Геополитические шахматы. Искусство побеждать без войны - Гурия Мурклинская

По мнению Николая Шварцмана, это «пример региональной реструктуризации как пассивного приспособления существующей территориально-отраслевой структуры к запросам мирового рынка»[98].

А это уже, в свою очередь, привело к формированию новой иерархии на основе торгово-банковского капитала и выделению столичного региона, который вместе с добывающими регионами вошел в состав элитных регионов с высокими среднедушевыми доходами.

Продолжение подобной практики – это тупиковый путь дотационного паразитизма и нарастания социального и межнационального напряжения, что будет провоцировать взрывоопасную, криминогенную ситуацию во всех республиках и областях, в том числе в ЮФО.

Политологи, кроме того, предупреждают о повышенной социально-политической чувствительности региона, не без оснований опасаясь, что любые просчеты в политике центра в таком регионе, как Северный Кавказ, будут использованы оппозицией, контролируемой извне.

Приведем лишь некоторые аргументы, выдвигаемые экономистами, юристами и политологами.

Экономический рост республики за прошедший год по сравнению с предыдущим был заметно выше, чем в целом по ЮФО, и намного превышал общероссийский. Объем промышленной продукции вырос в основном за счет продукции ВПК, госзаказы на которую были получены предприятиями Дагестана в прошлом и позапрошлом году. Вырос и валовый региональный продукт. В остальных отраслях наиболее заметный рост наблюдался в сфере производства продукции сельского хозяйства, в области растениеводства и строительстве. Реальные денежные доходы населения Дагестана также возросли, причем по ЮФО эти показатели ниже. Это при том, что в республике пока сохраняется высокая рождаемость, традиционно Дагестан является трудоизбыточным регионом с одним из самых высоких по РФ уровнем безработицы.

Экономический рост республики с политологической точки зрения ограничен несколькими основными факторами:

1. неэффективностью экономической политики центра и плохим управлением чиновников экономического спектра в центре и республике;

2. анклавизацией экономики России в целом под воздействием глобальных процессов;

3. продолжающейся частичной блокадой республики с Севера и, как следствие долгой блокады, разрывом экономических связей с внутренними регионами России.

Если теория Макиндера строила геополитическую модель мира, исходя большей частью из географических понятий и, соответственно, мировое господство в большей степени включало пространственные и военные понятия, то современная политология, оставшись в основных тезисах верной прежним установкам, дополнила их элементами геоэкономики.

Теперь, говоря о мировом господстве, Америка, прежде всего, считает необходимым обеспечить себе контроль над всеми основными видами бизнеса: от наркоторговли до нефти, высоких технологий и трансконтинентальных транспортных коридоров. И ее никак не устраивает тот факт, что, используя рычаги ОПЕК, арабские и некоторые другие мусульманские страны совместно определяют не только мировое ценообразование в сфере торговли нефтью, но и имеют пока еще возможность оказывать существенное влияние на мировую политику.

Для подъема экономики США необходима дешевая нефть, значит – контроль над нефтедобывающими государствами и регионами, через которые идет ее транспортировка.

Сейчас к этому примешивается и недовольство США политикой газодобывающих стран на создание газового ОПЕК и диверсификацию поставок голубого топлива в страны Запада по маршрутам, отвечающим геополитическим интересам этих стран.

Большинство аналитиков склонно выделять несколько основных причин, по которым именно регион Кавказа подвергается изощренной обработке новейшими подрывными технологиями – так называемые «мягкие войны» или технологии, подпадающие под общее название «soft power».

Кавказ важен не сам по себе, а как перемычка между двумя морями, к тому же дающая выход НАТО в Центральную Азию. Именно оттуда открывается геополитический стратегический простор для контроля, а затем и глобализационного дробления и поглощения Ирана, Индии, Китая. Причем тактика достижения целей может быть той же, что и с Россией, Грузией, Азербайджаном… – активизировать существующие межэтнические или межконфессиональные конфликты и инициировать новые, насадить в раздробленных странах враждующие между собой, но ориентированные на Запад марионеточные режимы. Работа эта уже идет на наших глазах.

Есть, конечно, и позитив:

«За счет высоких цен на углеводороды Россия освободилась от долговой зависимости и формирует федеральный бюджет из собственных ресурсов. При этом российский Стабфонд и часть золотовалютных резервов России работают на американскую экономику, поддерживая на плаву доллар США. То есть уже американцы в какой-то степени зависят от нас».[99]

Внешнюю, особенно энергетическую часть политики России последних лет называют успешной даже явные недоброжелатели. Самыми успешными были договора о сотрудничестве в сооружении и эксплуатации нефтепровода Бургас-Александруполис. В проекте с российской стороны участвуют: «Газпром» через дочернюю компанию «Газпромнефть», «Роснефть», «Транснефть»; Болгария и Греция имеют в проекте по 24,5 % акций, возможно, к проекту присоединится и американская компания «Шеврон».

В 2006 году были подписаны контракты с «Газпромом», по которым были продлены сроки действия прежних договоров на поставку российского газа по территории Болгарии в Турцию, Грецию и Македонию с 2010 по 2030 год. В сочетании с газопроводной сетью, которая также будет развиваться, Трансбалканский нефтепровод даст новый импульс экономическому росту и сотрудничеству между странами Причерноморья. Возможно, к этому проекту присоединится и Казахстан, заинтересованный в транспортировке своих нефти и газа в Европу. Ответвления от основных нефте– и газопроводов позволят государствам региона связать воедино экономику стран Причерноморья и даже Италии взаимовыгодным сотрудничеством во всех сферах и добавят безопасности в этом сложном районе мира.

Нефть и газ Прикаспия будут способствовать развитию мира и сотрудничества в направлении от Центральной Азии, через Каспийское и Черное моря. И это еще не все успехи Стамбульского саммита ОЧЕС – Организации Черноморского экономического сотрудничества, прошедшего летом 2007 года. Один из проектов, предложенных Владимиром Путиным, – создание международного консорциума по реконструкции и увеличению пропускной способности Волго-Донского и Волго-Балтийского каналов и строительству новой, второй ветки Волго-Донского канала. По словам Путина, «это не просто даст выход прикаспийским государствам в Черное и Средиземное море, то есть в Мировой океан, а качественно изменит их геополитический статус, позволив стать морскими державами».