Звезда моей судьбы - Татьяна Устименко

– Как вы смогли сотворить подобное? Откуда такая сила?.. – чуть слышно шептала я, обессилев от переполняющих душу эмоций.

Подъехавший к нам Лаллэдрин низко наклонился с седла, заглядывая мне в глаза. По его лицу блуждала несмелая улыбка узнавания, будто он видел отнюдь не меня, а ту героиню древней сказки, которую ждал много лет и почти отчаялся дождаться.

– Спроси лучше, как можно удержать в себе эту силу, когда нечто неуправляемое прорастает из человека и завладевает им? Назови ее как угодно: предначертание, рок, фатум… Скажи, ты тоже ощущаешь ее в себе?

Я задумчиво кивнула, осмысливая его слова и по-прежнему не отводя взора от панорамы города, который должен стать моей судьбой.

И, словно отвечая моим чаяниям, мираж дрогнул, обрел форму, объем и воплотился в действительность. Светлый, омытый горным воздухом, открылся передо мной город Дархэм. Я поняла, что с первого взгляда, раз и навсегда безоглядно влюбилась в него и душой, и сердцем. Влюбилась в этот неповторимый «дар судьбы», права обладать которым я еще не заслужила!..

Меня чрезвычайно утомила долгая церемония триумфального шествия по городским улицам, сопровождаемая замысловатыми магическими ритуалами, совершаемыми учениками Лаллэдрина. Наклонившись к моему уху, верховный чародей растолковал смысл волшебного действа, призванного обеспечить счастливое будущее новорожденного принца. Король Кантор Эврелий и его супруга Эвника произвели на свет восемь дочерей – старшая из них, инфанта Эвридика, до сего момента считалась наследницей трона, – но при этом они продолжали надеяться на рождение сына. И вот теперь, благодаря моей помощи, долгожданное событие наконец-то свершилось…

– И вот фигурки смешались, нарушив законы шахматной доски, – вполголоса, будто разговаривая сам с собой, проворчал маг. – А крохотная, слабая пешка самостоятельно дошагала до границы неведомого и вышла из повиновения воле игроков.

– О чем вы сейчас говорите, учитель? – не поняла я, вполуха прислушиваясь к его витиеватым рассуждениям.

– О шахматах, любимой игре богов, – невесело рассмеялся Лаллэдрин. – Они придумали правила и разделили мир на две армии, черную и белую, ввязав их в бесконечное противостояние. Много столетий мы послушными фигурками передвигались по предназначенным для нас клеткам, разыгрывая задуманную богами партию. Но вот появилась ты, и правила нарушились, утратив свою актуальность. Кто знает, чем закончится древняя война.

Я задумчиво хмыкнула, припоминая странные признания богини Банрах. Кажется, я стала отнюдь не первой, кто возжелал самостоятельности и заплатил за нее безмерно высокую цену. Заплатил своей свободой! Вот и выходит, что ты не сможешь стать абсолютно независимым, если от тебя что-то зависит.

– Я обязательно научу тебя играть в шахматы, – пообещал чародей, добродушно поглаживая меня по волосам. – Обещаю, тебе понравится эта игра.

Боюсь, я не очень внимательно слушала пространную речь Лаллэдрина, занятая борьбой со сном, которую в итоге проиграла целиком и полностью, сдавшись на милость навалившейся дремы. Видят Неназываемые, минувший день выдался слишком богатым на приключения, а посему в таком поражении нет ничего постыдного.

К королевскому дворцу мы прибыли уже затемно. Смутно помню мраморные стены, изукрашенные изображениями белых мантикор, и вымуштрованных стражников, склонившихся в почтительном поклоне. Я кивнула в ответ, чуть не сверзившись со своего резвого скакуна: мои натертые седлом ягодицы успели превратиться в одну сплошную мозоль, а непривычные к поводьям пальцы онемели и затекли. Следующей яркой картинкой, навечно врезавшейся в память, стали сильные отцовские руки, бережно снявшие меня с седла. Каблуки королевских сапог звонко стучали по каменным плитам длинного коридора, когда отец нес меня в спальню.

