Иная. Песня Хаоса - Мария Токарева

— Все не так. Не упрощай.

Зов или не зов… Сам по себе Вен Аур оказался мягким, хоть и вспыльчивым. Обижаться он не умел.

— Ты сам говорил, что с людьми все сложно. Вот я и пытаюсь для тебя упростить, — отозвалась Котя.

Голос ее прозвучал резко, она невольно уперла руки в бока. Всегда так делала, когда вступала в жаркий спор. Вернее, так делала старшая жена, а своевольная девчонка бесстыдно и бесстрашно копировала ее привычки. Не уняли ее упрямства ни уговоры, ни угрозы, ни розги. Только закалили.

— Не надо упрощать! Я же не зверь! — запротестовал Вен Аур.

— Но есть ли в тебе человек? — задумалась Котя, кусая длинный кончик косы. — Если говорят, что создание Хаоса не зверь, не растение и не человек, а все сразу… Значит, у вас есть выбор, кем стать. Не только обликом, но и духом.

— Какие странные речи ты ведешь, — ответил Вен Аур и с тайной надеждой заглянул в лицо: — А ты хочешь, чтобы я стал человеком?

Он слегка обнял ее, она вздрогнула, когда длинные ласковые пальцы провели по ее плечу, спустились на талию и осторожно притянули к себе. Все тело охватил приятный жар. Тепло посреди заиндевевшего леса. Переливчатые глаза спутника искрились тайной надеждой. Но он и сам себе не признавался в ней. Он же сам гнал любой намек на понимание. И все-таки их неизбежно тянуло друг к другу.

— Я… Я не знаю. Я пока тебя не знаю, — проговорила Котя, но вырвалась. — А зов… Для людей его недостаточно. Пока что.

Она не верила своим словам. Слишком уж знакомым казался ей Вен Аур. Он уже два раза спас ее, а теперь шел вместе с ней к городу, приносил добычу, а ночами обращался в звериную форму, чтобы укрыть мягкой шерстью. И за все это время ни в чем не упрекнул. Даже если мало одного зова, человеческих поступков вовсе не мало.

Котя задумалась об этом и сама перехватила узловатые пальцы спутника. Вен Аур сжал ее ладонь, вновь делясь спасительным теплом. Не хотелось ничего говорить, потому что их неверие им самим мешало. Оба слышали безмолвную песню. Но они не нашли верного ответа на свои вопросы и лишь потупились.

С того дня они мало переговаривались. Да еще обоих изматывал неблизкий путь, особенно Котю. Ноги у нее мерзли и болели. Хотя летом она бегала обычно без обуви, но после трех дней пешего странствия ступни покрылись крупными водянками. Кожа зудела и пульсировала, пока они не прорвались.

— Не смей совать их в снег! Заболеешь! — заботливо предупреждал ее Вен Аур, когда Котя пыталась вытащить стопы и окунуть в сугроб.

Спутник тоже утомился, золотистые кудри поблекли и свалялись, щеки впали. Впрочем, оба радовались свободе.

— Куда же мы идем-то… — лишь временами сетовал Вен Аур.

Он озирался по сторонам, но неизменно с надеждой смотрел на Котену.

— В города. В стольный град, — твердо отзывалась она.

Раньше бедное создание Хаоса четко искало свой ориентир, а теперь-то только воля человека задавала направление.

— Куда ты — туда и я, — отзывался Вен Аур и шел рядом по заснеженной дороге.

Временами она терялась, петляя и совсем исчезая под снежными заносами.

— Тут жилье неподалеку. Колеи видишь? — обращал внимание Вен Аур.

Он прекрасно чуял направление в лесу. Не приходилось сомневаться: если они выбрали эту дорогу, то уже не собьются. Но оба не очень-то знали, куда именно идут. Да еще в каждом шорохе мерещились разбойники Игора или еще какие лихие люди.

— Вижу. Эх, в баньке бы попариться. Сарафан этот выменять на обычный… Все-таки парча, — отвечала с тоской Котя.

В тот же вечер они набрели на крошечную деревеньку. Избы в ней не имели окон, а вокруг их обитатели не выстроили надежного частокола. Снег занес поселение до утепленных дерном крыш, делая жилища похожими на большие сугробы.

— Люди добрые! — позвала неуверенно Котя. — Примете ли странников?

Она засомневалась, что хоть кто-то выйдет навстречу. Где-то в кособоком хлеву замычала корова, заблеяли козы. А стоило приблизиться Вен Ауру к околице, как на разные голоса залаяли и завыли собаки.

— Ой, Вен, только не показывай себя, — забеспокоилась Котя, сжимая руку спутника.

Тот кивнул, несколько раз моргая, чтобы убрать зеленое свечение в глазах. Он нервничал, впервые вот так открыто приближаясь к людскому поселению.

Навстречу им вышел неприметный старичок с длинной бородкой. Представился старейшиной. Он беззлобно улыбнулся, осаживая крутящегося рядом бурого пса:

— И кем же вы будете?

— Странники. В град княжий идем, — объяснил Вен Аур, выступая вперед.

Врать почти не приходилось, чему Котя радовалась. Все-таки духи не благоволят лжецам, а не помешало бы заступничество. Хотя считалось же, что в Хаосе нет ни правды, ни любви, ни жизни. Но спутник доказывал обратное. Может, духи обратили бы на него свои взоры.

— В услужение, — добавила Котя, пока старейшина понимающе качал головой, сложив сморщенные руки на клюке.

— Долго вам еще идти, места у нас глухие, — донесся голос старушки, вышедшей следом за мужем. Она тоже опиралась на сучковатую палку.

— Все-то в услужение идут, или в дружину, или в лесную братию от дани подальше. Мало нас осталось.

— Не убоитесь ли странников пустить переночевать? Нам ничего не надо. Погреться бы немножко. Всему рады будем, что предложите, — ответила Котя, разводя руками.

Скрывать свое странное одеяние она смысла не видела.

Вскоре у них узнали имена и пустили в избу старейшины. В ней царил полумрак, чадила лучинка, щипал глаза дым, но от натопленной по-черному печки исходило приятное тепло.

— Ой, не странники вы, не странники. — догадалась вскоре старушка. — Беглецы какие? На тебе-то свадебный сарафан красный, а венчик девичий. Как так?

Воспаленные глаза пытливо оглядели путников, отчего Вен Аур неуверенно опустил голову. Ему еще повезло, что селянам не пришло в голову испытывать их. Многие сперва осыпали чужестранцев пеплом, смешанным с медвежьей шерстью, говорили, так истинный облик всех недобрых созданий проявляется. Наверное, в затерянной среди лесов деревеньке не нашлось отважных охотников, которые бы притащили шкуру страшного зверя. Жилища в ней покосились, по пути к избушке не встретилось сильных мужчин. Все больше старики.

— Погорельцы мы, — почти не солгала Котя, с наслаждением уплетая простую полбенную кашу.

Вен Аур сначала с недоверием поковырял угощение ложкой. Отказываться означало раскрыть обман, поэтому он потянулся к каше с не меньшим удивлением, чем Котя — к сырому мясу недавно. Но потом попробовал и оценил, радостно улыбнувшись. Временами забавляла его наивность.

— Ах, вот что… — сокрушенно покачала головой старушка. — И кем вы будете друг другу? На брата с сестрой не похожи.

— Да я… — Вен Аур открыл рот и замер, едва не выдав себя.