Любит - не любит - Елена Рахманова

– Ну, нам пора, – твердо сказал Максим. – Если что будет нужно – звони.

– Всенепременно, – ответил Кирилл. – И вы с Биночкой меня не забывайте. Я же еще маленький, сам сказал. Вдруг что не так сделаю… Да, и конопень не забудьте.

На пороге он помахал им лапкой Персика. Не отдельно взятой, естественно.

– Пока-пока.

Когда дверь за ними захлопнулась и молодые люди спустились на один пролет, Альбина спросила:

– Что-то случилось, пока меня не было?

«Случилось, и очень важное», – понял вдруг Максим.

– Выходи за меня замуж, – сказал он, глядя ей в глаза, и сам даже не сообразил, каким образом вылетели у него эти слова.

– Хорошо, выйду, – кивнула Бина, не отводя взгляда.

Он не успел даже толком подумать, прежде чем сделал предложение. У нее вообще не было времени обдумать ответ. И тем не менее оба знали, что готовы под присягой повторить свои слова.

Не было ни шампанского, ни свечей. И одеты они были весьма буднично: на Максиме джинсы и тенниска, на Альбине любимые белые бриджи и свободная желтая блуза из тонкого трикотажа. Рядом, у мусоропровода, стояла батарея пустых бутылок из-под пива, под ногами шуршали разорванные целлофановые упаковки от сухариков и валялись окурки. Но когда поднимающаяся по лестнице пожилая женщина увидела, как молодые люди целуются, то замедлила шаг и выждала немного, чтобы им не мешать.

– Совет вам да любовь, – еле слышно прошептала она, когда проходила мимо Максима и Бины.

С грустно-добродушной улыбкой вспомнила она свою свадьбу в октябре сорок пятого года. На столе стояла сладковатая вареная картошка и бутылка кагора, купленная на деньги от заложенной в ломбард бабушкиной золотой цепочки. Но ведь ее Виктор вернулся с войны, и она чувствовала себя счастливее всех на свете. Да так и прожила с этим ощущением до сегодняшнего дня…

Несмотря на то что дверной глазок был с панорамным обзором, увидеть, что происходит на лестничной клетке, ни Киря, ни Персик не могли, как ни старались. Зато им все было слышно.

– Йес! – сдавленно прошептал Кирилл, услышав Альбинино «хорошо, выйду», и сделал свободной рукой жест, каким машинист паровоза в допотопных фильмах дергал за ручку, давая гудок встречному составу. – Теперь от нас наверняка отвяжутся. Сечешь, Перец? А сейчас давай чмоки-чмоки, как те двое недоумков-перестарков на лестнице.

Упрашивать Персика не пришлось.

– Может, пойдем куда-нибудь отметим сие знаменательное событие? – предложил Максим, когда они садились в машину.

– Ну, если тебе так хочется, – неопределенно произнесла Бина.

– А тебе чего хочется? – поинтересовался теперь уже ее жених.

– Поехать домой.

Он тронул машину с места и привычно взял направление на Замоскворечье. К себе домой, туда, где и зародились их близкие отношения, правда, тогда они и подумать не могли, чем все может закончиться.

Уже на Большом Каменном мосту Максим спохватился и сказал:

– Извини, я не спросил, куда именно домой.

– Все равно куда. Главное – чтобы вместе.

«И ведь действительно это – главное, – удивленно подумал он. – Как все, оказывается, просто и ясно в этой жизни…»

Свадьбу они рассчитывали устроить тихую, по возможности втайне от сотрудников, следовательно, во время отпуска. Чтобы потом поставить всех перед свершившимся фактом. Слишком уж на фирме были озабочены предполагаемым бракосочетанием Максима с Тиной, чтобы всего пару месяцев спустя объявлять о новом, но уже с другой невестой. Несолидно как-то получалось и несерьезно, если, конечно, смотреть со стороны. Но они знали ситуацию изнутри, точнее, чувствовали, что поступают так, как надо.

Альбина решила до последнего ничего не сообщать родным. Скорее всего, чтобы не сглазить. Максим же, напротив, был просто одержим идеей познакомить родителей с невестой. Этим он хотел показать всем – и в первую очередь самому себе, – что как никогда уверен в своем выборе.

Долго искали место для проведения церемонии знакомства. Ресторан и кафе отмели из-за официальности обстановки, хотелось чего-то более домашнего. Мысль собраться всем в квартирке Альбины отверг Максим. Заявляться вчетвером на территорию будущей невесты ему казалось неприличным. Будто он выставлял Бину напоказ со всем ее «приданым». Оставалась его квартира.

Но тут неожиданно позвонила мама Максима Вера Александровна и сказала как бы между прочим:

– Ты столько рассказывал о своей Альбиночке, что нам очень хочется с ней познакомиться. Почему бы вам с ней не прийти к нам в эти выходные? Скажем, в субботу, часиков в пять. И Кирюша обещал обязательно быть в это время дома…

– Кто бы сомневался, – пробормотал себе под нос Максим.

– Что ты сказал? – переспросила Вера Александровна.

– Сказал, что это просто замечательно, – ответил Максим. Так оно, впрочем, и было.

Альбина поворачивалась перед зеркалом и так и сяк, меняла наряды, перепробовала всю имеющуюся у нее помаду – и никак не могла ни на чем остановиться. Ей до ужаса хотелось понравиться родителям Максима. А ведь раньше она считала, что до ее отношений с молодыми людьми никому не должно быть никакого дела. Она уже не маленькая, сама во всем разберется. Сейчас же все было с точностью до наоборот.

Поэтому, когда на пороге квартиры появился Максим, он застал Бину чуть ли не в слезах. Открыв ему дверь, она бросилась в комнату и села спиной к прихожей.

– Я никуда не пойду, – решительно заявила девушка. – Как я твоим родителям покажусь на глаза, если похожа… – она собралась с духом, чтобы констатировать очевидный, по ее мнению, факт, – на пугало.

Нельзя сказать, что Максим воспринял это утверждение всерьез. Однако придал лицу сосредоточенное выражение, даже брови нахмурил.

– Ну-ка, ну-ка, дай на тебя посмотреть.

С этими словами он подошел к Альбине, за плечи поднял ее из кресла и повернул лицом к себе. На него уставились два огромных темных глаза, полных невыразимого огорчения и блестящих от готовых пролиться слез. От переживаний на щеках Бины выступил яркий румянец. Наверное, поначалу тщательно уложенные волосы теперь торчали во все стороны от того, что в порыве отчаяния в них немилосердно вцеплялись пальцами. «Она очаровательна, как… как воробей, который по весне с восторгом плещется в луже. Она сейчас во сто крат лучше себя накрашенной и нафабренной», – подумал Максим.

– Ну, не молчи! – взмолилась Альбина, которая решила, что оказалась права в своих опасениях.

– Я вообще-то не спец по пугалам. Я, как ты помнишь, занимаюсь гостиничным бизнесом, но… – Он нарочно замолчал, и девушка, не выдержав, замолотила кулаками по его груди.

– Вот видишь! Вот видишь! – запричитала она.