Украденная невеста - Татьяна Новикова

– Чего смотришь? – ворчу я. – Не привык тут к шумной людской компании, да?

Дожил, блин, с котом разговариваю.

Я грациозно сваливаюсь в клумбу, отплевываюсь от земли и задворками пробираюсь к выходу. Не рискую идти через главный вход, кажется, у меня мания преследования цветет во всей красе. Никому не доверяю. Шарахаюсь от прохожих, как от прокаженных.

К счастью, я знаю эту местность и знаю, как добраться отсюда до дома Ани. Мелочи в кармане как раз хватит на проезд.

Запрыгиваю в полупустой автобус, который останавливается неподалеку от аниного дома.

Вот так вот… Среди сотен знакомых и приятелей я бегу именно к ней за… а зачем? Не знаю… Но хочу убедиться, что с ней все в порядке. Сердце не на месте.

Устало прислоняюсь лбом к холодному оконному стеклу. Редкие пассажиры смотрят на меня подозрительно, и я мысленно усмехаюсь. Да уж, видок у меня сейчас тот еще: лакированные черные ботинки, перепачканные в земле светлые брюки, белая футболка, измазанная в грязи, волосы всклокоченные, лицо, наверно, чумазое. Красавчик, хоть сейчас на обложку глянцевого журнала. Да уж, Кондратьев, всякое с тобой в жизни случалось, но в такой лютый трындец ты еще не попадал. Будет что вспомнить на старости лет. Если еще доживёшь, конечно.

Спустя полчаса вываливаюсь из автобуса, двигаясь на автопилоте. Дикая слабость в теле так и тянет к земле, но я на открывшемся десятом дыхании упрямо плетусь туда, куда зовет сердце. Не знаю даже, что буду делать, если Васнецовой нет дома… Наверно, просто свернусь калачиком у ее дверей и буду ждать, как преданный пес.

Но в этом смысле мне сегодня везет. Свернув на очередную улочку, я вижу Аню впереди, идущую по тротуару в сторону дома. Губы невольно расплываются в улыбке. Анечка… С ней все в порядке, хвала небесам. Это самое главное. А я уж как-нибудь доковыляю и выползу из этого состояние не стояния.

Стоит об этом подумать, как мир разбивается на осколки.

Сердце бухает в пятки, когда вижу чёрную иномарку без номеров с абсолютно черными стеклами, мчащуюся прямо на Аню. Едет по дороге, а потом взбирается на тротуар и едет прямо по нему, летит на Аню на большой скорости, но я словно бы вижу все в замедленной съемке. Аня идет вперед, смотрит в телефон, в ушах наушники. Она расслаблена и не видит надвигающейся опасности.

Да вашу ж мать, ее же сейчас собьет машина!

Хочу крикнуть, но вместо громкого крика изо рта вырывается лишь хриплое бульканье. А рядом как назло нет никого. Время позднее, район спальный, улочка тихая. Паника захлестывает меня с новой силой, адреналин ударяет в кровь.

Срываюсь с места и бегу. Бегу так, как никогда в жизни не бегал. Тело ломит от боли, но на это плевать. Лишь бы успеть… Лишь бы защитить…

За секунды до столкновения успеваю добежать до Ани, хватаю ее обеими руками, и мы падаем вперед, кубарем катимся по траве. Аня визжит от неожиданности, отталкивает меня. Потом разглядывает в темноте и в ужасе ахает, прижимая руку ко рту.

– Дима?! Господи… что происходит?!

– Я сам хотел бы знать, – выдыхаю, распластавшись на траве и смотря в сторону уехавший иномарки.

Без толку, ее и след простыл. Да и что толку, если даже номеров на ней нет. Смотрю на Аню и криво улыбаюсь.

– Тебя сейчас машина чуть не сбила… Еще бы немного и…

От волнения у меня срывается голос. Не могу говорить, меня трясет от нервов. Аня склоняется надо мной, и я стискиваю ее в объятьях, боясь отпустить, потерять. Страх потери настолько сильный, что я не решаюсь ослабить хватку ни на секунду. Кое-как сажусь, облокачиваюсь на Аню, которая прижимает меня к себе, гладит по волосам, говорит что-то успокаивающее. Не разбираю слов, зато с упоением прислушиваюсь к ее сердцебиению. Сейчас для меня нет ничего дороже этого звука.

– Пойдем… Давай дойдем до моего дома. Идти сможешь?

Киваю и тут же хватаюсь за бок. После такого издевательства над собственным организмом каждое физическое усилие дается с трудом. Аня помогает встать, и мы плетемся в обнимку, зыркая по сторонам, как настоящие параноики, но до подъезда добираемся без происшествий.

– Как ты вообще тут оказался? – спрашивает Аня, дрожащими руками пытаясь справиться с ключами. – Ты же должен быть в больнице!

– Мне там стало скучно, ни девочек, ни выпивки там нет, вот я и решил сбежать, – мрачно усмехаюсь я.

– Дим, я серьезно!

– Я тоже… Ань, меня там хотели кокнуть. Или нас обоих хотят прикончить, я уже не знаю. Эта машина, черт возьми… Я уверен, что она неслась на тебя намеренно, а не просто так. Я сам видел, как она выключила фары и заехала на тротуар, направившись точно на тебя. Я не верю, что это случайность.

Мы, наконец, добираемся до Аниной квартиры, и я в первую очередь хватаюсь за графин с водой, выпиваю чуть ли не половину за раз. Так становится намного легче, и я рассказываю вкратце про подслушанный в больнице разговор и свой побег. Вижу, что у Ани губы дрожат, да нас обоих трясет изрядно.

– Надо обработать твои ссадины… Нужна перекись и… Что там еще… Проклятье, голова не соображает… Подожди меня здесь, я сейчас.

Она суетится, убегает в комнату. Но я не остаюсь смирно ждать на кухне, а уверенно иду за Аней. Она перебирает баночки/скляночки в шкафу спальни и постоянно шмыгает носом. Подхожу к ней, приобнимаю за плечи.

– У меня сегодня чуть сердце не остановилось, когда я подумал, что сейчас могу потерять тебя…

– А я… Я так волновалась за тебя… Ты так меня напугал… Этим ранением и… и вообще…

Ее голос срывается, и я разворачиваю Аню к себе. Заглядываю в зеленые глаза, в которых хочу утонуть.

– Нам надо поговорить… Кое-что обсудить, – неуверенно начинает Васнецова, но я качаю головой.

– Нет. Не сегодня. Не сейчас. Сейчас я хочу совсем другого.

– Чего же? – произносит она почему-то шёпотом.

– Чувствовать тебя своей… всем своим существом.

Какое-то время мы молча смотрим друг на друга. Секунду-другую, а кажется – целую вечность.

А потом одновременно подаемся навстречу, и наши губы встречаются в жарком поцелуе. Аня обвивает мою шею руками, а я изучаю ласковыми прикосновениями ее тело, забираюсь ладонями под футболку. Так приятно касаться обнажённой кожи…

Аня выгибается, прижимается ко мне так плотно, что дух захватывает.

Целую ее, настойчиво, жадно. Отчаянно. В моем поцелуе нет ни капли нежности – лишь голая страсть. Оглушающая, поглощающая. Не оставляющая возможности передумать, убежать.

Я с ума схожу от нашей близости. Меня дурманят судорожные вздохи и то, как Аня шепчет мое имя, пока я покрываю поцелуями ее шею, прихватываю нежную кожу зубами.

Я настойчиво толкаю Аню вперед, и мы оба падаем на кровать. Приятный контраст разгоряченных тел и прохладных простынёй кружит голову и окончательно затуманивает рассудок.