Успеть раньше смерти - Алексей Макеев

– А что он любит?

Кружков пожал плечами.

– Да что и все. Чтобы порядок был. Отчетность чтобы... Чтобы подчиненные уважение оказывали. Ну и вообще.

– Ясно. Я начальник – ты дурак, короче. Что же, сделаем скидку на твоего начальника, Кружков. Я сильно докучать тебе не буду, но поскольку мои полномочия здесь достаточно ограниченны, все-таки я буду иногда тебя просить заглянуть куда-нибудь или задержать кого-нибудь. Нет, не представителя местной администрации и не предпринимателя Веревкина, не бойся! Но вот, например, Петровну допросить или ее жильца...

– Он же уехал! И мне на вокзале сообщили, что билет он брал, и сам он про это сказал при вас!

– В том-то и дело, что сам сказал, – покачал головой Гуров. – В том-то и дело. Не дает мне покоя эта личность, Кружков! Есть ощущение, что именно за ним я бегал той дождливой ночью. А если это так, то все его поведение предстает в очень мрачном свете. И соседство с покойным Костиком, и его личные дела здесь... Но ничего, надеюсь, в самое ближайшее время кое-что прояснится...

Он вдруг оборвал речь, замедлил шаги и прислушался. Кружков тоже принялся вертеть головой. Постепенно стало ясно, что где-то справа за гущей кустов и деревьев кто-то ходит.

– У вас тут часто экскурсии устраивают? – шепотом спросил Гуров.

Кружков помотал головой.

– Тут вообще мало кто бывает, – тоже шепотом ответил он. – До недавнего времени, кроме этой молодежной банды, практически никто и не заглядывал. Они всем охоту отбили. Ну, если только большая компания, вроде как у вас вот...

– Кто же в таком случае здесь гуляет, если парни отдали богу душу, а остальные отвыкли?

– Давайте посмотрим!

Они стали осторожно пробираться сквозь естественный частокол, образованный жесткими побегами орешника, шиповника и молодого клена. Удовольствия это доставляло немного. К тому же поднялся, как показалось Гурову, невероятный шум, и вскоре он призвал Кружкова остановиться. Сквозь мешанину ветвей и листьев они увидели освещенную солнцем аллею, по которой, лавируя между покосившимися оградками, вразвалку шагали два человека. Один был высокий и крупный, в широких, свежевыглаженных брюках и белой рубашке с засученными рукавами. Мясистое некрасивое лицо его выражало предельное самомнение и решимость. Чувствовалось, что этот человек привык полагаться во всем на собственные силы и брать на себя ответственность. Его сопровождал невысокий нервный субъект в сером костюмчике и клетчатой сине-белой рубахе. У него были серые, часто моргающие глаза и выражение постоянной озабоченности на лице.

– Иван Григорьевич! Давайте все-таки уточним! Ну что мы будем слоняться здесь среди комаров! Я ненавижу комаров – у меня на них аллергия! А если все зря?

– Что значит зря? – высокомерно рявкнул на него тот. – Что ты несешь, Плошкин? Когда это Иван Григорьевич Стуков делал что-нибудь зря?! Окстись! Веревкин дал мне задание – уточнить фронт работ, нарисовать примерную смету... Разумеется, это работа не одного дня и не для одного человека. Но я привык все видеть своими глазами. Поэтому мы таскаемся тут с тобой среди комаров. И ничего в этом страшного нет. Подумаешь, аллергия! Не война же!

– Но организационные вопросы еще совершенно не решены!.. – заныл Плошкин. – Еще неизвестно, понадобится ли ваша смета вообще...

– Дурак ты, Плошкин! – грубо сказал Стуков. – Организационные вопросы – вообще не наша забота. Организационные вопросы пускай Веревкин решает. А мы будем делом заниматься. Доставай блокнот – пиши! Доставай-доставай, чего вылупился?! Пиши – шестьдесят метров на северо-запад от грунтовой дороги...

Плошкин послушно вытянул из-за спины плоский черный кейс, который Гуров у него не сразу заметил, прислонил к ржавой оградке и щелкнул замками. Из кейса появился пухлый блокнот и толстая гелиевая ручка, которой Плошкин начал под руководством Стукова фиксировать какие-то ценные наблюдения, касающиеся топографии участка кладбища, на котором, собственно, они и находились.

– Пиши! – властно продолжал диктовать Стуков. – Семьдесят метров на юго-запад...

Он был настолько увлечен своим делом, что не заметил не только подкравшихся довольно близко милиционеров, но и еще кое-кого, кто, оказывается, поджидал его в кустах с другой стороны аллеи. Продолжая диктовать, Стуков, как мамонт, двинулся в заросли. Плошкин, одновременно черкая в блокноте, отмахиваясь от комаров и удерживая в руках кейс, бросился за ним. На какой-то момент они оба исчезли из виду. И тут же до Гурова донесся отчаянный крик боли, а следом еще выкрики – не совсем внятные, но Гурову показалось, что он разобрал слова: «Убирайтесь отсюда!»

Кружкову, судя по всему, послышалось то же самое, потому что они оба, не сговариваясь, разом бросились бежать туда, откуда неслись крики.

Впопыхах Кружков споткнулся о спрятавшийся в траве упавший крест – и сам неловко упал, растянувшись на узкой тропинке, соединявшей две аллеи. Гуров пришел ему на помощь и поставил на ноги, что далось Кружкову не без труда – он сильно ушиб о металлический крест колено.

– По-моему, это плохая примета! – пробормотал он, растирая ушибленное место. – Вообще, вся эта символика...

– На приметы обращать внимание, – назидательно заметил Гуров, – так ни на что другое времени не останется! Давай, шевелись, старлей! А то что-то тихо стало!

Действительно, крики стихли. Только где-то в стороне шуршали ветви, словно кто-то уходил в заросли. Потом совсем рядом снова послышался звук. Теперь он был похож на стон. Гуров поспешил туда. Кружков, морщась, захромал за ним следом.

Буквально в двух шагах они обнаружили свободное от деревьев место, старую могилу без опознавательных знаков, а на ней – обоих партнеров – Стукова с Плошкиным. Блокнот, кейс, еще какие-то бумаги – все валялось на земле в беспорядке. Громадный Стуков сидел на рыжем могильном холмике и с мрачным видом ощупывал наливающийся под правым глазом фингал. Приложили его крепко – вскоре глаз должен был полностью закрыться. Но еще сильнее досталось его приятелю. Растерзанный, с выбившейся из брюк рубашкой, Плошкин валялся в двух метрах от могилы без сознания. Его редкие волосы слиплись на макушке от крови.

– Вот так попали! На ровном месте, да мордой об асфальт! – ахнул Гуров, бросаясь к бездыханному телу. – Что здесь случилось?

– Суки какие-то! – продолжая прикрывать глаз, прогудел Стуков. – Вон туда побежали.

– Молодые? – недоверчиво спросил Кружков.

– А черт их знает! Я их и рассмотреть не успел. Только вышли, а один битой как мне даст!!! Я с катушек. Слышу только, Плошкин заорал. А эти ему в ответ – вон отсюда! Его тоже огрели будь здоров! И вообще они в масках были вроде...

– В масках?! – поразился Гуров. – Вы уверены?

Он уже убедился, что с Плошкиным все в относительном порядке – сердце билось ровно, и дыхание присутствовало. Но огрели его действительно будь здоров.

– Ни в чем я не уверен! – зло ответил Стуков. – Тебе бы по мозгам так шарахнули – я бы посмотрел, в чем бы ты тогда был уверен! Вот суки!