Море света - Шей Шталь

— У него изменилось выражение лица. Начал беспокойно ерзать на своем стуле. Я не знаю. Его трудно разгадать. — Ее улыбка становится шире. — Но, думаю, что он по уши влюблен в тебя.

В меня?

Не знаю, правда ли это, но из-за Линкольна внутри меня порхают бабочки, от которых мое сердце разрывается от желания. Вот такие чувства я испытываю к нему.

ГЛАВА 15

Встречные волны — волны, идущие с направления, в котором движется судно.

Серые тучи висят низко, не видно верхушек деревьев. Это до жути напоминает тот день, когда моя жизнь изменилась навсегда. Помню, на улице был туман, и я сильно волновался, что впервые стану отцом, но не придавал этому большого значения.

Помню, когда наступила ночь, я смотрел в окно больничной палаты и ничего не видел, кроме белых пушистых облаков, отражающихся в окнах, которые зеркально отображали меня. Внезапно я оказался словно в кошмарном сне. Не уверен, что с тех пор когда-либо просыпался.

По какой-то причине, когда меня окутывает туман на этот раз, я думаю не об Афине. А о ней, о той девушке, которая держит в заложниках все мои мысли и заставляет мое сердце мучиться раскаянием.

Выбросив окурок в ближайшую лужу, глубоко вздыхаю. Воспоминания о Джорни кипят во мне. Ее прикосновения, ее темные глаза, то, как пылают ее щеки, когда она встречается со мной взглядом. Хочу снова услышать, как она шепчет мое имя, и прислушиваться к ритму ее сердца. Хочу запомнить вкус ее кожи и узнать, каково это просыпаться рядом с ней.

Нет, я не должен. Бл*дь. Что, черт возьми, на меня нашло?

Еще одна причина держаться от Джорни подальше. Засовываю руки в карманы и шагаю по переулку рядом с баром. Не заходи туда. Держись от нее подальше. Уговариваю я себя, но я никогда не умел слушать.

Иду по тротуару к входным дверям. Возле бара стоят двое мужчин, над которыми клубится дым. Они оборачиваются, услышав мои шаги. Я не смотрю на них и подхожу к двери. Она заедает, годами облупившаяся краска и разбухшее дерево не хотят, чтобы я заходил в бар.

Даже чертова дверь пытается сказать мне, чтобы я оставил ее в покое. Я одержим и ненавижу это. Я каждый раз чувствую этот гребаный трепет в груди, когда вижу Джорни. Она появилась в моей жизни внезапно, и я даже не понял, как все изменилось.

А теперь, теперь я безнадежен.

Вы когда-нибудь были зависимы от чего-либо? Я — да. У меня пристрастие к нескольким веществам, но это… это ни на что не похоже, но суть та же. Если вы зависимы, то даже когда понимаете, что что-то плохо для вас, вы будете оправдываться, почему не можете остановиться.

Какое у меня оправдание? Я хочу Джорни. Всю. Я даже хочу те ее части, которые она не должна мне давать. Она не такая, как я ожидал. Не сломленная девушка. Она собрала осколки своей разбитой жизни, и посмотрите на нее. Ее не нужно спасать. Джорни нуждается в любви. Я не могу любить ее, но это не мешает мне пытаться стать кем-то для нее. Даже если я не знаю, кем именно.

Понятия не имею, здесь ли Джорни. Предвкушение тяготит меня, когда я вхожу в бар. Счастливые часы (прим. пер.: happy hour — скидки во второй половине дня, в первую очередь, на алкогольные напитки) подходит к концу. Столики заняты постоянными посетителями, которые смотрят спортивные новости по телевизорам на стенах. Опустив глаза, подхожу к барной стойке. Сердце щемит, полагаю, Джорни здесь, помутнение моего рассудка красноречивее любых слов.

Ненавижу песню, которая играет. Ком эмоций подступает к горлу. Сглатываю его, отгоняя прочь мысли об Афине. Я не буду думать о ней в этом месте. Или я не должен.

Выдыхая, поднимаю взгляд и сажусь в конце барной стойки. Джорни здесь, освещенная неоново-зеленым светом, с улыбкой на лице, покачивает бедрами в такт звучащей песне. Она стоит возле своей подруги, используя бутылку виски вместо микрофона. С трудом сдерживаю собственную улыбку, Джорни хотя бы выглядит здоровой. Она рада, что я здесь? Мое упрямое сердце снова бьется. Я идиот. Не могу поверить, что делаю это.

От удивления на ее щеках вспыхивает румянец.

— Привет, незнакомец, — шепчет Джорни, подмигивая мне.

Анализирую ее внешний вид. Прошла неделя с тех пор, как я узнал, что она в больнице, и каждый день я приходил сюда, ожидая ее возвращения. Оказывается, сегодня мой счастливый день.

Прикусываю щеку изнутри, борясь с улыбкой.

— Привет, — бормочу я, опуская глаза ниже, на ее грудь и попку. На ней обтягивающие джинсы и черный топ, который я бы предпочел, чтобы она не надевала. Он демонстрирует ее изгибы и округлые сиськи, которые мне хочется взять в рот. Это чертово чудо, что она не может видеть очертания моего полувозбужденного члена.

Джорни замечает, что я рассматриваю ее. Смотрит на меня своим невинным взглядом, и, когда она улыбается, мое дыхание перехватывает. Я уже молчу о том, как реагирует мое тело.

Черт возьми. Подумай о чем-нибудь другом. Поверьте, я годами обходился без секса. А потом приезжаю сюда — и это все, о чем я могу думать.

— Джей! — кричит один из мужчин за соседним столиком. — Еще добавки.

— Сейчас, — отвечает она им, нажимая на кран, чтобы наполнить кувшин.

Оглядываюсь через плечо на звук голоса, наблюдая, как Джорни ставит кувшин на стол позади меня. Парни, кажется, знают ее. Маленький городок… в этом есть смысл. Оцениваю, как они смотрят на нее и то, как один из мужчин нежно берет ее за руку. Он прикасается к ней совсем не агрессивно, не так, как среднестатистический пьяница, пытающийся полапать официантку. Для него она что-то значит. Наверное, он заботится о ней.

Ревность пускает во мне корни по причинам, которых я не понимаю. Отворачиваюсь к зеркальной стене, отражающей блики от сотен бутылок, стоящих вдоль нее. Я уже был в этом баре. Однажды. Задолго до того, как эта девушка, привлекшая мое внимание, стала достаточно взрослой, чтобы работать здесь. Тогда он еще принадлежал ее родителям. И мой папа провел последние десять лет в этом месте. Если он не был на рыбацкой лодке, то сидел здесь, пропивая свои проблемы. И вот теперь я занимаюсь тем же. Забавно, когда утверждаешь, что никогда не будешь похожим на родителей, то в большинстве случаев становишься