Черный лед - Бекка Фицпатрик

– Что ты прячешь, Бритт?

– Ничего.

Он пристально посмотрел на меня, подозрительный взгляд мгновенно стрельнул в сторону груди. Лифчик оставался одним из двух мест, которые он еще не проверил. Смущенный ходом собственных мыслей, он отвел глаза.

– В ванную, – скомандовал он. – Разденься и обернись полотенцем. У тебя одна минута, потом я зайду и просмотрю все твои вещи. Даже не думай заныкать что-нибудь в ящички, унитаз или трубу – я все проверю. Всю ванную.

– Ничего я не прячу. – Мое горло пересохло от ужаса. Если он обыщет меня, то обнаружит не только нож, но и карту Келвина. А найди они карту, я стану им не нужна. Меня просто убьют.

– Чертова погода! – Шон выругался так громко, что его голос было слышно сквозь открытую дверь дома. – Опять снег начался. Иди сюда, Эйс, помоги мне завалить тело.

Снова снег? Я выглянула в окно. Действительно: крупные мокрые снежинки закружили в воздухе. Как же я убегу, если погода снова ухудшится?

– Поверить не могу, что вы собираетесь закопать тело в лесу, – обратилась я к Мэйсону, отчасти в надежде воздействовать на совесть парня, а заодно чтобы отвлечь его от обыска. – Подумай о его родных. Он заслуживает лучшего. То, что сделал Шон, просто ужасно.

Если Мэйсон и собирался что-то возразить в оправдание, такой возможности ему не представилось. Громыхнув входной дверью о стену, в хижину ворвался порыв ледяного ветра, прерывая наш разговор.

В последний раз с сомнением поглядев на меня и на снежинки, залетающие в комнату, Мэйсон сделал свой выбор. Вышел во двор, захлопнув дверь.

Я подошла к окну. Шон показал на тело егеря, затем на сугробы, наметенные у стены леса. Парни явно собирались закидать труп снегом в надежде, что никто не успеет наткнуться на него, пока мы не спустимся с гор.

Унимая подступавшее головокружение, я закрыла глаза. У меня нож и карта. Сбегу сегодня же, когда они заснут. Если дойду с ними до шоссе, Шон пристрелит меня. Я знала это так же точно, как то что, снег холодный, а огонь горячий.

У меня будет всего один шанс. Если Шон поймает меня на попытке улизнуть, либо застрелит на месте, либо даст пожить ровно столько, сколько потребуется, чтобы я пожалела, что не была убита сразу.

Я села на диван и принялась раскачиваться взад-вперед, – отчасти, чтобы согреться, отчасти, чтобы успокоить нервы. Как бы цинично и бесчувственно это ни звучало, нужно было выбросить из головы недавнюю трагедию и хладнокровно обдумать свои действия. Егерь мертв, но я – еще нет. У меня оставалась надежда, а ему уже ничем не поможешь.

Так я убеждала себя, но картина падающего лицом вперед тела затмевала все. Убрав руки с колен, я впервые взглянула на свои джинсы. Забрызганы кровью. Меня охватило странное чувство, будто я стою в зоне океанского прилива, затягивающего меня на глубину, путающее мысли ощущение полной беспомощности песчинки перед могучей стихией.

Хлопнула дверь. Мэйсон с Шоном стащили с себя промокшие куртки и повесили их на спинки стульев. После копания в снегу на перчатках налипла ледяная глазурь.

– Что смотришь? – глумливо ухмыльнулся мне Шон, направляясь к камину и подкидывая в него еще бревно. Огонь сердито ощетинился снопом искр. – А может, снег – это не так уж и плохо, – сказал он Мэйсону. – Засыплет наши следы, снова завалит дороги. Пока там расчистят. Мы не можем сдвинуться с места, но и они тоже. Это дает нам время. Зависнем пока здесь и подождем конца снегопада.

