Серая крепость - Александр Викторович Горохов

опечатали «до разрешения бухгалтерии». На самом деле — для осмысления того, какие нормы отпуска продуктов установить, поскольку их запасы в целом оказались весьма невелики. Особенно — круп, макаронов, сахара и масла.

— Ну, что, мужики? С голоду мы, конечно, не помрём, особенно — учитывая, сколько вокруг дичи бегает, а в реке рыбы плавает. Но в хлебе, картошке, крупах и овощах придётся себя очень ограничить. И все эти батончики, конфеты, печенье полностью изъять и выдавать только детям, — подвёл невесёлый итог ревизии в магазине Минкин. — Будем пока добивать запасы гречки, манки, ячневой крупы и риса. Всё равно нам из этих каш ничего не вырастить.

— Не понял. Ну, рис — он теплолюбивый, а гречку-то чего не вырастить? — удивился Полуницын.

— Потому что в магазинах её продают, в основном, обжаренную, — пояснил Верзила. — Которая после этого уже не взойдёт. Манка — дроблёное пшеничное зерно, а ячневая крупа — дроблёная ячменная. Перловка, другими словами. Цельная перловка у нас на складе есть, так что посеем. И пшёнку — просо, другими словами — тоже посеем. Овёс, если это не хлопья, тоже надо заначить на посевной материал. И сушёного гороха тоже хотя бы несколько кило. И фасоли. Выпотрошить по паре кило огурцов и помидоров на семена. Но самое главное — сберечь от гнили четыре-пять мешков картошки.

— Не маловато будет? — засомневался Фофан.

— Мало, конечно. Но если не целыми картофелинами сажать, а резать на дольки, то должно хватить на посадку. Впритык: мы же по весне, мляха, не рассчитывали, что у нас почти две сотни человек на зиму на самообеспечении окажется. На поставки «оттуда» надеялись. С морковкой, свёклой, редиской, если она уцелела, и капустой, конечно, у нас на следующую зиму задница, но через год их будем жрать, сколько захочется. Не понятно? Двухлетние они! То, что до весны сохраним, на следующий год только семена даст. А на еду выращивать придётся лишь через год. Андрон, я помню, в столовой лимоны с апельсинами завозили на банкет. Если хоть парочка осталась, изымай, на хрен! Раздадим людям семена, пусть дома в цветочных горшках проращивают. Через пару лет, может быть, хоть по одному плоду дадут. И тогда можно будет уже в каждой комнате такую «оранжерею» завести. Если сухофрукты в столовке на компоты остались — потрошить семечки из яблочных и грушевых долек и абрикосовые косточки. Может, какие-нибудь и взойдут, если их весной попробовать высадить. Тоже дело не на один год, но нам, блин, тут до конца жизни куковать! Не мы, так дети наши этими яблочками, грушками да абрикосами побалуются.

Константин в задумчивости поскрёб затылок.

— Семечек бы подсолнечных… Тогда бы мы точно на следующую зиму и с растительными белками, и с постным маслом были. Вот что! Завтра на сходе надо клич кинуть. Женщины — существа запасливые. А вдруг кто-нибудь, отправляясь к муженьку в неизвестные дали, пару пакетиков каких-нибудь семян в чемодан кинул? Нам же в нашей ситуации что угодно сгодится!

Фрагмент 14

27

— Не буду скрывать: из-за произошедшего мы все попали в очень сложную ситуацию. В очень сложную. С голодухи, конечно, пухнуть не придётся. Мясо по степи табунами ходит, а какая рыба в реке водится, многие сами видели. Но по ряду продуктов придётся очень ужаться в потреблении. Даже по таким привычным, как хлеб и картошка, придётся вводить ограничения. А по некоторым — ситуация вообще аховая. В первую очередь это касается сахара и растительного масла, запасов которых хватит не больше, чем на месяц. Поэтому нами решено: с сего момента и до нормализации ситуации, которой мы ожидаем ко времени уборки следующего урожая, во всём, что касается продовольствия, вводится военный коммунизм: от каждого по способностям, каждому по установленной норме.

Самая распространённая реакция у людей — растерянность. Таких, кто не верил в то, что они вернутся в «родное» время по истечении пятилетнего срока, немного. У основной части обитателей Серой крепости, конечно, теплилась надежда на то, что это не насовсем. Но теперь их лишили и её. И что делать дальше, как жить, удастся ли вообще выжить, они не знают.

— Во всём остальном, что касается поддержания жизнедеятельности нашего городка, его дальнейшего обустройства, его защиты, всё остаётся по-прежнему. Только с упором на то, чтобы поскорее запустить собственное производство. И, конечно же, на улучшение бытовых условий. Поэтому будем продолжать строить жильё, чтобы не ютиться в каморках. Особенно — семьям с детьми, как уже имеющимися, так и намечающимися. Только, к сожалению, в работе нам тоже придётся вернуться к коммунистическим принципам: никаких денег пока у нас не будет. Их просто нет, если не считать разом превратившиеся в обыкновенные фантики наличные рубли.

А это уже болезненно! Ведь помимо надежды на то, что они вернутся в привычные реалии конца двадцатого века или хотя бы в самое-самое начало двадцать первого, люди подсчитывали, какими суммами они будут при этом располагать. Планы строили…

— Повторяю: ПОКА не будет. Потому что мы не собираемся тихонько сидеть в своей уютной норке с центральным отоплением и электрическим освещением. Мы будем производить товары, которыми станем торговать с соседями. А значит, появятся и деньги. И у нас есть хорошие шансы для того, чтобы в наш городок потянулись купцы, а ваша жизнь стала лучше.

— А потом придут монголы, и эта хорошая жизнь кончится, — выкрикнул кто-то из толпы.

— Во-первых, монголы придут в эти края только через четыре года. Сейчас здесь конец 1236 года, если считать по привычной нам системе смены лет, а придут они в конце 1240-го. Во-вторых, мы находимся в стороне от направления их главного удара. Даже Чернигов, стоящий от нас за пятьсот с лишним километров, они зацепят всего лишь правым крылом своего войска. То есть, если и достанется что-то «на нашу долю», то это будут небольшие отряды. А в-третьих, нам найдётся, чем встретить монголов. Вот в чём у нас нужды нет, так это в оружии. Они уже не раз бегали от него быстрее собственного визга.

Хоть такой примитивной шуткой, но Минин постарался немного разрядить гнетущую атмосферу всеобщего схода (исключение — лишь пятеро караульных на вышках, дети младше десяти лет да двое простудившихся).

— Проблемы надо решать в зависимости от степени их актуальности. Монгольская станет актуальна, как вы уже слышали, только через четыре года. А вот то, как нам дожить