Право сильнейшего - Александра Лисина

Кстати, сам король, как следовало догадаться раньше, появился последним. При этом я так увлеклась разглядыванием его спутников, что едва не пропустила самое важное. И увидела его лишь тогда, когда победно заигравшее на белоснежном камзоле солнце начало слепить глаза и поневоле заставило зажмуриться.

Эннар Второй, как всегда, блистал и поражал идущей от него волной властности. Причем даже я, стоя за много десятков метров, хорошо ее ощутила. Но сегодня его это не портило. Даже наоборот – придавало подтянутой фигуре ореол непередаваемого величия, силы, какой-то нечеловеческой мощи, которой успели проникнуться даже вечно невозмутимые скароны. И при виде которой даже у моих девушек-амазонок вырвался уважительный присвист.

И неудивительно: Эннар Второй – ОЧЕНЬ заметный мужчина. Просто раньше мне не доводилось видеть его во всем великолепии, а тут… честное слово, я даже слегка растерялась, осознав его этаким недосягаемым айсбергом. Впрочем, довольно быстро опомнилась и посмотрела уже по-новому. Черт, как же он сегодня хорош! Как невыносимо красив той резковатой мужской красотой, от которой само собой перехватывает дыхание и от которой глупое сердце начинает давать сбои.

Король… что ни говори, а сейчас он – действительно король. Полновластный правитель огромной страны, представляющий ее перед не менее грозными, хотя и довольно малочисленными соседями. Никто не усомнится сейчас в его праве. Никто не посмеет сказать, что он носит свой титул незаслуженно. Вот уж когда поверишь, что он не человек, а гранитная глыба, которой чужды человеческие слабости.

Даже странно, что я помню его совсем другим.

К счастью, никто не увидел, как мои губы под маской сложились в слабую улыбку. И не узнал, как сильно заколотилось мое сердце, когда этот необычный человек быстрым шагом двинулся между двумя рядами воинов по направлению к лестнице. Никто не понял, отчего на моих щеках заиграл ненормальный румянец. И не заметил лихорадочно блестящих глаз, в которых полыхнуло настоящее пламя.

Не знаю, что со мной творилось в этот миг. Кажется, я снова схожу с ума? И снова готова броситься следом, как тогда, в оранжерее? Видимо, я слишком долго ждала этого дня. Слишком долго переживала и волновалась. Если бы не девочки, жарко дышащие в спину, наверное, точно не сдержалась бы и вышла на свет, потому что теряться в догадках стало просто невыносимо.

Но я смогла. Сама не помню как, но осталась на месте. Только провожала его горящими глазами до тех пор, пока могла видеть, и не замечала ничего, кроме белоснежного камзола, слепяще-яркого золота волос и холодных серых глаз, в которых не было ни намека не прежнюю бурю.

Вернее, пока еще не было.

Просто потому, что он не видел меня. Не видел моего лица за густой растительностью и под плотной черной маской. Сейчас перед ним неслышно появились другие объекты для пристального изучения, другое привлекло его внимание – главы четырех кланов, вышедшие навстречу как равные. И неприятно высокая лестница, на которой его уже ждали мои верные, немного взволнованные, совершенно неузнаваемые Тени, от слова которых теперь зависело так много.

В том числе, и в моей судьбе.

Официальную церемонию представления я, разумеется, пропустила. Потому что, несмотря на помощь девочек, чуть не запуталась в потайных ходах и, конечно же, отыскала двери тронного зала лишь тогда, когда все закончилось и гости его покинули.

В итоге‚ я снова увидела лишь спину его величества. И снова оказалась перед выбором: отвернуться и тихонько уйти, дожидаясь подходящего времени, или же с наглой физиономией окликнуть его и поинтересоваться, не передумал ли он насчет своего подарка.

Разумеется, в силу ряда причин первый вариант меня устраивал гораздо больше, потому что позволял никого не посвящать в мои трудности. Давал время успокоиться и не сморозить от волнения какую-нибудь дурость. А еще он позволял спрятать лицо и свою ошибку в том случае, если моим надеждам не суждено было сбыться. Все-таки садиться в лужу на глазах у всего дворца было неприятно. А показывать свои чувства вообще невыносимо. Особенно если станет известно, что их не разделяют.

