Без раздумий. Скрытые силы, заставляющие нас покупать - Гарри Беквит

В первом статистику просто напечатали на обычном белом листе.

Во втором – изобразили в виде столбчатой диаграммы.

В третьем создали презентацию в PowerPoint, где присутствовали и диаграммы, но уже анимированные – столбики вырастали и укорачивались.

Насколько высоки были шансы Эндрю получить стипендию? Сейчас выясним.

Члены комиссии, получившие простую распечатку статистики, дали Эндрю 4,5 балла из 7 возможных. То есть 64 %.

Получившие второй вариант, диаграмму, оценили его на 12 % выше. Он получил у них 5 баллов, то есть 71 %.

А те, кто увидел презентацию в PowerPoint?

Они выдали целых 6 баллов – 86 %. Пауэрпойнтовский Эндрю показался на 33 % более перспективным футболистом, чем Эндрю обычный, бумажный.

Что еще раз подтверждает: мы любим глазами. Не поэтому ли бисквиты Twinkies, винный коктейль Seagram's и пиво Blue Moon кажутся сегодня вкуснее, чем два года назад, хотя рецептура не изменилась ни на грамм?

Любовь длиною в 400 000 лет, или О чем поведал каменный топор

Выражаю благодарность профессору Гарвардского университета Нэнси Эткофф за ее замечательную книгу «Выживают прекраснейшие» (Survival of the Prettiest), где я почерпнул примеры из жизни древних людей, демонстрирующие нашу любовь к искусству.

Когда в нас проснулась любовь к дизайну? Оказывается, еще до того, как зародился наш вид.

Еще не научившись толком строить жилища, выкапывать ямы под костер и удовлетворять прочие свои потребности, наши далекие предки уже потянулись к искусству. В эпоху палеолита древние обитатели нынешней южной Франции расписали сценами охоты пещеру Шове. Эти рисунки представляют собой древнейший образец наскальной живописи – им 34 000 лет.

А вот еще одно, не менее примечательное открытие. В 1796 году фермер по имени Джон Фрир из английского графства Суффолк обнаружил несколько идеально симметричных отполированных каменных орудий с острой кромкой, в которых антропологи без труда определили наконечники для топоров. Никакого практического объяснения тому, зачем понадобилось делать их симметричными, не нашлось. Чтобы топором можно было рубить, достаточно было заточить один конец, а второй оставить тупым. Но древние мастера решили пойти дальше, добавив каменному наконечнику эстетичности. Они изготовили орудие не только пользы ради, но и искусства для. И было это задолго до того, как человек стал самостоятельным видом, задолго до развития языка, во времена, когда самые высокие представители рода – еще не называвшегося homo sapiens – едва достигали в росте 1 м 20 см. Было это более 400 000 лет назад.

С появлением алфавита люди мгновенно прониклись уважением к тем, кто умел красиво выписывать буквы. Теперь мы называем это почти забытое искусство каллиграфией, что в дословном переводе означает «красивое письмо». В Тибете художественным способностям приписывали небесное происхождение, поэтому перед выдающимися каллиграфами преклонялись.

И тогда, и сейчас красота казалась и кажется нам божественной.

Может, она входит в число наших основных потребностей наряду с едой и кровом? На раскопках в Южной Африке были обнаружены палочки красной охры, возраст которых превышал 40 000 лет, – и единственным возможным их назначением было декоративно-косметическое. В разделе Древнего Египта Британского музея вам на глаза может попасться одна шкатулка. Ей почти 3500 лет. В ней хранятся костяной гребень и несколько вещиц, словно сошедших со страниц журнала «Гламур», – плошки с косметикой.

В январе 2010 года археологи из Бристольского университета нашли еще более древний набор – непостижимо древний. На раскопках в Испании они обнаружили морские раковины с комками желтоватого вещества, похожего на тональный крем, и смеси красного порошка с блестящей черной субстанцией. Порошок пролежал в раковинах 50 000 лет. Это значит, что косметикой пользовались еще те, кого мы даже не считаем в полной мере людьми, – неандертальцы.

Любовь к красоте зарождается вместе с самой жизнью и прорастает из самых низов. Честь изобретения красок, создания косметики и ювелирных изделий принадлежит беднякам. Индейцы пуэбло при всей своей несказанной бедности ткали великолепные одеяла. А самых экстравагантно одетых людей на планете вы найдете в беднейших селениях Индии, где одежда пестрит ярчайшими красками.

Не надо думать, что дизайн – это ламбрекены на окнах и прочая роскошь. История доказывает обратное. Даже если мне или вам красота безразлична, почему же историки и археологи находили и находят ее древние образцы на каждом шагу?

Чему нас учат «Спящая красавица» и «Красавица и чудовище»?

Что же такое хороший дизайн? Что нам нравится?

Давайте вернемся в детство. Если вам предлагали на выбор несколько игрушек, какую вы брали? Если показывали фотографии нескольких человек, на ком задерживался ваш взгляд?

Покажите младенцу серию фотографий, и вы увидите, что на какие-то он будет смотреть дольше. Что между ними общего?

Это фотографии людей, которых взрослые назвали бы «очень привлекательными».

Почему же нам нравится красивое? Не потому ли, что нам это внушают с таких вот малых лет?

Мы читаем «Спящую красавицу». Героиня сказки не просто прекрасна, но еще и является воплощением добродетели. Ее главный враг (хотя Спящая красавица слишком добродетельна, чтобы наживать врагов) мачеха, не просто злая, но еще и некрасивая. Нас учат, что уродство неотделимо от зла.

В конце концов Спящая красавица побеждает злобную мегеру и получает свою награду – принца, с которым она будет жить долго и счастливо. Однако и принц ей достается не какой-нибудь. Принц ей достается «прекрасный».

У этой сказки классический счастливый конец. Так же заканчивается и другая сказка – «Красавица и Чудовище». Читатель, не знакомый с ее сюжетом, может подумать, что в ней, вопреки тому, как это обычно бывает, Красавица закрыла глаза на уродство Чудовища и обрела с ним счастье. Так – да не так.

В кульминационной части сказки Красавица отправляется домой навестить родных, пообещав Чудовищу вернуться. Чудовище ждет ее в назначенный день, но Красавицы все нет и нет, и сердце его рвется на части. К счастью для Чудовища, у Красавицы есть волшебный перстень, через который можно посмотреть на замок Чудовища.

Она смотрит в перстень, видит погибающее от тоски Чудовище и мчится туда. Но, увы, слишком поздно. Бросившись на колени рядом с бездыханным телом, она оплакивает друга. Слезы ее, как и кольцо, оказываются волшебными, и Чудовище воскресает. Разве может любимая сказка страны оптимистов закончиться по-другому? Разумеется, они теперь вместе навеки и будут жить долго и счастливо. Да?

Не совсем. Слезы Красавицы не только воскрешают погибшего от тоски друга, они преображают его. Он становится ей под стать. Прекрасным.

Может, и в самом деле, красивое нравится нам потому, что взрослые всю дорогу внушали нам, что так должно быть?