Волчата голодны всегда - Кирилл Казанцев

– К тебе уже не прорваться, скоро записываться на прием придется. – Илья Сергеевич, отодвинув секретаршу в сторону, прошел в комнату, волоча за собой большой кожаный чемодан.

– А что, может, и придется, – самодовольно развалился в кресле будущий мэр. – А ты никак переезжать собираешься?

– Нам и здесь неплохо, – не отреагировал на шутку брата Степанков. – Вот тебе деньги на голоса избирателей. – Он с трудом взвалил на стол чемодан и открыл замки.

– Через два дня нужно будет еще столько же, – напомнил старший брат, разливая по рюмкам дорогущий коньяк.

– Могу сказать еще приятную новость: наши молодые героиновые конкуренты обезврежены, – доложил Степанков. – Ты решил вопрос с их главным, ну а я «замел» весь оставшийся «мусор».

– Да, Хлыста я развел на раз, – довольный собой, вспомнил Обносов, – теперь ему светит лет двадцать строгого режима за двойное убийство.

– Не пойму только, зачем ему нужно было убивать мэра с женой. Да и как он смог, у них же охрана? – удивленно покачал головой Илья Сергеевич.

– Да, может, он их и не убивал, – огорошил собеседника Кузьма Сергеевич. – Просто он встал у нас на пути, вот я его и решил сделать козлом отпущения.

– Но как? – не смог скрыть изумления младший брат.

– Договорился с ним, что разрешу ему торговать своим героином на одной-двух точках, если он поможет мне в важном деле – обнаружить тела Малахитовых. Дальше я рассчитывал обвинить его в их убийстве и продемонстрировать фотомонтаж с камер наблюдения, которые покажут вход Хлыста в дом Малахитовых накануне исчезновения, погрузку завернутых тел в их машину и вывоз трупов.

– Но как это было бы на камерах? – словно на выступлении фокусника, открыл рот до ушей Степанков.

– Да все просто, – снисходительно улыбнулся Обносов. – Я вызвал в загородный дом Хлыста, якобы для того, чтобы обо всем договориться. Он зашел на территорию. Время года и суток совпадало с датой исчезновения практически один к одному, ведь прошел почти год. Затем я попросил его помочь загрузить в хозяйский джип два старых ковра, в которые были завернуты мешки с мусором, и две гири, и попросил его вывезти все это и выбросить на свалку. Затем я склеил записи видеокамер и перебил на них дату на день исчезновения хозяев. Этот материал я, с помощью программиста, загнал в компьютерный файл, и теперь, чтобы окончательно засадить Хлыста, нужно только, чтобы следователь изъял эту запись.

– А чего же менты раньше не взяли записи? – недоумевал Степанков.

– А после исчезновения хозяев я снял две из пяти камер наблюдения, как раз одну с внутренней стороны калитки и вторую у запасного выхода. Так, на всякий случай. Вот он и пришел. – Обносов был доволен своей проницательностью.

– А почему Хлыст не расскажет о том, что ты просил его тебе помочь? – поинтересовался Илья Сергеевич.

– Не может, слишком много на нем трупов, – уверенно произнес Кузьма. – Ты же представляешь, сколько людей он на тот свет отправил, работая в этой молодежной самообороне у Николая. Он же не сможет сказать: дескать, это не Малахитовы, это другие люди, я же знаю, кого я убивал…

Кузьма Сергеевич, довольный собой, засмеялся.

– Я просто горжусь, что у нас с тобой один отец. – Восхищенный Степанков поднял в знак почтения рюмку с коньяком.

– Спасибо, – чокнулся с братом Обносов. – Теперь осталось немного: засадить Хлыста, оформить родительское наследство на Николая и через четыре года, после мэрства, баллотироваться на пост губернатора.

– Еще час назад посмеялся бы, – признался Илья брату, – но теперь верю, что если ты захочешь, то сможешь добиться и этого.

Не успели братья отпраздновать маленькую победу, как секретарь доложила, что звонит прокурор города.

– Соедини, – кивнул Обносов.

Пока ему что-то говорил прокурор, Кузьма молчал и лишь многозначительно посматривал на брата. Наконец он положил трубку и, торопливо налив себе рюмку коньяка, махнул ее залпом.

– Это ты сглазил, – сказал он брату, – прокурор говорит, что у него на столе запись с признанием Хлыста в том, что это я дал ему золото, чтобы он повесил на утопленников. Меня вызывают на допрос.

– Это опасно? – встревожился Илья.

– Да, приятного мало, но я что-нибудь придумаю, – озабоченно потер затылок Обносов. – Главное, что мне сейчас на выборах этот скандал совсем не нужен. Ты это понимаешь?

– Еще бы, – озадачился начальник ОБНОНа. – Столько денег вложено!

– Я тебя попрошу по своим каналам подкинуть информацию следствию, что не весь материал с видеокамер был изъят из дома Малахитовых. Пусть поторопятся забрать доказательства против Хлыста.

– Сделаю, – кивнул Степанков, – оформлю как агентурные сведения, полученные от своего доверенного лица.

– Иди, прямо сейчас и оформляй, – прибавил твердости в голосе Кузьма Сергеевич, – нет времени прохлаждаться.

В дверях Степанков столкнулся с Николаем Малахитовым, который пришел к своему мажордому поинтересоваться предвыборными делами. Узнав, что дела идут хорошо, он равнодушно кивнул, по его виду было видно, что причина его прихода была другой.

– Ну, что на этот раз? – догадался, что хозяин чем-то обеспокоен, его управляющий.

– Анжела забеременела, – открыл свою озабоченность Малахитов.

– И что? – Обносов не знал, как на это реагировать, поэтому отделался уточнением.

– Я не хочу ребенка. – Николай был серьезен как никогда.

– Ну, наверное, нужно было бы сказать об этом самой Анжеле, – предположил Обносов. – Сказать, что не готов стать отцом, что вы еще слишком молоды, чтобы брать на себя такую ответственность. Сказать, что дети могут быть, но не сейчас.

– Я никогда не захочу иметь детей, – уточнил Николай.

– Но сказать – не сделать; главное, чтобы ты добился того, чего хочешь, – пожал плечами Кузьма.

– Я и так добьюсь, – уверенно заявил Ник. – Ты мне, если что, поможешь?

– А куда я денусь, – развел руками управляющий. – Мы же с тобой теперь надолго вместе связаны.

Николай понял подтекст его слов, но они его не напрягли, а наоборот, добавили уверенности, что все будет нормально. Выйдя на улицу, он направился прямиком в цветочный магазин и купил дорогой букет. Приехав домой, он поднялся на второй этаж и со словами извинения подарил цветы своей девушке. Анжела растаяла. Для нее подаренный Николаем букет значил намного больше, нежели просто извинение за недавнюю грубость.

– Спасибо, Ник, – прильнула к нему девушка. – Я знала, что ты меня любишь, что все поймешь и не бросишь меня в таком положении.

– Ну конечно, дурочка, я же без тебя не смогу жить, – признался Николай.

– Значит, ты больше не сердишься на меня? – продолжала ластиться к нему девушка.