Эх, дура я, дура.

И чего не жилось спокойно? Чего понесло в эту грешную Рейдану, будь она неладна? Нет, это только я, пожалуй, могла так влипнуть. И только у меня хватило ума за какой-то жалкий месяц и несколько коротких встреч, большинство из которых носило откровенно неприятный характер, напридумывать себе черт знает чего и влюбиться так, что уже второй месяц не находила себе места. Нет бы плюнуть на все и забыть. Нет, чтобы посмеяться и оставить сказки для наивных школьниц. Так дудки – не могу теперь. Просто не знаю, что и думать. Буквально разрываюсь на части от сомнений и воспоминаний. Если бы я просто уехала, вероятно, ничего бы не случилось. Король остался бы для меня недосягаемым, красивым, но совершенно ненужным алмазом, без которого я вполне могла бы прожить. Однако он сделал то, чего я никак не ожидала. Он открылся мне. Он показал мне свою единственную слабость. Я ПОНЯЛА его. Узнала. Поверила… и почувствовала то, что чувствовать, наверное, не стоило.

Ведь кто знает – быть может, однажды вспыхнув, он уже давно остыл и забыл то мимолетное ощущение близости? Может, оно ничего для него не значило? А может, мой уход оставил слишком сильное раздражение и обиду? Ведь Эннар Второй – гордый человек. И он очень гордый мужчина. Мужчина, которого я так некрасиво обманула.

Так о чем я сейчас мечтаю? И на что надеюсь? На то, что он окажется более милосердным и мягким, чем я думала? На то, что он простит, или на то, что серьезных последствий этот поступок не принес ни мне, ни ему?

Надежда – глупое чувство. Но, к сожалению, живучее. Такое же цепкое, как обида, и такое же всеобъемлющее, как внезапно вспыхнувшая любовь. Может, оно и зря. Может, я ошибаюсь и напрасно полагаю, что меня по-прежнему ищут и ждут. Однако надежда не хочет умирать. И она заставляет тянуться вперед в поисках лучшей доли. Поэтому, как бы там ни было, я останусь. И снова буду ждать подходящего момента. Не уйду и не забуду до тех пор, пока не услышу четкого ответа. И до тех пор, пока он в глаза не скажет, было ли все это правдой.

Во второй раз провожая уходящего короля долгим взглядом, я тяжело вздохнула. После чего сжала зубы чуть ли не до скрипа и ушла, по пути активируя Знаки и настойчиво отыскивая разбросанных по дворцу братьев: нам стоило вместе подумать, как действовать дальше.

И мы подумали: «совет в Филях», как ни странно, собрался довольно быстро. Потому что парни, как будто ждали срочного вызова, явились незамедлительно, заранее облаченные по всей форме и практически готовые к новой войне. После чего бесцеремонно оккупировали мою спальню, нахально развалились во всех креслах, не погнушавшись занять даже мое любимое, и тут же ввязались в непродолжительный спор, в ходе которого было принято несколько важных решений.

А именно, что на официальный обед к скаронам нам являться не стоит. И вообще, свое существование до поры до времени афишировать перед валлионцами не следует. Во-первых, потому, что сейчас мы носили только глухие маски и, соответственно, есть в них неспособны (а значит, за столом нам делать совершенно нечего); во-вторых, торжественная часть организовывалась принимающей стороной, то есть – скаронами, к которым мы имеем весьма опосредованное отношение; в-третьих, о нашей связи с владыками пока мало кто знает, и пусть бы так оставалось и дальше – Асу и остальным рано нарушать конспирацию; наконец, в-четвертых, если бы мы явились на обед, нас бы не поняли – чужаки в Скарон-Оле, да еще на таком мероприятии… при всем уважении, это – нонсенс. Серьезная нестыковка, по поводу которой непременно возникнут вопросы.