Черный лед - Бекка Фицпатрик

Я старательно переставляла ноги, впившись глазами в дверную ручку, которая, казалось, только удалялась с каждым шагом.

Еще один удар сердца – и ощущение металла в моей руке. У меня задрожало в животе, отчасти от экстаза, отчасти от страха: отсюда пути назад уже не было. Я начала поворачивать ручку. Повернула на несколько градусов. Дожала до конца. Все, теперь только потянуть на себя. Давление в комнате чуть изменится, когда я открою дверь, но Мэйсон не заметит – спит, как сурок. А огонь быстро расправится с порцией холода, которую я впущу.

И вот внезапно я уже на крыльце, плавно закрываю дверь за собой. Я сжалась, отчасти ожидая, что сейчас Мэйсон вскочит на ноги и бросится в погоню, крича Шону, чтобы просыпался. Но единственным звуком был лишь вой горько-холодного ветра, швырявшего мне в лицо мелкий песок колючего снега.

Лес тонул в бездонной тьме; стоило отойти от домика на сотню шагов, как, коротко оглянувшись, я уже не могла разглядеть его, закутанного в бархатный плед ночи.

Ветер пронзал одежду и сек любой кусочек кожи, который мне не удалось укрыть, но я была почти готова благословить его за это. На холоде сна не осталось ни в одном глазу. А если Мэйсон с Шоном пойдут меня искать, им не услышать моих шагов за неистовым свистом, несущимся по склонам гор. И глубокие следы быстро занесет поземкой. Подбадривая себя такими рассуждениями, я поплотнее завернулась в куртку, прикрыла глаза от летящей в них крупы и осторожно начала забираться на крутой склон, заваленный обломками скал и упавшими деревьями, скрытыми под снегом. Скалы были достаточно острыми, чтобы переломать мне кости, упади я под неудачным углом.

Над головой ухнула сова. Крик разнесся по полночному лесу, сплетаясь с воем ветра, терзавшим ветви деревьев, которые гремели, ударяясь друг о друга, порождая мысли о привидениях. Я пыталась ускорить шаг, но снег был слишком глубоким, я то и дело спотыкалась и падала на колени, чудом не выронила фонарь и флягу. Как ни соблазнял меня фонарь, включить его я не решалась. Так близко от хижины свет стал бы для Мэйсона и Шона шпионским маячком.

Подходя к вершине, я уже еле волочила ноги и задыхалась. Икры дрожали от напряжения, а в пояснице сведенные судорогой мышцы, казалось, сжимались в кулаки. Кошмар прошедших суток начинал брать свое – я чувствовала себя как никогда измотанной, ничтожной и бессильной в тени коварных гор.

Если верить карте Келвина, мне нужно было перейти через перевал и спуститься в котловину, по которой я бы дошла до большой станции патруля. Но тропы на перевале не было, и приходилось пробиваться через глубокий снег, поднявшийся уже выше ботинок.

Вдоль швов одежды и под мышками закололо от жара. Меня прошиб пот – это плохо. Позже, на отдыхе, влага остынет и будет отбирать тепло у тела. Ладно, подумаю об этом, когда придет время. До патруля еще идти и идти, рано останавливаться. Но на всякий случай я сбавила темп.

Смяв снег перчатками, я слепила тугой шарик и засунула в рот, глотая ледяную талую воду. До боли холодно, зато бодрит. Раз начала потеть, нужно пить; конечно, обезвоживание при такой погоде казалось смехотворно маловероятным, но я доверяла путеводителям и своему опыту тренировок.

По деревьям передо мною запрыгал размытый кружок света. Я мгновенно спряталась за дерево и вжалась в него, быстро соображая. Фонарь был позади меня, не очень далеко. Я напрягла слух. Мужской голос, кричит. Ветер искажал слова, но я разобрала свое имя.

– Бритт!

Я не могла понять, Мэйсон то или Шон, но готова была молиться, чтобы это оказался Шон. От него у меня был шанс убежать; в огромном лабиринте леса он никогда меня не отыщет.

– Бритт! …ничего дурного. Подожди… не убегай от меня!

Я не поднялась выше границы леса, но густые заросли, опоясывавшие подножие горы, здесь заметно редели и не скрывали меня так, как мне бы хотелось. На моей стороне была непроглядная тьма, на его – фонарик. Стоит мне только выйти на открытое место, и он увидит меня. Я в ловушке.

Луч света отвернул в сторону. Мгновение поколебавшись, я бросилась бежать со всех ног, вырвалась на открытый участок и понеслась к следующей группе деревьев, помогая себе свободной рукой. И близко не добежав до цели, споткнулась и, раскинув руки, рухнула в снег. Очень вовремя: через секунду пятно света скакнуло, озаряя темноту у меня над головой. Я проползла еще несколько метров, таща за собой захваченное снаряжение, и спряталась за валуном, айсбергом возносившимся над океаном снега.

Луч света прерывистыми толчками метался по веткам надо мною.

Преследователь был уже ближе, явно поднимался по склону гораздо быстрее меня. Прижав к груди флягу и налобный фонарь, я вскочила на ноги и помчалась к другому островку леса.

– …помочь друг другу!

Помочь друг другу? Мне до тошноты захотелось расхохотаться. Он что, рассчитывал, будто я куплюсь на такое? Ему всего-то нужно убраться с гор; как только я «помогу» ему, он меня просто убьет. Ей-богу, у одной в лесу шансов на выживание больше.

Положив поклажу на снег, я уперлась руками в бедра и наклонилась вперед, давая телу краткую передышку. Дышала я так шумно, что была уверена: еще немного, и он меня услышит. Каждый глоток воздуха болезненно драл горло. Голова кружилась так, что я боялась хлопнуться в обморок.

– Бритт? Это Мэйсон.

Черт! Черт! Черт!

Он звал меня успокаивающим голосом, но я не собиралась дать себя одурачить.

– Я знаю, ты меня слышишь, – продолжал парень. – Тебе не уйти далеко. Приближается новый заряд пурги, вот почему ветер поднялся. Нельзя здесь оставаться. Замерзнешь насмерть.

Я зажмурилась от порывистого ветра, дувшего в лицо. «Он лжет, он лжет», – беззвучно кричала я себе, чувствуя, как моя решимость ослабевает. Мне было страшно, холодно, я была на грани отчаяния и, к собственному удивлению, хотела поверить ему. Хотела поверить, что Мэйсон действительно поможет мне. И это пугало больше всего. Потому что в глубине души я знала: стоит мне выйти из-за дерева – и я погибла.

Из своего укрытия я видела, как парень, опустившись на колени, рассматривал мои следы, вспахавшие снежную пелену. Даже если броситься бежать, он неизбежно схватит меня: не сейчас, так через пять минут.

– Подумай, Бритт! – звал Мэйсон. – Ты же не хочешь здесь погибнуть. Если ты слышишь меня, отзовись.

«Ни за что», – подумала я.

Увидев, как он, взяв след, легкой трусцой бежит к моему укрытию, умом я понимала, что сейчас будет. Но понимание неизбежного не заглушило укорененного в глубинах подсознания инстинкта самосохранения. Рывком вскочив на ноги, я помчалась так быстро, как только могла.

– Бритт, стой! – закричал он.

– Нет! – огрызнулась я, поворачиваясь к нему лицом. – Никогда! – Я плюнула в него этим словом. Не вернусь. Буду драться. Лучше умру здесь, сражаясь, чем позволю ему притащить меня обратно.

Направив было свет мне в лицо, парень спохватился, отвел фонарь в сторону и спросил: