Русское искусство - Игорь Эммануилович Грабарь

богато задуманной лестницей, переносящей в эпоху его постройки. Над верхней аркой в замке, для взора входящего, богомольный строитель не забыл сделать нишу для иконы. Входя в дом, видишь покои, перекрытые сомкнутыми сводами общего для Пскова характера. Многоцентровые арки говорят с достаточной убедительностью о том, что этот дом надо отнести к XVII веку.

Окна дома снаружи по фасаду совершенно без убранства, решетки – общего типа, крыша – позднейшая.

Дом Жукова переделан в недавнее время и сохранил только свое крыльцо на двух массивных трехчетвертных колоннах. Между тем, судя по его фасадам и плану у Годовикова, он был одним из своеобразнейших зданий Пскова. Его покосившееся крыльцо сильно осело, как осел и весь дом, на аршин с лишним ушедший в землю. Очень живописен был теремок над крыльцом с галерейкой вокруг, а также угловой балкон. Как этот последний, так и крыша, вероятно, относятся к XVIII веку.

Из других древних зданий надо упомяуть еще о «Тиунских палатах», будто бы построенных в 1515 году, но сохранивших только часть своих стен, затем о здании, слывущем под именем «мешка», так как в нем содержались арестанты. На самом деле при Петре он был «ордонанцгаузом». В 1839–1842 годах он был капитально отремонтирован и потерял все обаяние древней красоты. Совсем недавно погиб еще один прелестный старенький домик, находящийся рядом с IІоганкиными палатами и теперь совершенно модернизированный. Не представляет уже интереса и знаменитая «Волчья яма», также переделанная и утратившая прежний вид.

Только одно еще здание сохранило следы своей принадлежности древности, – это дом, в котором ныне помещается полковая учебная команда местного полка. Некогда он принадлежал старинной псковской фамилии Постниковых, и свой настоящий вид получил, вероятно, в начале XVIII века. Следы начала этого века видны и на фасаде флигеля дома Чесно на Варлаамовской улице.

Подводя итоги всем главным особенностям псковского гражданского зодчества, их можно свести к следующим основным требованиям, предъявлявшимся псковичем к своему жилью. Хороший дом необходимо должен иметь подвальный этаж. Каждый этаж должен быть покрыт сводами, на которых настилаются полы для следующего. В окнах вставляются железные решетки и прикрепляются железные же ставни. Наружные двери – либо деревянные, дубовые, окованные железом, либо просто железные. Лестницы устраиваются в самих стенах и благодаря этому безопасны от огня. Последнее условие вызывает чрезвычайное утолщение стены и вместе с другими особенностями здания придает ему характер настоящей крепости.

Что касается чисто декоративной стороны, то, как мы видели, псковичи предпочитают самым заманчивым узорным затеям спокойную гладь стен, и если допускают узор, то только в обработке крылец и окон. Нельзя не видеть, что все приемы, встречающиеся в зодчестве церковном, нашли свое применение и в гражданском. Где они развились раньше? Ответить на этот вопрос при скудных данных, которыми мы все еще располагаем, нельзя. Правдоподобнее всего предположить, что как церковное, так и гражданское строительство внесли свою долю в сокровищницу форм, которыми вправе гордиться не один Псков, но с ним вместе и Россия. То обстоятельство, что мотивы, бывшие в ходу главным образом в гражданской архитектуре, встречаются чаще всего в тех монастырских частях, которые носят наименее церковный характер, – в обработке ризниц и входов на звонницы, – наводит на мысль, что формы частного строительства в весьма сильной степени влияли на церковное зодчество. Такое влияние особенно ясно бросается в глаза на стене ризницы церкви Дмитрия Солунского «на Славкове», на Торговой стороне Новгорода. Очаровательное окошко этой стены обработано таким образом, что кажется как бы уменьшенным воспроизведением портала в доме Трубинского. Вообще надо заметить, что все чисто псковские приемы были переняты и новгородцами, особенно в архитектуре гражданской.

Другие примеры влияния этой архитектуры на формы церковного строительства мы видели уже в крыльце ризницы и во входе на звонницу в Печерском монастыре.

Что касается красот этого монастыря, то они не нашли еще должной оценки. Огромное впечатление производит на всякого входящего в монастырь торжественная гладь белых стен его ограды и церкви, усугубляемая приземистым пролетом ворот, с живописным пятном надвратной иконы и рядом окон-бойниц, тянущихся понизу.

Несмотря на то, что монастырь этот представляет группу построек, на которой можно проследить все архитектурные течения, господствовавшие в период времени от XV до XVIII века, здесь все же удивительно чувствуется тот дух благородной простоты, которым отличается творчество псковичей.

Красота и художественная законченность форм новгородских и псковских памятников, созданных хотя и примитивными, но истинными и великими зодчими, оказывали свое влияние и на последующие фазисы развития русской архитектуры, подчеркивая жизненность заложенных в нее творческих основ.

А. Щусев

В. Покровский

И. Грабарь

XIII. Храмы Владимиро-Суздальского княжества (XII–XIII века)

Во второй половине XII века, благодаря энергичной деятельности Юрия Долгорукого и в особенности сына его, знаменитого Андрея Боголюбского, возвышается в северных пределах Руси Суздальское княжество и становится центром политической жизни Руси. Лихорадочно воздвигается здесь целый ряд замечательных храмов, свидетельствующих о высоком развитии вкуса строителей: по своей оригинальности и художественности храмы Владимиро-Суздальской области являются единственными в мире памятниками и справедливо вызывают к себе удивление у всех, интересующихся искусством[131].

Под 1152 годом мы находим в летописи свидетельство о заложении здесь сразу пяти церквей Юрием Долгоруким. «Того же (6660) лѣта князь велики Юрыи Долгорукій Суждальский бывъ подъ Черниговомъ ратью, и возвратися въ Суждаль на свое великое княженіе, и пришедъ, многи церкви созда: на Нерли святых страстотерпецъ Бориса и Глѣба, и во свое имя градъ Юрьев заложи, нарицаемый польскій, и церковь въ немъ камену святаго Георгія созда, а въ Володимери церковь святаго Георгія камену же созда, и градъ Переяславль оть Клещина перенесе и созда болши стараго и церковь въ нем постави камену святаго Спаса, а в Суждалѣ постави церковь камену Спаса же святаго» (Никоновская летопись).

Это – первая группа церквей Владимиро-Суздальского княжества, которая послужила зерном для развития здесь самостоятельного типа церквей, столь отличного от церквей других уделов тогдашней Руси.

Но из всех этих церквей до нашего времени сохранились только две – в Кидекше и Переславле, все же остальные были переделаны или разрушены. Из них только Кидекшанская церковь считается постройкой времени Юрия, Переславская же была окончена Андреем Боголюбским.

Церковь Бориса и Глеба в Кидекше, селе, расположенном верстах в 12 к востоку от Суздаля, не сохранила ни своего первоначального покрытия, бывшего, вне всякого сомнения, посводным, ни древней главы. Некоторые из ее окон расширены, причем появилось и одно новое, сделанное на южной ее стене на месте заложенной входной двери. К