Обещание - Мэй Макголдрик

– Вы должны рассказать о нашей сегодняшней встрече лорду Стенмору, миссис Форд, – обратилась леди Нисдейл к Ребекке, перебив священнослужителя. – Теперь, когда я прибыла в этот очаровательный уголок Хартфордшира, его сиятельство наверняка пожелает продлить свое пребывание в деревне, чтобы показать мне окрестности.

– Значит, вы знакомы с его сиятельством? – спросила миссис Тримбл.

Леди Нисдейл вскинула бровь.

– Не просто знакомы. Мы очень близкие друзья, дорогая леди. На самом деле, – она взглянула в сторону леди Уэнтуорт, – прежде чем заниматься благотворительной работой, Миллисент, ты обещала устроить бал. Чтобы я могла надеть хоть одно из платьев, которые привезла сюда.

Она перевела взгляд на Ребекку.

– Жаль, что, опекая сына его сиятельства, вы не сможете посетить бал, миссис Форд. Возможно, это и к лучшему, поскольку избавит вас от лишних забот. Не кажется ли вам, что необходимость одеться соответствующим образом для столь изысканного случая отнимет уйму сил, средств и времени?

И леди Нисдейл повернулась к леди Уэнтуорт.

– Знаешь, Миллисент, я бы помогла тебе с приготовлениями, если бы Стенмор уделил мне минутку, но ты же знаешь, каким требовательным становится его сиятельство, стоит ему узнать о моем присутствии.

В этот момент появился слуга.

– Его сиятельство граф Стенмор, – доложил он.

Ребекка устремила взгляд на дверь.

Преподобный Тримбл вскочил на ноги для приветствия, когда пэр направился к нему и его жене через комнату. Пока чета суетилась, леди Нисдейл сидела в кресле с наглой улыбкой на лице. Ребекка поднялась и прошла к окну.

К ней тотчас присоединилась леди Уэнтуорт, и некоторое время они любовались цветочными клумбами, занимавшими большую часть двора.

– Мой муж и его гостья, миссис Форд, живут по городским часам, в то время как я люблю утренние верховые прогулки. Не хотели бы вы покататься со мной, скажем, завтра утром?

Встретившись взглядом со старой подругой, она сказала:

– Буду рада покататься с вами, миледи. Если это не слишком обременит вас, не могли бы мы совершить прогулку на рассвете?

– Чем раньше, тем лучше. Я прибуду в конюшни Солгрейва, как только взойдет солнце. Муж настаивает, чтобы я брала с собой грума, но у нас будет возможность поговорить и немного узнать друг друга, пока будем кататься.

– Я буду готова.

Леди Уэнтуорт кивнула и повернулась лицом к присутствующим.

Ребекка последовала ее примеру. Лорд Стенмор отошел от четы Тримблов и направился к ней.

– Миссис Форд, надеюсь, вы простите мне мое опоздание.

Взгляд его темных глаз блуждал по ее лицу.

– Леди Уэнтуорт.

Стенмор вежливо поклонился Миллисент.

Скорее из любопытства, чем из ревности, Ребекка бросила взгляд на леди Нисдейл и заметила, что на ее лице отразилось негодование, а фальшивая улыбка растаяла. Граф сделал вид, будто не заметил ее.

Ребекка хотела отругать себя за тщеславное самодовольство, которое испытала, когда лорд Стенмор обратился к ней первой, но овладевшие ею эмоции были словно бальзам для сердца.

– Я только что объяснил миссис Тримбл, что мы не можем остаться на обед, предложенный ею столь великодушно, поскольку у нас назначена другая встреча. Надеюсь, вы не успели сказать, что это не так. – Он протянул ей руку. – Итак, нам пора.

Приняв протянутую руку, Ребекка заметила удивление, отразившееся на лице хозяйки дома. Мельком взглянув на аристократку, миссис Тримбл со всей очевидностью поняла, что граф намерен уйти, не проявив в адрес леди Нисдейл даже элементарной вежливости. Тут ее муж сделал шаг вперед.

– Полагаю, нет нужды вас знакомить, милорд. Леди Нисдейл сообщила нам о вашей близкой дружбе.

Ребекка могла поклясться, что в тоне приходского священника прозвучали нотки радости. Похоже, она не единственная заметила, что граф проигнорировал леди Нисдейл.

– Лондон многим кажется центром вселенной, преподобный, – холодно произнес Стенмор, – но он бывает тесен. Леди Нисдейл наверняка в дружеских отношениях почти со всем высшим обществом.

Не добавив больше ни слова, граф поклонился хозяевам и вышел с Ребеккой из дома.

Солнце казалось ярче, весенний воздух свежее, цветы прекраснее, чем были до того, как Ребекка вошла в домик приходского священника. Когда они достигли конца садовой дорожки, Ребекка с удивлением увидела ожидавший их экипаж. Возле пары гнедых стоял грум.

– А ваша лошадь, милорд?

– Уже в Солгрейве. – Он помог ей сесть в карету, последовал за ней и взял в руки поводья. – Надеюсь, вы не рассердитесь за то, что я обманул вас. У меня с собой корзина с обедом, один я не справлюсь с ним и очень надеюсь, что вы мне поможете.

– А как же та встреча, о которой вы говорили миссис Тримбл?

– Я имел в виду встречу с вами, – ответил лорд как ни в чем не бывало, лукаво улыбнулся и тронул поводья. – Итак, окажете ли вы мне честь, миссис Форд, отобедав со мной?

– Буду весьма польщена, милорд, – ответила Ребекка.

Грум проворно занял место за ними, и карета покатила прочь от дома приходского священника. Ребекка заметила, что леди Нисдейл подошла к одному из окон гостиной, глядя вслед экипажу.

Кремовый шелк, обтягивавший стены, полинял с годами и кое-где был покрыт плесенью. На широких подоконниках высились горы бархатных подушек, некогда розовых, но теперь полинявших, как и все остальное в этой комнате. Местами сквозь прорехи в швах торчала шерсть, используемая для набивки. На покоробившихся полах лежал ковер, тоже утративший свой первоначальный цвет.

Мужчина нерешительно стоял, вдыхая затхлый запах цветов, пыли и влажной копоти. Облаченный в прекрасный костюм, только что доставленный с Оксфорд-стрит, он не мог заставить себя сесть на что-либо в этой комнате. Бросив взгляд на тяжелые шторы на окнах, не пропускавшие солнечных лучей, он вдруг подумал о том, кто занимал английский престол в то время, когда эти шторы повесили. В старомодном камине тлели угли. Но он давал мало света и еще меньше тепла. К чему эта суета, подумал мужчина, криво усмехнувшись.

В этот момент он услышал приглушенную речь и повернулся к двери. Возникла пауза, как в театре перед подъемом занавеса, и появилась некогда знаменитая Дженни Грин.

Прошло почти десять лет, с тех пор как они виделись в последний раз. Женщина изменилась до неузнаваемости. Бурная жизнь, пирушки, неумеренное употребление джина не прошли бесследно. Мужчина нахмурился.

– Я была уверена, что слуга ошибся, прочитав визитную карточку!

Мужчина молчал. Дженни тяжело опустилась в кресло. Глаза, окруженные сеточкой морщин, опухли. Куда девалась их сияющая голубизна? Осталось лишь выражение подозрительности.