднос. Тарелка. Летающая тарелка, – с застывшим взглядом меж тем бормотал Густавсон, ожесточённо теребя свою бородку, подстриженную «под шкипера», - Круг. Самая компактная фигура с наибольшей площадью. Если её не ограничивать расходом Силы, то всё должно получиться.

При этом наш учёный отчего-то тыкал пальцем вслед Аю, или блестящему подносу, который она только что утащила, а в другой руке он опасно раскачивал перед собой чашку с чаем.

Кстати, чая японка пожалела. Всего по половине кружки всем налила.

– Сказать, чтобы обратно поднос принесли? – обеспокоенно спросил я у Густавсона.

Кто его знает, что за ассоциации у него с подносами связаны, а в озарения Густавсона я как-то не очень верю.

Если разобраться, то в нашем творческом трио мы с Усольцевым идеи генерируем, а Густавсон, с его-то опытом и багажом знаний, всего лишь проверяет их на жизнеспособность. Заодно и нас драконит, когда мы чересчур разойдёмся или наоборот, упрёмся и отказываемся думать.

Кстати, хорошее дело. Его скепсис порой нас заставляет прыгнуть выше головы, чтобы пробить до окончательного решения то или иное изобретение. На ходу, бывает, до такого додумываемся, что в любом ином случае на это могли недели, а то и месяцы уйти. Впрочем, своё дело Густавсон делает профессионально, и мы просто не замечаем, как наши идеи он вковывает в силовые конструкции и узлы креплений, буквально на лету проводя необходимые расчёты.

– Можем обойтись кольцами вместо круга, тремя, или лучше четырьмя, – с некоторой задержкой отозвался Усольцев, ожесточённо массируя виски, – И уже в них вписать звезду.

Э-э… Я теперь уже всерьёз взволнован. Я понимаю, что компаньоны у меня друг друга знают не первый год, и зачастую говорят на одном языке, но очень похоже на то, что сейчас их нужно спасать. Оба заговариваться начали. Подозреваю, что виноват чай. Моя-то кружка нетронутой стоит, оттого среди нас всех пока один я разумен.

Но нет. Усольцев за карандаш взялся, и от руки начал набрасывать рисунок… мишени.

Да больше всего на стрелковую мишень из тира похоже. Ан нет, вот и наш маголёт появился. Кстати, с раздвоенным хвостовым оперением и треугольными крыльями он действительно чем-то похож на звезду. Ишь, как он хищно распластался в круге. А глазомер-то у Густавсона хорош! Как он ловко приметил, что маголёт в круг впишется.

– Сейчас посчитаем, – схватился за логарифмическую линейку Усольцев.

О том, что у моих компаньонов что-то не выгорело, можно было судить по их лицам. По мере того, как Усольцев выписывал на листке получаемые результаты, оба мрачнели всё больше и больше.

– Максимум два контура, – выдохнул техномаг, заканчивая второй столбец цифр.

Я их безумству не мешал. Встретив в дверях Оксану, я забрал у неё из рук поднос с кофейными принадлежностями, и сам сервировал себе стол, чуть отсев от пары безумцев. Пусть перебесятся, а потом и