Как мы меняемся (и десять причин, почему это так сложно) - Росс Элленхорн

Когда желание ничего не менять перевешивает движущие силы преобразований – и вы перестаете соблюдать диету, ходить в спортзал, откладываете на потом курс итальянского или делаете себе поблажку в виде курения, – часто возникает опасность потерять контроль над своей жизнью. Но в основе отказа от перемен лежат и другие, прекрасные причины, продиктованные любовью и заботой о себе, и они стоят того, чтобы вы о них подумали.

Я хотел бы вместе с вами рассмотреть десять таких причин.

Читая главы следующей части, не спешите и не осуждайте сильно тот элемент сознания, который хочет уютно свернуться в теплом гнездышке существующей реальности. Отнеситесь к нему с юмором и снисхождением. Сосредоточьтесь на намерениях этой силы, а не на ее часто разрушительных последствиях. Умейте увидеть золото в трещине. Эта концепция, возможно, заставит вас задуматься об изменениях. А может, вы решите пока оставить все как есть. Случатся преобразования на этот раз или нет, обещаю, что понимание и, возможно, благодарность по отношению к тем силам, что сдерживают вас, подготовят вас к тому, чтобы рискнуть и сделать шаг вперед.

Сегодня я проснулся до рассвета с намерением сесть писать эту книгу. Звонок будильника раздался около пяти утра. Но предстояло еще встать с постели. Я знал, что уже не засну, но и вставать не торопился. Взял мобильный, посмотрел новости, электронную почту и сказал себе: «Пора вставать». Но не встал. Снова залез в телефон, проверил банковский счет, бронь отеля на отпуск, немного почитал материалы электронного ресурса Politico, пересмотрел письмо, которое отправил накануне. Все, теперь я готов. И все равно я не встал. На глаза мне попалась история о Билле О’Рейли на Buzzfeed. Я прочитал ее. Затем заметил рецепт фондю в лодочке из хлеба. Разве я мог пропустить такое? Внимательно изучив статью, я почувствовал растущие угрызения совести, так как побил все рекорды, отвлекаясь на всякую ерунду. Дальше лежать нельзя, я чувствовал беспокойство и скуку. Нужно встать. Но я так и не сделал этого. Время уже 5:45.

Наконец жена, которой мешал свет экрана телефона, пробормотала: «Ты можешь заниматься своими делами в другом месте?» Я встал, пошел на кухню и сделал себе чашку кофе. Включив компьютер, я сначала поискал зооняню для нашей собаки, скачал кое-какую музыку (которая вдохновит меня в процессе творчества), снова посмотрел новости, проверил почту и написал несколько писем. Оторвался от компьютера и приготовил себе завтрак. В 6:45 я сел за стол и включил новости. Поев, я бросил взгляд на кухонные часы, они показывали 7:30. В 8:15 мне пора собираться на работу. Наконец через два часа после пробуждения я приступил к своей книге. Правда, на творчество у меня осталось всего 45 минут. Я написал этот абзац и еще немного.

Письмо, как и все способы выражения эмоций, – глубоко экзистенциальный процесс. Когда вы пишете, вы в буквальном смысле отражаете свой уникальный внутренний мир, как говорится, вытаскиваете его наружу. Чтобы писать, надо обладать немалым мужеством, помня о единоличной ответственности, чего мне и не хватило сегодня утром. Такой же выдержки требуют и личностные преобразования. Как я отметил в предыдущей главе, решение изменить свою жизнь – важный момент бытия, и успех перемен зависит от способности стать хозяином своей судьбы.

Другими словами, изменения вынуждают вас погрузиться в дискомфортное и даже пугающее ощущение свободы. Если не остается иного выбора, как взглянуть в лицо единоличной ответственности, вы мобилизуете все силы, чтобы сделать это. Что вам остается? Но почти всегда можно выбрать легкий путь и сбежать от свободы через дверь с надписью «Выход».

Побег от свободы

Скорее всего, моя утренняя прокрастинация вам знакома либо вы наблюдали подобное поведение. Есть такая избитая фраза – «ленивый писатель». На самом деле в моем случае речь не о прокрастинации, поскольку в конце концов я что-то сделал. Это история о колебаниях между мучением, которое мне причиняли мысли о собственной единоличной ответственности, и психологическими попытками скрыться от этой ответственности.

Что же удерживало меня в постели, если не считать пухового одеяла и стремления поспать подольше? Мое нежелание признать себя ответственным за создание некоего письменного творения. Я изо всех сил старался не подпустить к себе чувства, которые порождают сознание, что все зависит только от меня: чистый лист бумаги (в моем случае – пустой серый экран) посылал обратный сигнал о том, что я одинок и всегда существует вероятность, что не справлюсь с поставленной перед собой задачей. Что заставило меня встать с постели? Жена. Но как только я оказался в холодной кухне-гостиной, мое нежелание начать работу вернулось. И почему же я все-таки сел за компьютер? Потому что осталось мало времени. Иначе говоря, два импульса, подтолкнувшие меня к написанию книги, поступили извне. Это больше похоже на пинки родителей, чем на выбор взрослого человека. Встать с кровати меня заставили, писать я сел, потому что оставалось мало времени. Столкнувшись с настойчивыми сигналами о собственной ответственности за реализацию поставленной задачи – выразить свою самобытную точку зрения в отсутствие начальника, который пугал бы меня последствиями, – я скрывал свои способности к ее выполнению.

Хитрые уловки и отговорки, когда к действию вынуждает лишь сильный толчок извне, – все это элементы пьесы, которую я ставлю сам для себя.

Большинство так и проводит свою жизнь: мы лишь изредка берем в руки вожжи, а главным образом притворяемся, что от нас ничего не зависит, хотя на самом деле все наоборот. Однако когда речь заходит о личностных изменениях, актерская игра прекращается.

Осуществить желаемые перемены невозможно, не осознав – хотя бы ограниченно, частично – важного сопутствующего момента: своей единоличной ответственности. Изменить себя – значит иметь смелость отказаться от самообмана в пользу честных намерений, даже если первый соблазняет простыми решениями.

Попробуйте сделать шаг к преобразованиям – и самообман тут как тут, уговаривает вас, нашептывая: «Ты слишком устал, чтобы идти в спортзал», «Как можно учиться играть на гитаре, пока не убрано на кухне», «А все остальные едят печенье». Все, что обманчиво выглядит как побуждение к действию, на самом деле маскирует вашу ответственность и таким образом останавливает или замедляет ваше движение к переменам в себе.

Сартр предложил весьма выразительный термин для такого типа поведения, когда вы поддаетесь самообману: «дух серьезности»[88]. Напустив его на себя, вы наделяете окружающий мир теми полномочиями, которые на самом деле принадлежат вам. Выражаясь библейским языком, это история о золотом тельце, когда вы вручаете бразды правления непостижимым прихотям других. Или о диснеевском «Ученике чародея», когда метлы и подсвечники начинают жить своей жизнью. Я бы сравнил дух серьезности с очередью: вы стоите – и ждете… ждете… ждете, когда с вами что-то случится. Когда вы говорите себе: «Подождем до завтра», вы сама серьезность, ваш девиз – «Все приходит к тому, кто умеет ждать». Задача духа серьезности – удержать вас во власти самообмана и не дать измениться. Скрывая свои истинные возможности, вы остаетесь одним из ожидающих в бесконечной очереди.