Черный страж - Э. Дж. Смит

Ро Канарн еще недавно являлся оживленным прибрежным городом, днем и ночью в нем кипела жизнь, никогда не смолкал шум. Хасим провел здесь немало веселых ночей за бутылкой в компании Магнуса, до того как герцог Эктор совершил роковую ошибку и попытался отделиться от короля Тор Фунвейра. Никто не знал о том, что Хасим находится в городе, когда с южной городской стены раздался тревожный сигнал горна и боевой флот Красных рыцарей появился на горизонте. Четыре дня спустя город казался вымершим и стал похож на склеп; вокруг царила могильная тишина, которую нарушали лишь Красные рыцари и их союзники.

Хасим не предвидел появления флота, однако знал о прибытии каресианской волшебницы. Она незаметно проникла в город за несколько недель до нападения и сообщила в Ро Тирис о планах герцога. Хасим не знал об этом в день, когда услышал сигнал тревоги, он понял это лишь в тот момент, когда увидел их с Риллионом после битвы – они сжимали друг друга в страстных объятиях. Волшебница околдовала Риллиона точно так же, как ее сестра околдовала короля, и теперь, по-видимому, они получили то, что им было нужно, – внимание Алдженона Слезы.

Старший брат Магнуса заплатил Хасиму немало золота, чтобы тот нашел ведьму, но его планы нарушило появление боевого флота Красной церкви. Неясно было, почему именно раненский вождь и каресианская ведьма так ненавидели друг друга, но Хасим после битвы подслушал несколько разговоров, из которых ему стало ясно: Риллион оставил Магнуса в живых потому, что колдунья хотела отправить Алдженону послание.

Сначала Хасим хотел ее убить, но не знал как. Предполагалось, что ни одну из Семи Сестер невозможно убить с помощью железа. Он видел, как его соотечественники пытались прикончить этих женщин мечами, стреляли в них из луков, даже обрушивали на них огромные камни, но все это было бесполезно. Джаа редко наделял людей силой, но Сестрам он даровал способность избегать смерти, даже если они не подозревали о приближении убийц. Аль-Хасим слышал истории о том, как люди прятались на крышах домов, нападали из-за угла, приближались к жертвам неслышно. Но все же ни один удар не попал в цель, и все нападавшие, без исключения, вскоре находили свою смерть.

Лишь одну из Сестер удалось убить: в тот день старый друг Хасима, негодяй-кирин по имени Рам Джас Рами, выстрелил в волшебницу из своего огромного лука и угодил ей прямо в лоб. До сих пор ни Хасим, ни Рам Джас не могли понять, как ему это удалось.

Хасим многого не знал, хотя говорил себе, что осведомленность сейчас имела второстепенное значение. Какая бы игра здесь ни велась, Хасим участвовал в ней против воли, и он позволил себе усмехнуться сквозь стиснутые зубы при мысли о затруднительном положении, в котором оказался.

Он дополз до угла и несколько раз глубоко вдохнул. Брошенная без присмотра тележка была лучшим, на что он мог рассчитывать, хотя Красный рыцарь, которому она принадлежала, наверняка находился где-то неподалеку. Но для того чтобы до нее добраться, требовалось пересечь улицу, а опереться было не на что.

Каресианец постарался собрать последние силы, преодолеть слабость и тошноту и оторвался от стены. Он пошатнулся от боли, и ему снова пришлось привалиться к углу дома. Хасим прикинул, не сможет ли допрыгать до тележки на одной ноге, чтобы не опираться на раненую, но потом решил не рисковать и попробовал снова встать на обе ноги. На сей раз он тоже покачнулся, но не упал и, прихрамывая, двинулся вперед.

Внезапно откуда-то слева донесся звон металла, и Хасим замер, потом упал на мостовую, пытаясь слиться с землей. Каресианец находился как раз на середине улицы, но город был полностью погружен во тьму, и он не сомневался, что беглый взгляд не позволит обнаружить его присутствие.

Оказалось, это лязгали доспехи какого-то Красного рыцаря; человек с пылающим факелом осматривал разрушенное деревянное здание по другую сторону площади, и Хасима загораживал от него дуб. Хасим пополз вперед, стараясь не тревожить свои раны. Рыцарь стоял к нему спиной; он воткнул факел в землю и, наклонившись, копался в обломках досок.

Хасим полз к тележке, подтягиваясь на руках, напрягая остатки сил. Пахло ужасно; он подумал, что трупы лежат здесь уже несколько дней. В основном это были сильно изувеченные тела; судя по размеру и характеру ран, Хасим решил, что эти люди были убиты не мечами, а камнями, выпущенными из катапульт, или погибли под обломками зданий.

Спрятав кинжал-крис под рубаху, Хасим подтянулся на руках, забрался в тележку и улегся на какое-то обезглавленное тело. Он расслабился, изображая мертвеца, и попытался дышать как можно тише.

Через несколько мгновений он почувствовал, что вот-вот лишится чувств, в глазах темнело, голова кружилась от потери крови.

Каресианец пришел в себя, когда закованный в железо Красный рыцарь схватился за ручки тележки и покатил ее. Хасим потерял сознание всего на несколько секунд, однако понял, что никогда еще не находился так близко к смерти. Оставалось надеяться лишь на то, что рыцарь, сам того не подозревая, привезет тележку туда, где Хасим сможет получить помощь. Тележка двигалась медленно, покачиваясь из стороны в сторону, подскакивая на неровной мостовой. Хасим слегка повернул голову и смотрел на город из-за чьей-то распухшей, окровавленной руки, лежавшей сбоку.

Он видел столбы дыма, поднимавшиеся над главной площадью города, они приближались, он чувствовал жар, исходивший от костров. Площадь окружали руины деревянных зданий; лавки и лотки были разобраны на дрова, уцелели лишь каменные дома.

Хасим видел отряды Красных рыцарей и наемников, которые подбрасывали дрова в костер, и группы закованных в цепи немногочисленных пленных. Это были мужчины, женщины и дети – судя по их виду, никто из них не участвовал в сражении, и все они были раздеты до нижнего белья. Наемники хохотали и издевались над пленными, размахивая руками, ногами и головами мертвых, как военными трофеями.

Один из них выкрикнул: «Это был твой брат?» – и какая-то женщина разразилась рыданиями.

Рыцари, занимавшиеся кремацией тел, не обращали внимания на поведение наемников, некоторые из них даже присоединялись к издевательствам. Несколько наемников разглядывали молодых пленниц и громко спорили, кому достанется та или иная девушка. Это были ублюдки из отряда сэра Халлама Певайна, самые низкие и отвратительные негодяи.

Несколько рыцарей, которых Хасим принял за командиров, стояли на опущенном подъемном мосту, который вел в сторожевую башню. Они смотрели на то, что творилось внизу, и на их лицах застыло неодобрительное выражение. Многие из тех, кто занимался кострами, были не солдатами, а, так сказать, рабами Красной церкви, отданными в услужение после рождения, и поведение их отнюдь не радовало настоящих рыцарей.

Хасим заметил одного человека в кожаных доспехах – он насиловал молодую женщину, и Красный рыцарь-лейтенант, застав его за этим, перерезал ему горло. Другой солдат выбил зубы старику, и рыцарь швырнул его на мостовую и проломил ему череп железным башмаком.

– Не сметь оскорблять пленных! – крикнул старший рыцарь с подъемного моста.