Вечером Мэйсон разогрел на плите три банки кукурузы. Они с Шоном устроились за кухонным столом, а я сидела у огня, впитывая тепло перед ночным побегом в лес. Я ела, едва ли чувствуя вкус еды, и жевала все медленнее и медленнее. Стараясь заглушить голоса парней, я хотела затеряться в очередном воспоминании о Келвине – новом, еще не затертом от постоянного прокручивания в голове, – иначе просто сошла бы с ума.

Келвин причинил мне боль, и я не забыла, что он целовался с Рейчел за моей спиной, но в безумии последних двадцати четырех часов я невольно простила его. Успею еще припомнить ему все плохое, а пока нужно цепляться за хорошее, не думая ни о чем другом. Мне нужен был маяк, к которому бы я могла стремиться, и сейчас таким маяком казался Келвин. Он был всем, что у меня оставалось.

Подошел Мэйсон – забрать у меня миску, – и я увидела в глазах парня тень жалости. Я отвернулась, сознательно отталкивая его сочувствие. Не стану облегчать ему совесть. Не позволю подонку думать, будто хоть что-то из этого нормально. Проявив враждебность, я испытала облегчение. Мэйсона мне хотелось уязвить куда больше, чем Шона. Что бы он там ни говорил, из них двоих Мэйсон был лучше, а потому и требования к нему были выше.

Снег бомбардировал хижину весь вечер. Хотя камин хорошо прогрел три маленькие комнаты, я сидела в куртке, ботинках, перчатках и шарфе, – чтобы не одеваться потом, когда у меня останутся считаные секунды на побег. Кроме того, в кармане куртки лежал нож, и я надеялась, что правильно пойму, когда придет время пустить его в ход.

Обнаружив мое отсутствие, Мэйсон с Шоном обязательно решат, что я отправлюсь прямиком к Корби, что исключало возможность вернуться к ней. Это решение далось нелегко, но, если я хотела спасти нам жизнь, нужно было бежать за помощью к кому-то еще. Хотелось бы как-то дать подруге знать, что я уже иду и ей нужно лишь еще чуть-чуть потерпеть. Я могла только представлять, как одиноко и ужасно она себя чувствовала.

В туалете я снова и снова изучала карту. Компаса у меня не будет, если только Шон или Мэйсон не оставят свои без присмотра, но Келвин отметил на карте столько ориентиров, что по ним легко было дойти до другого кордона рейнджеров, примерно в пятнадцати километрах отсюда. Я могла это сделать. Я должна была это сделать!

Молча стоя у окна, я перебирала в голове свой план. Внешне мне удавалось казаться спокойной, но внутри разрастался страх. Как долго я продержусь в заснеженном лесу без воды, еды и укрытия?

Шон громко зевнул и ушел в спальню, оставив меня в гостиной наедине с Мэйсоном.

– Вот: нашел пару шерстяных носков. – Мэйсон протянул мне черные длинные лыжные носки. – Не хочешь их надеть, чтобы ноги были сухими?

– Ты нашел, ты и надевай, – отрезала я.

– Хотел предложить их тебе.

– С чего бы это?

– Потому что знаю, как это неприятно, когда ноги мокрые.

– Мне не нужны носки. – Мои ноги и впрямь насквозь промокли и заледенели, и я бы что угодно отдала за сухую пару. Почти… Кроме самоуважения. Принять подарок от человека, держащего меня в плену!

– Как хочешь, – пожал плечами парень.

– Если бы я могла поступать как хочу, не сидела бы здесь с вами.

– Ложись сегодня на диване, – предложил Мэйсон, не обращая внимания на мою колкость. Он расстелил одеяло на кресле-качалке, обозначая свой выбор, и стянул с себя флисовую толстовку, оставшись в облегающей серой термоводолазке. Затем расстегнул ремень, очевидно, чтобы не врезался в тело ночью. Безобидное действие, но почему-то, когда он начал раздеваться, в комнате словно бы сгустился воздух.