Мадам Гали – 4. Операция «Сусанин» - Юрий Барышев

Тетя Клава, как и положено уборщице с Лубянки, была экстрасенсом. Она угадала.

Мужики смеялись над Анатолием Ивановичем, который пошел сдавать в ларек шесть бутылок из-под пива с тем, чтобы купить еще две. Воблу выменяли на виски у ребят из 3 Управления. Ее загружали самую вкусную и жирную в запаянных банках на камбузы атомных подводных лодок, которые уходили в дальние походы подо льдами Арктики. Особистам кое-что перепадало. Капкан в Измайловском парке сработал.

Через два дня в вализе дипломатической почты из Москвы в Тель-Авив улетела первая дезинформационная бомба «made in KGB» для жаждущих погреться у атомного костра израильских ученых.

Через три месяца после встречи в Церне от Когана Якова Соломоновича в израильском ядерном центре Nuclear Dimona Plant была получена первая посылка. К материалам для их изучения и возможного использования допущены только самые надежные люди. По первому приближению, материалы подлинные и весьма ценные. Достоверность их частично подтверждается из американских источников. За полтора года от «Хроноса» было получено пять «посылок». Сомнения в достоверности материалов отпадают, а сам «Хронос» причисляется к особо ценным источникам информации по ядерной тематике.

В Москве тоже довольны развитием агентурнооперативной операции «Сусанин». Специальный отдел Второго Главка, главной задачей которого была дезинформация противника через Когана, заваливал израильских ученых подлинными материалами по так называемой «тупиковой тематике» трехлетней давности. В науке известны далеко не единичные случаи, когда в трубу вылетали сотни тысяч, миллионы долларов или рублей на исследования, завораживающие своими перспективами. Например, дистанционно-деструктивное воздействие на жизненно важные органы руководителей враждебных государств. Или использование способностей экстрасенсов в обнаружении секретных шахт баллистических ракет на территории главного противника. Самое удивительное было то, что в отдельных случаях были зарегистрированы положительные результаты. Это настолько вдохновляло инициаторов «тупиковых идей» как в СССР, так и в США, что они были готовы проломить любые преграды и добиться финансирования.

У Якова Соломоновича также появились сторонники-энтузиасты в центре ядерных исследований Димон, который располагался далеко к юго-востоку от Тель-Авива в пустынной, безлюдной местности. Они, конечно, не знали, чьи это исследования, но уже высчитали, что из Москвы. Несмотря на строжайший запрет делиться информацией между сотрудниками центра, работающими в разных отделах, но слухом земля полнится. Есть люди, которых просто распирает желание рассказать другу о тайне, в которую он посвящен.

Только через несколько лет израильтяне поняли, что они рыли тоннель по ложным чертежам. Но к тому времени в мире и в самом Израиле произошло столько трагичных и судьбоносных событий, что приходилось зализывать раны одновременно во многих местах.

* * *

А пока акции Гали резко пошли вверх сразу и на Лубянке, и в «Моссад». КГБ в специальной записке на имя Генерального Секретаря доложил о стремлении Израиля создать ядерное оружие и научных работах, проводимых в этом направлении. О том, что выявлено пять сотрудников израильской разведки, работающих под дипломатическим прикрытием в посольстве Израиля в Москве.

Круглосуточное наблюдение за тайником на Петровском подворье и специальная аппаратура позволили сфотографировать сотрудников израильской разведки во время изъятия материалов. КГБ просил разрешения у Политбюро ЦК КПСС на проведение акции пресечения действий израильских спецслужб с арестом выявленных разведчиков и их выдворением из страны.

Но это было потом, а пока «Моссад» был доволен тем, что Гали помогла организовать выход на Когана Якова Соломоновича и трижды с ним встречалась по их просьбе. На последней встрече Гали передала Якову Соломоновичу от «Моссада» золотые серьги с бриллиантами и массивное золотое кольцо для его супруги ко дню рождения. Это был скромный, но весомый знак внимания.

Гали сидела в своей любимой «пестрой» комнате с чашкой крепкого кофе в руке. Она отпивала по маленькому глоточку, размышляя, как лучше провести сегодняшний вечер. Стоит ли куда-нибудь пойти или нет.

Кофе был хорош — неудивительно, ведь она сама сварила его. А уж искусством приготовления этого самого нужного для человечества, после спиртного, разумеется, напитка, она обладала в совершенстве.

Кофе стимулировал работу мозга, помогая привести мысли в порядок. Гали сделала еще глоток. Кофе оказался крепким, действительно крепким… как объятия Жана.

С того вечера в дансинге она с ним не виделась — не до того было. Но время от времени она вспоминала о нем, когда безумно хотелось танцевать, как сейчас. И чувствовать рядом сильное молодое, брызжущее жизненными соками тело мужчины. Именно молодого мужчины.

Так за чем же дело стало? Гали открыла записную книжку и быстро нашла номер Жана. То, что она переписала его с листочка к себе в книжку, свидетельствовало о многом. Например о том, что она возвела его в ранг периодического кавалера. Нет, не любовника, любовниками они еще не стали. Хотя кто знает, может быть сегодня…

Гали набрала номер.

— Алло, — ответили на том конце провода. Что за чертовщина! Опять женский голос! Кто эта девушка ему, интересно? Гали почувствовала себя уязвленной. Хотя, может быть, просто сестра. Да вообще, какое Гали до всего этого дело? Она хочет развлечься с Жаном сегодня, и она это получит.

— Будьте добры, позовите Жана, — любезным тоном сказала она.

— Ой, а его нет. Что ему передать.

— Передайте ему, что если он хочет сегодня со мной встретиться, пусть ждет в «Чайном салоне Хемингуэя» в семь вечера. Благодарю за любезность.

И Гали положила трубку. Что же, если эта нимфетка передаст все вовремя, Жан будет там, это уж точно.

* * *

Мари присела у телефона. Опять эта женщина! Сколько она еще будет мучить Жана?! С тех пор, как он с ней познакомился, а Мари почувствовала сразу, когда это произошло, он сильно изменился. Стал более нервным, более замкнутым. Последний звонок еще больше вывел его из колеи: он стал надолго уходить куда-то, как говорил, «гулять по Парижу».

Жан, Жан! Разве плохо им гулялось всем вместе, когда они собирались компанией — Елен, Рене, Поль, Дени, Жан и она, Мари? Девушка вспомнила, как они все вместе прогуливали уроки, шатались по кварталам, ездили в Булонский лес и возвращались обратно через Елисейские поля и улицу Риволи. Неужели он забыл, как они любили заходить в различные кафе на Больших Бульварах? «Кафе де ля Пэ», кафе «Наполитен», куда они направлялись с наивной надеждой вдруг перенестись в атмосферу Италии, кафе «Прево», шоколад которого пользовался исключительной славой? Не говоря уже о «Кафе де Флор» — излюбленном местечке писателей-экзистенциалистов. И тех, кто хочет на них поглазеть, конечно.

А кладбище Пер-Лашез? Они как-то притащились туда поздней осенью, в дождь. Но все равно упорно ходили и смотрели могилы своих знаменитых соотечественников: Мольера, Лафонтена, Бальзака, Шопена, Мюссе, Мюрата…