Камень - Станислав Николаевич Минин

— Витя, а тебе внучка не рассказывала, с кем она вместе учится в университете?

— Как не рассказывала? Рассказывала, конечно, — с твоими внуками!

— А больше она ни про кого не говорила? — вкрадчиво поинтересовался Долгорукий.

— Нет. А что? — напрягся его собеседник.

— А то, Витя, что вместе с ними учится молодой князь Пожарский, и сейчас у них одна компания. Вчера они, все вместе, еще и с Анькой Шереметьевой, отдыхали в нашем развлекательном центре.

— Подожди, Толя, какой еще молодой князь Пожарский? Там, если я не ошибаюсь, только один князь, Михаил Николаевич, и он совсем не молодой!

— А ты помнишь тот скандал с покойной Лизонькой Пожарской около восемнадцати лет назад?

— Что-то такое припоминаю…

— А еще, Витя, там был именной императорский указ…

— Все, Толя, вспомнил! Теперь у нас получается, что князей Пожарских целых два, старый и молодой… Ну ладно, но как это может отразиться на наших внуках?

— По сообщениям моей службы безопасности, моя Наташка и твоя Инга к этому Пожарскому-младшему явно неровно дышат. Что будем делать, Витя? — поинтересовался Долгорукий.

— Ты с сыном разговаривал? — не спешил отвечать Юсупов.

— С Анатолием? Пока нет, сразу после доклада службы безопасности набрал тебя.

— Правильно сделал, — сказал Юсупов после небольшой паузы. — Вот и я со своим разговаривать пока не буду. Нам надо с тобой встретиться и обговорить, как мы будем на это все реагировать. Да, чуть не забыл, надо еще и Шереметьева пригласить. Договорились, Толя?

— Договорились, — сказал Долгорукий в трубку и нажал кнопку отбоя.

— Как погуляли? — с ухмылкой поинтересовался Прохор, ставя передо мной тарелку с ухой.

— Отлично. Вечер закончился в развлекательном центре Долгоруких, — ответил я.

— Чем сейчас собираешься заниматься?

— Не знаю еще, может быть, на планшете в Паутине посижу.

— Про подружку свою не забудь! — улыбался Прохор. — Она явно ждет от тебя отчета за прошлую ночь.

Не звонила еще?

— Нет пока, — помотал я головой.

— Вот с обедом закончишь и набери ее, а то обидится…

Воспользовавшись советом Прохора, я позвонил Алексии. Выяснилось, что она ездит по своим делам, дома будет только вечером и ко мне зайдет. Мой воспитатель оказался прав, предупреждая, что девушка устроит мне аккуратный допрос. Скрывать мне было нечего, совесть моя была чиста и на все вопросы Алексии я ответил «правильно», за что был «милостиво» оставлен на ночь.

На следующий день, после лекций в университете, мы с Долгорукими и Юсуповой пошли в кафе. Через некоторое время к нам присоединилась и Шереметьева. Конечно, все разговоры крутились около нашего субботнего похода в ночной клуб. Девушки с меня взяли твердое обещание, что в ближайшие выходные мы все это еще раз повторим. В кафе просидели около двух часов, потом я проводил девушек до машин и направился домой.

После восьми вечера ко мне заглянул Сашка Петров, которому я рассказал о своем субботнем загуле.

— Врастаешь потихоньку в светское общество? — хмыкнул он после того, как я закончил.

— Приходится… Сам понимаешь… — улыбнулся я. — Как сам выходные провел?

— Да мы тоже с однокурсниками в кафе в субботу сходили, а в воскресенье я дома просидел, своими делами занимался.

Рассказав мне, в свою очередь, подробности студенческой вечеринки, Сашка засобирался домой, вызвал такси и уехал.

Граф Орлов досматривал видеозапись последней тренировки Пожарского.

— Да уж… — Полковник выключил плазменную панель. — Какие мысли, Виктор Борисович? — спросил он у сидящего рядом Смолова.

— Иван Васильевич, для него практически все наши тренировки бесполезны, сами ведь видите! — Ротмистр встал и начал ходить туда-сюда перед Орловым. — Остается только полоса препятствий и тренировка работы в команде, да и со стрельбой у него не очень, надо подтягивать.

— Когда у него следующая тренировка?

— Сегодня должен приехать.

— Вот и погоняйте его на полосе препятствий, с учетом нашей специфики, да в тире пусть тренируется, а работой в команде можете заняться чуть позже. — Я примерно так и наметил, Иван Васильевич. — Ротмистр наконец остановился. — Могу быть свободен?

— Да, Виктор Борисович, — кивнул головой полковник и устало откинулся на спинку кресла.

Упреки за отказ пойти после лекций в кафе во вторник я выслушивал уже не от двоих девушек, а от троих. Оказывается, у Ани Шереметьевой сегодня было на одну лекцию меньше, чем у нас, и она специально осталась в университете только для того, чтобы сходить с нами в кафе.

— Девушки, а вы мне раньше не могли сказать, что мое присутствие обязательно? — улыбался я.

За всех, как всегда, ответила Инга Юсупова:

— Алексей, ну что ты как маленький! Конечно же, твое присутствие обязательно! — Она смотрела на меня таким чистым и незамутненным взглядом, что мне на секунду стало даже стыдно за свое «отвратительное» поведение.

— Хорошо, девушки, я останусь только на одно мороженое, а потом мне правда надо идти, — сказал я им твердо, чем заслужил благодарные улыбки красавиц.

— Алексей, такое ощущение, что за нами следят, — сказал мне Прохор, глядя в зеркало заднего вида.

— Как следят? — не понял я.

— Эта серая «лада» висит у нас на хвосте от самого дома, — пояснил мне Прохор. — Сейчас приготовься, будем отрываться.

— Хорошо, — кивнул я.

— И машину мне не развороти! — ухмыльнулся Прохор, закладывая крутой вираж.

Разминувшись буквально в несколько сантиметров с попутной машиной, мы повернули направо на ближайшем перекрестке, проехав до следующего перекрестка, повернули опять. На большой скорости мы пару раз проскочили на красный свет под отчаянные гудки других участников движения. Пока не выехали из Москвы, Прохор продолжал резко перестраиваться, сворачивал на параллельные улицы и постоянно менял направление движения. Уже когда мы подъезжали к Ясенево, он сказал мне:

— Про слежку в корпусе пока молчи, мы сами с твоим дедом разберемся. Если будут спрашивать, почему задержался, скажи, что попали в пробку.

— Хорошо, — кивнул я и вышел из машины.

В раздевалке меня уже ждал Смолов.