Приверженная - Сандра Бушар

Уже перешагивая через бордюр, я обернулась и поняла, что мужчина только начинает переходить дорогу, торопясь не угодить под колеса машины в последние секунды.

— Ты чего так долго?

— Задумался просто, — взяв меня за руку, мужчина потащил меня обратно на прием. — Пойдем. Нас там уже, наверняка, заждались.

Вечером на моем столике стояла эта шкатулка и большой многоразовый мешочек с розовой пыльцой. Рядом с ним была записка от Шакалова: «Правила ты знаешь». Тогда я первый и последний раз загадала увидеть родителей живыми. Но желание не сбылось…

И сейчас, стоя возле того самого зеркала, я не удержалась и закинула шкатулку себе в сумку. Быстро направляясь вниз. Кирилл уже ждал в прихожей, поправляя свой смокинг и расчесывая слегка кудрявые волосы, укладывая их назад.

Он заметил меня через зеркало и замер. Его взгляд жадно осматривал меня с ног до головы, стараясь словно отпечатать увиденное у себя в памяти раз и навсегда. Черные глаза превратились в бездонные озера, в которых каким-то образом отражалось мое платье и роковая белая шуба.

Я уже подошла к нему вплотную и слегка покашляла, когда тот отряхнулся и хрипло прошептал, все еще почти не моргая:

— Ты слишком прекрасна… Слишком.

— Не траурно? Все такие этот цвет принято считать…

— Это твой цвет, Черничка. Твои глаза, светлая кожа и это платье… Мы созданы друг для друга. А еще!.. — словно вспомнив о чем-то, мужчина потянулся во внутренний карман пиджака и достал красную бархатную коробку. Шакалов открыл ее медленно, словно нерешительно. А там лежало шикарное колье, браслет и серьги с круглым фиолетовым камнем. Точный оттенок моих глаз. — Я долго искал его. Это шпинель… Знаешь, в магазине мне сказали, что фиолетовый камень наиболее уникальный, сочетает в себе энергию красного и уравновешенность синего. Это один из наиболее противоречивых оттенков в цветовом спектре. Так же противоречивый и прекрасный, как ты сама…

Сердце кольнуло, и я с каким-то испугом сделала шаг назад, словно боясь обжечься от его подарка.

— Кирилл, я не могу… Это очень дорого! Шпинель слишком…

Шакалов коснулся моего запястья, обжигая. Вызывая спазм по всему телу. Заглянув мне прямо в глаза, он серьезно отчеканил:

— Я знаю, что подвел тебя с родителями. И эта лож… Какая-то волчья услуга! Но… Я клянусь тебе, что все равно найду их и тех, кто посмел поднять руку на мою семью. — он кивнул на украшения. — А это… Будет нашей новой семейной традицией. Переходящая от родителей к детям драгоценность.

Выбор… Он может сделать сильнее, а может и наоборот — лишь всего. Порой, принимая одно из важнейших решений своей жизни, мы словно стоим на краю обрыва. Как в него не угодить? Что сделать? Нужен совет, поддержка, внимание… Желание посмотреть на ситуацию со стороны сводит зубы! Но и на это нет времени! Есть только здесь и сейчас.

А в стрессовых ситуациях человек склонен принимать решения сходя из прошлых мыслей; мировоззрения, которое могло устареть.

Я помню, те секунды и вряд ли когда-то забуду. Удары сердца отсчитывали секунды, глаза жадно хватали все, что попадалось на пути, желая запомнить. Я сама хотела уйти с легкой досадой и поверхностным сомнением, чтобы потом не испытывать боль, но… Сейчас оно давалось мне слишком тяжко.

Кирилл вывел меня на улицу, придерживая за руку. Ему таки удалось уговорить меня надеть подаренные украшения и он чертовски обжигали кожу, словно нечто чужое, украденное и не мое… Я то и дело теребила их, никак не придумая предлога, чтобы снять.

Он поцеловал меня в висок у машины, в которой уже сидел Макс, а затем повернул к себе и прошептал прямо в губы:

— Ты будешь умницей? — рука мужчины погладила мой живот через шубу и я вздрогнула.

Черт… Слова его казались такими двоякими, такими резкими и колкими, что дышать стало тяжело. Вряд ли я смела касаться к нему теперь, но все же осторожно придвинулась и обняла. Без слов. На память. И пусть нам не суждено быть вместе, пусть он подарил мне слишком много боли и проблем, но остались и хорошие воспоминания… как это не странно. И я была благодарна ему за это.

— Я буду хорошей девочкой. — честно прошептала я ему на ухо, прекрасно понимая, что для меня эти слова не пустой звук. Я обеспечу нашим детям лучшее будущее. Разобьюсь в лешепку, сделаю все возможное, буду любить их и заботиться, как никто другой.

Осторожно отстраняясь, я кратко поцеловала Шакалова в губы. Не знаю, зачем… Это было что-то животное, не мое. Стоило мне коснуться его, как что-то странное заставило замереть и прилипнуть…

— Черничка, нам уже пора. Анджела звонила уже три раза. — саркастично пропел Шакалов с довольной ухмылкой, а затем отстранился и одними губами прошептал: — Но у нас будет свободный вечер.

Я не стала что-то отвечать. Позволила Кириллу открыть мне двери в машину и села рядом с Максом. Он сидел напротив, рядом с двумя охранниками, когда возле меня располагался лишь один.

— Привет, Кристина, — холодно поздоровался Абрамов и отвернулся к окну. — Хорошо выглядишь. Прямо черный лебедь в снегу.

Язык не поворачивался что-то сказать, поэтому я просто прикусила язык и отвернулась к окну. Макс сидел с каменным лицом, полным спокойствия и скуки. Мне не было то жарко, то холодно. Холодный пот стекал по шее, заставляя снова и снова вздрагивать. Но виной всему был страх!

Логика отключила и включился ребенок, который перестал рассуждать логически и видел то, чего нет. Почему мы все еще едем?! Почему ничего не происходит?! Вдруг это очередная проверка от моего мужа? Если я ее не прошла, он заберет детей?!

Доведя себя практически до исступление глупыми волнениями, я покашляла, чтобы привлечь внимание Макса и спросила:

— Все нормально?

Тот неопределенно пожал плечами и снова отвернулся к окну. На улице давно стемнело, редкие машины проезжали мимо нас. Как вдруг со стороны моего охранника начали доносится неопределенные звуки.

— Что с вами? — я повернулась к нему и ахнула от удивления. Его лицо было белым, как мел, а ареол вокруг рта посинел. Как и сами губы. Спазмы желудка заставляли того снова и снова надувать губы, и даже слезы из глаз брызнули от напряжения. — Остановите машину. Срочно!

Все было ясно, амбалу срочно нужны были кустики, чтобы опорожнить кустики. Но водитель, недоверчиво посмотрев на машину охраны впереди и сзади, покачал головой:

— Простите, госпожа Шакалова. Но это не по правилам.

— Не по правилам?! — вслух закричала я, включая свет в салоне и позволяя водителю лучше разглядеть скрюченную физиономию охранника. — По-вашему, если он испортит мое платье и умрет в салоне автомобиля моего мужа, вас погладят по головке?! О, а мне сейчас, как раз катастрофически запрещено нервничать!

Прикусив язык, мужчина таки остановил машину. Охранник только успел открыть дверь, как тут же вырвал. А затем и вовсе упал в странных конвульсиях, держась за живот. От этой картины мне и самой стало плохо. Так что судорожно открыл дверь я и сама выбежала на свежий воздух.