Хаски и его учитель белый кот. Том III - Жоубао Бучи Жоу

Гоучэня была одной с нами крови, целый клан демонов был изгнан в мир людей, где они не могли сформировать духовное ядро. Только потому, что во мне есть капля божественной крови, передо мной захлопнули дверь и не пустили домой?.. Что я сделал? Что сделал клан прекрасных костяных бабочек? Почему мы предатели?

Но этот скелет все так же торжественно и упрямо повторил:

— Предатель, как смеешь ты грубить…

Словно имя Будды на устах монахов.

Словно вылепленная из желтой глины позолоченная статуя.

Это, очевидно, непонятная и иллюзорная вещь, однако такая логичная и закономерная.

Пока в небе Чу Ваньнин изо всех сил сопротивлялся Великому Потопу, а все люди из другого мира совершенствования поспешно отступали к месту слияния двух миров, где был возведен магический барьер Сюань-У, здесь и сейчас Ши Мэй вступил в смертельный бой с демоном-скелетом.

Каждый человек несет на своих плечах собственную миссию и делает свой собственный выбор. Возможно, когда-то из-за столкновения интересов они бились друг против друга, но в данный момент никто из них не имел достаточно сил, чтобы вновь сразиться не на жизнь, а на смерть.

Когда судьба наконец выставила счет, по сути своей все эти люди оказались так похожи…

Пусть я ничтожен и жалок, но не хочу сдаваться без боя.

— Образцовый наставник! Дорога Мученичества почти разрушена!

— Мы не выдержим…

Некоторые отчаявшиеся юные прекрасные костяные бабочки, не сдержавшись, закрыли лица руками и зарыдали.

Сливаясь с завыванием бури и тесня друг друга, их рыдания заполнили уши Ши Мэя…

Совсем как тогда, когда своим маленьким тщедушным телом он изо всех сил пытался протаранить холодную каменную дверь Цитадели Тяньинь.

А потом дверь распахнулась и он увидел своего отца, из уголка рта которого стекала струйка крови, и свою истерзанную мать. Он вновь услышал ее истошный вопль и увидел, как изломанное окровавленное тело извивается на полу, пока она, разрывая сердце и легкие, кричит ему:

— Беги!.. Быстрее беги!

«Давай, беги! Быстрее! Убегай отсюда! Убегай, беги туда, где и для нас найдется место! Забери с собой всех наших обиженных и притесняемых соплеменников», — это было заветным желанием его матери, ради которого она продала свою душу, а в конце пожертвовала и свое тело.

Беги.

— Так, в конце концов, в чем же я провинился перед демонами?

Это был его последний вопрос, и он не собирался дожидаться ответа.

Увернувшись от тяжелой секиры демона-скелета, Ши Мэй взмыл ввысь так же легко, как взлетает в небо бумажный змей. В следующий момент он приземлился на плечи демонического скелета и, зажав его голову между коленями, одним движением выкрутил ее.

С каждой секундой дорога под ногами демонов тряслась все сильнее, мост из марионеток Вэйци Чжэньлун стремительно разрушался. Мертвые тела одно за другим падали в бездонную пропасть, и не было слышно даже эха их падения на землю.

Ши Мэй поднял голову и оглянулся. Сбившись в кучу, его соплеменники выдавливали из своих тел только что полученное демоническое дыхание родного мира, пытаясь замедлить разрушение Дороги Мученичества.

Эти прекрасные костяные бабочки с чистой кровью — стая птиц, что пытается вернуться в родные гнезда… а что насчет тебя?

Из бездны послышался звук, похожий на хлопанье крыльев летучих мышей.

В ладони Ши Мэя засиял холодный свет, который неожиданно сгустился в закаленную демоническим гневом иглу. Высоко подняв свое новое оружие, он направил иглу в сердце демона-скелета… и резко вонзил!

В конечном итоге, что из себя представляет летучая мышь?

Это птица, парящая в небесах? Или все-таки зверь, притаившийся во мраке ночи?

Возможно, ни одна сторона не признает его. У него грязная кровь, и куда бы он ни пошел, ему суждено быть только предателем.

Несколько мгновений мертвой тишины, и демон-скелет с грохотом рухнул на землю! В тот же миг он превратился во множество темно-серых капель, а потом бесследно исчез. Однако к этому моменту демонические врата были уже опасно близки к полному закрытию. Ши Мэй взмыл в небеса и в самой высокой точке временно заблокировал своим телом стремительно закрывающиеся украшенные барельефами каменные створки.

Повернув голову, он взглянул сверху вниз на растерянных и заплаканных прекрасных костяных бабочек и сердито прикрикнул:

— Что вы застыли?! Бегите!

Беги…

— Беги! — предсмертный пронзительный крик Хуа Гуй пронзил пространство и время. Спустя двадцать лет он по-прежнему разрывал сердце и душу. — А-Нань, беги!!!

Стоило закрыть глаза, и он вновь увидел ее разорванное предплечье, сломанные ноги и ступни. Она лежала в луже собственной крови и, словно пойманный в капкан дикий зверь, из последних сил извивалась, борясь до конца. В последний момент эта женщина бросилась вперед и вцепилась в ноги мужчины, чтобы дать своему ребенку шанс выжить.

— Убегай! Беги быстрее! Не оборачивайся! Не возвращайся! А-а-а-а-а!!!

Мужчина наступил на ее лицо, безжалостно втаптывая его в пол.

В последние секунды своей жизни она бросила все силы на то, чтобы попытаться сказать своему сыну:

— Беги…

Щелк!

Шея сломана, горло раздроблено…

Стиснув зубы, Ши Мэй влил всю доступную демоническую ауру в свое тело. Его кости затрещали, но он бросил все силы на то, чтобы не дать демоническим вратам захлопнуться.

Он посмотрел вниз. С его лба стекал пот, из прокушенных губ текла кровь, тело била дрожь и кости были на грани того, чтобы сломаться... Хотя ему удалось замедлить закрытие Врат Мученичества, но их мощь осталась неизменной, так что величественно и равнодушно они продолжали закрываться, сдавливая это хрупкое тело из плоти и крови.

…Три сантиметра… семь… тридцать… семьдесят…

Вены вздулись, щеки побагровели.

Но глядя на поток охваченных паникой людей внизу, он нашел в себе силы прохрипеть:

— Бегите…

«Чуть быстрее, еще быстрее.

Я обещал, что верну нас домой. Даже если руки мои будут по локоть в крови, даже если весь мир будет презирать меня, даже если мне придется обмануть ожидания наставника, отречься от предков, даже если мой народ и близкие люди отвернутся от меня. Я слишком многое пережил и сотворил много зла. Ради этого пути я сделал все, что мог.

Но я не предатель.

Пусть мои кости раздроблены, но они все еще подпирают эти огромные врата… Это и правда до абсурда смешно, но пока поденка трясет дерево[307.1], муравьи поднимаются на небеса».

В это время неподалеку вдруг раздался грохот!

С трудом подняв залитое потом лицо, из-под промокших ресниц Ши Мэй взглянул в ту сторону и увидел, что