– Спи, маленькая моя! – шепнул он, уложив меня на роскошную кровать и нежно целуя в лоб. – Набирайся сил. Завтра нас ожидает торжественный бал и всеобщий праздник в честь моего новорожденного сына. Держись, Йона, ибо все дворяне Дархэма хотят лично лицезреть Наследницу трех кланов, а быть героиней пророчества слишком трудная миссия. Особенно для такой маленькой и хрупкой девочки, как ты…

– Хорошо, батюшка! – покладисто улыбнулась я и провалилась в сон, едва успев вспомнить исцеляющее заклинание для моих болезненных натертостей. Еще ни разу в жизни и нигде в мире мне не спалось так сладко и спокойно, как в этом чудесном городе, ставшем отныне моим домом…

Я проснулась так же легко, как и уснула. В недоумении села на кровати, прислушиваясь к своим ощущениям. Нет, он мне не померещился, этот слабый зов, идущий откуда-то извне, со двора замка.

– Иди ко мне, Наследница! – звал мелодичный женский голос, притягивая меня к себе подобно огоньку свечи, влекущего слабого мотылька, который бездумно летит на свет смертельной приманки и погибает, опалив хрупкие крылышки.

Я пробовала сопротивляться странному голосу, но не смогла. Встала, с удивлением обнаружила себя облаченной в кисейную ночную рубашку, подняла с кресла роскошный шелковый халат и с удовольствием вдела руки в его широкие рукава. Потуже запахнула полы непривычного домашнего одеяния, заплела свои многочисленные тонкие косички в одну толстую косу. Еще пытаясь сопротивляться зову, выворачивающему наизнанку все мое естество, я обошла отведенную мне спальню, пощупала ковры, потрогала обивку стен, постучала ногтем по стеклу шкафчика с посудой – знакомый звук, голубовато-металлический, – и очарованно вздохнула. Никогда не видела подобной красоты!

В комнате располагалась низкая широкая кровать с подголовным валиком вместо подушек – подлинно королевское ложе. Окнами спальня выходила в парк, и защиты на рамах не было никакой, кроме двойных штор: прозрачных кремовых – нижних и плотных, из коричневого узорного шелка – наружных. За оконными стеклами холодно улыбалась далекая и недоступная Уна. Стены обтянуты старым гобеленом, под потолком резной фонарь из желтоватой кости. Фигурная дубовая мебель собирала на себя всю пыль из окружающей атмосферы. Я толкнула незапертую дверь и осторожно выглянула в коридор.

Стражник возле лестницы сладко храпел, тяжело навалившись на громоздкую, явно неподъемную алебарду. Я на цыпочках прошмыгнула мимо него, с проказливой усмешкой подумав: «То-то шуму он наделает, уронив свою архаичную церемониальную штуковину, мало на что пригодную». Обширный коридор оказался разделен поперечными выступами, разбивающими его на части разного цвета. На гладких фризах, проходящих вдоль стен, стояли букеты в плоских вазах. Пол выстилал черный кафель с рисунком из зеленых и желтых кленовых листьев.

На одном из подоконников сидела вездесущая кошка и от нечего делать мыла себе подхвостье, задрав ногу вверх так грациозно, словно она родилась не хвостатой тварью, а знаменитой танцовщицей. Ее желтые глаза смотрели на меня с неодобрением. «Ты потише себя веди, Наследница, а то весь дом ненароком перебудишь!» – красноречиво говорил ее взгляд.

– Не перебужу! – вполголоса пообещала я и тут же налетела на крохотный столик с кем-то позабытым здесь чайным сервизом. Серебряная посуда с певучим звоном посыпалась на пол. Я испуганно присела, ожидая вполне закономерного переполоха, но, к счастью, никто из проживающих во дворце эльфов и не подумал проснуться.