Сволочь ненаглядная - Дарья Донцова

– Далась тебе эта болячка, – тяжеловздохнула Катерина. – Нет, не заразна, хотя последнее время постулаты обинфицированности некоторых заболеваний пересматриваются.

– Не поняла…

– Ну, язва желудка всегда считаласьблагоприобретенной. Питался больной неверно, вел неправильный образ жизни,курил, нервничал – вот и результат. Но последние исследования четко показывают– язва имеет другую основу, скорей всего бактериальную.

– И ей можно заразиться?

– Выходит, что так, через общую посуду.Сейчас поговаривают, будто воспаление легких, рак и инфаркт тоже семейныеболячки.

– Как это?

– Ну, один подхватил – вся семья слегла.

– Инфаркт – инфекция?

Катя развела руками.

– Я только рассказала о последнихисследованиях.

– А тромбоэмболия?

– Про нее ничего такого не слыхала.

– Значит, если она заразна, тогдапонятно!

– Что? – удивилась Катя.

– Ну смотри, в одной палате лежалиженщины. Сначала одна умирает от оторвавшегося тромба, кстати, совсем молодая,потом другая, правда, ее успели перевести в другую больницу. Следом гибнеттретья – похоже на эпидемию.

Катерина с изумлением посмотрела на меняшироко открытыми глазами.

– Все разом умерли?

– Нет, по очереди, но за короткий период.

– От тромбоэмболии?

– Да.

– Чепуха, – категорично отрезалаКатя, – такое невозможно!

– Сама же говорила о новомодных теченияхв науке!

Катя в негодовании вскочила с дивана.

– Слушай, Лампа, тромбоэмболия не чума,воздушно-капельным путем не передается.

– Почему тогда такая куча народапоумирала?

Катюня призадумалась, потом со вздохомсообщила:

– В медицине случаются иногданеобъяснимые явления. Порой приходит больной, ну ничего тяжелого, а утром –бах, покойник. Или, наоборот, по «Скорой» приволокут в экстренную хирургию,крайняя степень тяжести, не жилец просто. Глядишь, через неделю по коридорам носится.Кстати, среди врачей много верующих, потому что кое-какие вещи ничем, кромебожественного вмешательства, и не объяснить.

– Значит, в 717-й палате приключиласьмистическая случайность, – пробормотала я.

– Именно, – согласиласьКатюша, – либо…

– Либо?

– В больнице объявился маньяк,отправляющий женщин на тот свет.

– Как?

– Существуют лекарства, усиливающиесвертываемость крови, инъекция большой дозы какого-нибудь из них запросто можетпривести к трагедии.

Ночью я безостановочно крутилась в кровати,постоянно переворачивая подушку. Наконец, устроившись между мопсами и спихнувна пол Рейчел, привела мысли в относительный порядок. Итак, как развивалисьсобытия? Сначала на тот свет отправляется Ирочка, потом умирает Настя,переведенная в другую больницу, затем неприятность, если только смерть можноназвать неприятностью, приключается с некоей Новохаткиной, положенной на местоАнны Ивановны. Ничего себе цепь роковых случайностей! Неужели ни у кого изсотрудников НИИ Скорой помощи не появились подозрения? Впрочем, остановись,Евлампия, на данный момент тебя интересует только одна проблема – где найтиЕгора, чтобы отдать ему наконец тридцать тысяч долларов и спать спокойно. Но,похоже, парень никогда не жил на Новокисловском. С чего Настя написала в письмеэтот адрес? Так и не додумавшись ни до чего конструктивного, я около пяти утраотбыла в царство Морфея.

* * *

День начался со скандала. Услыхав громкиенегодующие крики, я выглянула в коридор.

– Безобразие, – верещал Кирюшка,стоя на одной ноге, – теперь переодеваться надо, точно на первый урокопоздаю!

– Смотри, куда идешь, недотепа, –«утешил» старший брат, выходя к лифту.

– Взрослая собака, а гадит везде, –не успокаивался Кирюшка.

– У нее стресс, – вступилась за МумуЛюся, – очень тяжело самолет перенесла, извелась, бедняжка. Дома ничеготакого с ней не случается.

– Вот и надо было оставить дома, –ляпнул мальчишка и поскакал на одной ноге в ванную.

Люся растерянно глянула на меня.

– Кажется, Кирюша не слишком нам рад…

– Ерунда, – лицемерно сказалая, – просто боится опоздать в школу, а так он очень любит животных.

– Похоже, что Муму тут всехраздражает, – гнула свое Люся, – право, странно. Имеете своихживотных и не любите чужих.

– Нет, нет, – отбивалась я,демонстративно поглаживая всклокоченную болонку, – прелестное существо,очаровашка, ну срет и писается, да с кем не бывает.

– Федя парень неплохой, – заявилвышедший из ванны Кирюшка, – только ссытся и глухой.

– Какой Федя? – не поняли мы сЛюсей.

– Поговорка такая, – объяснилмальчишка, завязывая ботинки. – Имя поменять можно, например, Муму баба неплохая, только ссытся и глухая.

– Моя собачка превосходно слышит, –возмутилась Люся, – просто как горная коза.

– Это для рифмы, – хихикнул школьники вылетел на лестницу.

Со двора доносились гудки, Сережка торопилбрата.

– Доченька любимая, – завелаЛюся, – эх, кабы не бедность проклятущая, жили б сейчас в гостинице,питались в ресторане, а не у людей из милости. Собаченька моя, крошечка, дай маматебя поцелует. Так переживает, детка! Дома ну никогда ничего себе подобного непозволяла, котеночек…

– Прекрати, мама, – оборвала одна издвойняшек Люсины стоны. – Она и у нас в квартире гадит, просто у неехарактер мерзкий и избалована без меры.

– Что ты говоришь, Таня, –возмутилась мать, – да Муму – ангел!

– Ой, ой, ой, – завеладочурка, – а кто каждую ночь в коридоре льет и на пороге кучу делает?

Люся в негодовании принялась беззвучноразевать рот.

– Еще и со стола все прятать нужно,потому что Муму вороватая жопа, – неслась дальше Таня.

– Татьяна! – сурово заявил Иван,выглядывая в коридор. – Что за выражения, где ты их набралась?