Лошадь. Биография нашего благородного спутника - Венди Уильямс

Рис. 7. Гиппарионы

© Panaiotidi / shutterstock.com

В отличие от жеребенка. Возможно, он был слишком неопытен и потому не боялся упасть – а быть может, просто заигрался, как бывает с малыми детьми, – юное животное бегало вокруг матери по случайной траектории. Кобыла, похоже, никуда не торопилась, не ощущала потребности ускорять движение. Но о ее детеныше этого нельзя было сказать.

Однажды бестолковый малыш оказался прямо перед матерью[93], и ей пришлось немедленно отреагировать. Затормозив, лошадь проскользила по земле и восстановила равновесие с помощью боковых пальцев. Они уже были заметно меньше, чем у ее предков, но играли важную роль. Впечатавшись в пепел, они образовали надежную треногу, позволившую лошади устоять. Удержавшись на тропе, она отправилась дальше.

* * *

Примерно в то же самое время небольшая группа дальних родственников современного человека[94], наделенных мозгами размером в треть наших, не спеша продвигалась вперед по тропе всего в нескольких шагах от лошадей. Прямоходящим двуногим (меньше ног – меньше заботы) ранним гоминидам явно удавалось легче ориентироваться на местности. Их следы не обнаруживают свидетельств скольжения и падений.

Двое из этих существ, относившихся к виду, который мы называем австралопитеком афарским (Australopithecus afarensis)[95], как будто шли рядом друг с другом. Они оставили следы, похожие на те, которые мы оставляем на мокром песке. Большие пальцы их ступней смотрели прямо вперед, а сами ступни обнаруживали признаки существования изогнутого свода стопы, облегчающего качение с пятки на пальцы. Отпечатки следов одного из этих двух шедших бок о бок гоминид в два раза больше следов другого, так что нам в XXI веке остается только гадать: шел ли это ребенок рядом с родителем? Уводил ли родитель своего отпрыска от беды? Вполне возможно.

Возможно, они шли не вместе, а один мог следовать за другим. Возможно, их следы просто отпечатались в пепле рядом, только по случайности превратив их в компаньонов. Точная картина нам недоступна. Трудно увидеть подробности сквозь густую пелену времени. Мы можем только сказать, что если эти следы были оставлены в одно и то же время, то гоминид было больше чем двое: за ними следовал по меньшей мере еще один двуногий ходок. В пепле осталась еще одна цепочка следов.

Но что они там делали? Охотились? Опять-таки вполне вероятно. К этому времени крошечный зачаток большого пальца, присутствовавший у приматов из Месселя, уже успел превратиться в нечто подобное нашему современному противопоставленному всем остальным большому пальцу, так что эти двуногие создания вполне могли брать и использовать в качестве орудия заостренный природой камень, как это делают современные шимпанзе. Может быть, они не охотились, а занимались «силовым отъемом добычи», прогоняя небольших хищников вроде гиен от убитых теми животных.

После того как по тропам прошли кони и гоминиды, снова посыпался пепел. Жар африканского солнца заставил затвердеть оставленные в пепле отпечатки, а за последовавшие века их занесло землей и сором, создавая естественную временную капсулу, хранившую для нас сообщение о конях и гоминидах в течение нескольких миллионов лет. А потом ветер и дождь смыли и сдули защитный слой.

Они проступали постепенно: следы проточеловека и протолошади, идущих рядом под небом, полным вулканического пепла. Они не повествуют нам о каких-то выдающихся и потрясающих событиях. Ни одна черточка в следах не указывает на чрезвычайную напряженность ситуации. Здесь нет ничего похожего на Помпеи. Напротив, тот день был для этих существ вполне обыкновенным. Им ничего не грозило в ближайшем будущем, никакое массовое вымирание не поджидало их за углом. Банальный, обычный день. Рутинная сценка под африканским солнцем. Запечатленное мгновение.

Как семейное фото на пляже.

И все же, несмотря на ощущение обыденности, следы эти производят впечатление. Мы видим в этих окаменевших отпечатках нашу неразрывную связь с прошлым и будущим, грядущую эру, когда конь и примат снова воссоединятся после изгнания из эдемского сада, каким был эоцен, сотрудничая и полагаясь друг на друга ради пищи и выживания. День Homo sapiens приближался. День, которому было суждено стать и днем однопалой лошади. В самом деле, тогда за Атлантическим океаном на равнинах Северной Америки уже появилась современная лошадь вида Equus.

Но может быть, в тот день, отстоящий от нас на 3,6 млн лет, протолошади и протолюди просто столкнулись друг с другом? Я в это не верю. Едва не сбив с ног кобылу, жеребенок беззаботно отправился дальше. Окаменевшие отпечатки его копыт пересекаются с окаменелыми отпечатками следов австралопитеков. Жеребенок без колебаний проходит рядом с ними. Трудно представить себе, чтобы его встреча с группой протолюдей произошла без удивления или испуга хотя бы одной из сторон. Тем не менее следы жеребенка не обнаруживают подобной реакции. И мы вынуждены довольствоваться тем соображением, что если оба этих вида делили в то время, точнее, в его конкретный момент, одну и ту же равнину, то, вероятно, как те корабли из крылатого выражения, которые разошлись в темноте, не заметив друг друга.

Hipparion и A. afarensis не одни населяли этот ландшафт. Неподалеку было обнаружено никак не менее 16 000 окаменевших следов, оставленных древними млекопитающими и прочими животными за несколько дней или недель. Ученые определили следы крупных кошек, жирафов, слонов, страусов и так далее. Нашелся даже окаменелый след насекомого.

* * *

Рассказ об этих следах превосходным образом иллюстрирует иногда случающееся совместное действие интуиции и науки. Местные жители знали о существовании древних следов, однако «осмысленно» их никто не замечал. Они даже представить не могли, сколько информации несут в себе эти отпечатки. Мы можем увидеть в мире нечто удивительное, однако тоннельное зрение слишком часто не позволяет нам обратить внимание на то, что мы видим, – так было и с этими следами. Ни у кого не возникало мысли остановиться и поразмыслить о следах древнего мира.