Одинокое сердце - Линда Андерсен

Анна-Тереза смахнула слезу и начала, энергично жестикулируя, показывать, как действовала машина-разрушительница.

– Понимаешь, милая, все твои прошлые труды пошли насмарку, – сурово прокомментировал случившееся мистер Маккормик. – Цветника больше нет. Мы пытались с Анной-Терезой защищать растения…

– Да-да! – пылко подтвердила Анна-Тереза. – Реджинальд даже ложился на землю. Ей-богу!

– В общем, водитель бульдозера объяснил, что через неделю на месте цветника будет автостоянка. Таковы планы хозяина земельного участка, – развел руками Маккормик.

Миллисент спокойно выслушала сообщение своих друзей-стариков. Что поделать, она знала – когда-то ее попытка украсить место под окном фотомастерской потерпит фиаско. Конечно, она рисковала, сажая цветы. Ничего нет вечного в мире, с этим надо смириться. Тем более в такой необыкновенный вечер в компании замечательных людей.

– Миллисент, не расстраивайся. Ничего нет вечного в мире, – вдруг с доброй улыбкой проговорил Бенджамин, буквально прочитав ее мысли. – Ничего, кроме любви.

Свет медовых свечей освещал его прекрасное мужественное лицо, и Миллисент почувствовала, что безумно любит Бенджамина Лонгсдейла. И всегда его любила. С этого мгновения другие мужчины перестали для нее существовать, превратились в бесплотных призраков. В счастливый день она встретила когда-то Бенджамина, в счастливый день!

Анна-Тереза принялась за еду, как и мистер Маккормик. Рассказывая печальную новость, она потихоньку наполнила тарелку салатом, ветчиной, сыром, положила рыбу в кляре, и теперь разламывала кусок вилкой.

– Ммм, чудесная рыба! – с удовольствием проговорила Анна-Тереза. – Скажу вам как повар со стажем, эта рыба – божественная! Кто ее готовил?

– Моя жена, – с гордостью произнес муж Флоренс. – Она, если захочет, может такое чудо сотворить, что пальчики оближешь!

Через полчаса вся честная компания решила посмотреть на звезды.

– С нашей террасы так хорошо видно небо, – сказала Флоренс. – А сейчас как раз время звездопада. Можно загадывать желания.

Все встали и вышли на террасу. Она оказалась длинной, широкой, тянущейся вдоль всего второго этажа дома Джонсонов, и была увита тяжелыми плетьми клематисов, ажурными листьями декоративного винограда, украшена разноцветными китайскими фонариками.

На террасе рядом с Миллисент оказалась Анна-Тереза. Она оттеснила девушку в тень, заглянула ей в глаза и тихо призналась:

– Девочка, ты прости нас с Реджинальдом. Цветник цветником, его больше нет, обидно, конечно. Но дело не в этом. Мистер Маккормик прямо ополоумел. Он взял в свою дурную голову, что Бенджамин догадался о том, что мы могли о нем думать плохое. И испугался, что результатом этого может стать ваша ссора. Реджинальд внушил мне, что если мы тут же не поедем за тобой и не удостоверимся в том, что вы живы-здоровы и веселы, то никогда себе этого не простим.

Миллисент смотрела в добрые глаза Анны-Терезы и чувствовала, как смех начинает щекотать ее горло.

– Да, да, и я – старая больная женщина поддалась на его уговоры. Реджинальд меня прямо загипнотизировал. Представляешь, до того довел, что сегодня, в выходной, мы никуда не поехали, ни на какую распродажу, а уподобились сыщикам и помчались по твоим следам в Нью-Хейвен!

Тут Миллисент не выдержала и начала смеяться. У нее на глазах выступили слезы.

Господи! Что за день! Ее все сегодня преследуют – и Маргарет, и мистер Маккормик, и Анна-Тереза. И не лень им нестись из одного города в другой, чтобы убедиться в ее безопасности и в том, что она находится в добром милом доме Джонсонов, с аппетитом поедая восхитительный ужин, приготовленный Флоренс – сестрой Бенджамина.

– Прости нас с Реджинальдом! – еще раз попросила Анна-Тереза. – Теперь-то мы спокойны. Ты в хорошем доме, и твой Бенджамин – симпатичный парень.

– Идемте есть мороженое! – пригласила компанию Флоренс. – Я так насмотрелась на звезды, что у меня кружится голова!

– Э-э, знаете, нам пора с Анной-Терезой уходить, – мрачно произнес мистер Маккормик. – Снимем номер в гостинице, чтобы вас тут не смущать.

– Какая гостиница? Кого вы смущаете? – удивился муж Флоренс. – Мы всех разместим, всех уложим спать, в доме пять гостевых комнат!

За столом завязался оживленный разговор – принялись выяснять, кто что загадал под падающие звезды.

Старики Джонсоны сказали, что пожелали всем присутствующим хорошего здоровья. Муж Флоренс задумал попасть в Книгу Гиннеса. Мистер Маккормик сберег от чужих ушей свою тайну и промолчал. А Флоренс громко сообщила:

– Бенджамин, зайчик мой бестолковый, я пожелала тебе личного счастья. Как раз падала такая сиреневая звезда, и я…

– Флоренс, куда конкретно упала звезда? – перебил ее Бенджамин.

– Вот что, братец, – продолжала трещать Флоренс. – На этот раз я решаю твою холостяцкую судьбу. Эта девушка, которую зовут Миллисент Копперфилд, мне очень нравится…

– Ну и что? – невозмутимо поинтересовался Бенджамин. – Мне она тоже очень нравится.

– Тогда не мешкай…

– Флоренс, мне кажется, мы не в операционной и я не ассистент, а ты не ведущий хирург, чтобы подсказывать мне каждый следующий шаг и движение, – заметил Бенджамин.

– Да, мы не в операционной. Но пора, братец, пора…

– Правильно! – оборвал тираду сестры Бенджамин. – Пора и поспать, а то я что-то немного устал сегодня.

Он встал из-за стола, смиренным тоном поинтересовался:

– Где можно преклонить усталую голову, успокоить натруженные члены?

Флоренс тоже отодвинула стул и сказала:

– Пойдемте, Бен и Миллисент, я вас провожу.

Они поднялись по деревянной лестнице на второй этаж просторного особняка. Причем Милли не покидала мысль, что она попала в сказку и вообще сегодняшний день весь сплошная сказка.

Девушка, улыбаясь, слушала, как пикируются брат и сестра, отпускают шуточки в адрес друг друга. До чего милые люди, до чего прекрасные у них отношения!

– Ну вот, ваши комнаты рядом, – остановилась в коридоре Флоренс. – Господин Лонгсдейл, это не специально подстроено, как вы можете догадаться, просто в нашем мотеле для счастливых парочек все другие номера заняты.

– Конечно, конечно, хозяйка! – мгновенно отозвался Бенджамин. – Хорошо, что вообще мы отыскали в этой захудалой гостинице пристанище. Но если нам будут мешать пьяные постояльцы или стрельба в салуне, я за себя не отвечаю!

Флоренс засмеялась, пожелала им спокойной ночи и ушла.

– До утра, Бенджамин, – вымолвила безумно уставшая, но счастливая Миллисент. – Я сейчас приму душ и бухнусь в постель. Наверное, усну без задних ног.

– Правильно, – спокойно отреагировал Бенджамин. – Я сделаю то же самое. Спокойной ночи, моя славная девочка.