Обмани меня нежно - Наталья Андреева

«Возьми уроки массажа, – прошептал ему внутренний голос. – Учись мазать спину кремом для загара». Она, похоже, была парализована плавными движениями рук этого искушенного в науке любви самца. Или Голицын втер ей в спину какое-то зелье.

– Ненавижу! – простонал Валя. Лежащая рядом дама покосилась на него и встала. Взяв с шезлонга полотенце, она гордо удалилась. Он с тоской смотрел сквозь солнцезащитные очки, как Виолетта с Голицыным выходят из воды. И смотрел не он один. Мерзавец был хорош, на загорелом мускулистом торсе алмазами блестели капельки воды, а на губах играла наглая улыбка, она тоже красавица, с осиной талией, стройными бедрами, которые, пенясь от вожделения, ласкала бирюзовая морская волна. На берег выходили боги, и это было захватывающее зрелище!

– Какая красивая пара! – выразил кто-то вслух общую мысль.

– Да, хороши.

– Ах, бывают же на свете такие красивые мужчины, – простонала дородная женщина в белой панаме.

– Да, ей повезло, – согласилась с ней ее некрасивая подруга. И завистливо добавила: – Хорошо проведет время.

Он закипел и, вскочив, кинулся к воде охладиться. Хотел было броситься в волны, но задержался и опасливо, по-бабьи стал брызгать на себя водой, аккуратно зачерпывая ее ладошкой. У него все еще оставалась надежда, что это невинный флирт, что после долгой прогулки по берегу моря они разойдутся по своим номерам. Ей просто скучно, и она ищет общения. Флиртует с Голицыным, но от скуки.

Однако после ужина в ресторане они не пошли гулять по берегу моря. Они пошли в его номер. «И тут успел», – со злостью подумал Валерий, томясь на диване в холле. Он не хотел даже представлять, что происходит сейчас в просторном люксе Голицына. Если подлец так мажет спину кремом, то что же он делает, оставшись с женщиной наедине?

«Его надо убить», – мрачно подумал Громов. В эту ночь он почти не спал. А наутро Виолетта вышла к завтраку сияющая, хотя и слегка утомленная. Движения ее были плавные, глаза томные, губы алели на истомленном негой лице. Голицын же по привычке сначала отправился на пробежку, потом принял душ и только после этого присоединился к Виолетте, которая завтракала с отменным аппетитом. Она зазывно глянула на подошедшего к ней самца и томно повела плечом. Виолетта здесь, в отеле, была самой красивой женщиной. И на всем белом свете тоже. Громов не мог понять, зачем ей надо крутить роман, который ничем не кончится, зачем влюбляться в негодяя, который с ней только развлекается? Неужели хочется быть его игрушкой? А как же самоуважение? Чувство собственного достоинства?

«А если Голицын на ней женится? Возьмет и женится! Я бы женился».

Шли дни. Они все время были вместе. Голицын подарил ей сначала серьги, усыпанные мелкими бриллиантами, потом кольцо. Бриллиант в нем был уже крупнее. И Громов уверился в том, что негодяй, наконец, влюбился. Когда он узнал, что Голицын поменял обратный билет на более раннюю дату, у него от возмущения даже дыхание остановилось. На пару секунд, не больше, но все равно это было ощутимо.

А потом он обрадовался. Все шло по плану. Только его любовь к Виолетте была не по плану, очень уж внезапно она обрушилась на его бедную голову, эта любовь. Но Валерий решил Виолетту не щадить. Сначала она даже не поняла, что случилось. До нее, похоже, медленно все доходило. Только к ужину, когда Голицын так и не появился, Виолетта забеспокоилась.

То, что произошло дальше, поставило Громова в тупик. Медлительная и обычно спокойная как удав, Виолетта развернула вдруг бурную деятельность, которую ему с трудом удалось пресечь.

Сначала она решила, что Голицын утонул. Это было бы замечательно, но Валерий-то знал, что тот не утонул, а сел в самолет. Поэтому он с тоской смотрел, как мечется по берегу несчастная Виолетта. Она подняла на ноги весь отель, вызвонила гида и даже связалась с консульством. Она готова была заставить всех: портье, бармена, гида и даже консула нырять в остывшее к закату море за телом Голицына, которое между тем уже приземлилось в Москве. И даже прошло паспортный контроль и получило багаж. Тут Громов решил, что пора вмешаться.

Он подошел к заплаканной девушке и сказал:

– Он уехал. Не надо так переживать.

Получилось глупо. Виолетта подняла на него огромные затуманенные слезами глаза и спросила:

– Вы кто?

У нее даже тушь не потекла. И губы оставались такими же яркими, хотя на них не было и следа губной помады. Она была так красива в своем горе, что он продолжал говорить глупости:

– Я здесь в командировке. Э-э-э... в служебной. В общем, я сотрудник ФСБ.

– Такой же, как он адвокат? – горько рассмеялась Виолетта. Она уже догадывалась, что ее обманули.

– Не надо его искать. Я точно знаю, что он улетел. Можете справиться у портье. Георгий Викторович Голицын выехал из отеля. Три дня назад, когда вы принимали процедуры в СПА-салоне, он ездил покупать билет на самолет.

– Вы все обо мне знаете?

– Я все знаю о нем.

Громову наконец-то удалось сказать что-то умное. «Я все знаю о нем», – гордо повторял он потом про себя. Раз десять, не меньше. Ему показалось, что это прозвучало значительно и произвело на нее впечатление.

– По крайней мере, я теперь знаю его фамилию! Вы сказали Голицын? Я не ошиблась? – жадно спросила Виолетта.

– Да. Георгий Викторович.

Она могла бы узнать это и на ресепшн отеля. Но он уже понял, что Виолетта не слишком сообразительна. Это было ему на руку.

– Кто он на самом деле? – спросила она.

– Со временем вы все узнаете, – важно сказал Громов. – А сейчас нам надо прекратить поиски. Идемте.

Он взял ее под локоть, и это была самая счастливая минута в его жизни. Она его не оттолкнула. И не сказала: «Я тебе позвоню».

Виолетта покорно шла туда, куда он ее вел, Валерий знал, что это от горя, но знал также, что это его шанс. Он вовсе не был дураком. Брошенная женщина от отчаяния способна на многое. Теперь ее надо к себе привязать. Сначала предложить свою помощь. Сказать, как можно отомстить «адвокату Жоре», и взять этот процесс под свой контроль. Постепенно она к нему привыкнет. Узнает, какой он хороший. А дальше...

И тут он спохватился. Вспомнил, зачем сюда приехал. И принялся терпеливо ее вербовать. За столиком в уютном итальянском ресторане делать это было приятно. «Какая у меня замечательная работа», – умилился Громов, наливая Виолетте вина, чтобы снять стресс.

– Выпейте.

– Да-да... Спасибо.

– Я знаю, что вам больно, но вынужден сделать еще больнее. – Громов по-прежнему говорил значительно и делал такое же значительное лицо. На нее это, кажется, произвело впечатление. – Вы далеко не первая, кого он обманул.

– Обманул?

– Он ведь обещал на вас жениться?

Она задумалась, потом не слишком уверенно сказала:

– Вообще-то, нет.