Крах Белой мечты в Синьцзяне. Воспоминания сотника В. Н. Ефремова с предисловием и комментариями и книга В. А. Гольцева - Вадим Гольцев

После смерти Дутова (7 февраля 1921 г.) и разгрома военной группировки в Синьцзяне генерала Бакича[63] (сентябрь 1921) Сидоров стал последним и практически единственным в Синьцзяне белым вождем, пытавшимся продолжить вооруженную борьбу с Советской Россией.

К описываемому времени между Советской Россией и Синьцзяном начали активно развиваться дипломатические, торгово-экономические отношения, заработали различные торговые организации. В мае 1921 г. из Кульджи был буквально вытеснен так много сделавший для эмигрантов царский консул В. Ф. Люба, а в ноябре того же года из Чугучака царский консул В. В. Долбежев. В 1921 г. во всех городах Синьцзяна обосновались советские торговые представительства и организации РСФСР, под крышей которых удобно разместились и спецслужбы ВЧК-ГПУ. Необходимость скрываться не только от китайских властей, ставших крайне отрицательно относиться к белоэмигрантам и к партизанам, а также от советской агентуры, потребовали ухода партизан и переноса всей работы по подготовке к единоборству с РСФСР в подполье.

Исходя из обстановки, Сидоров, распространив слух о своей гибели, перешел на нелегальное положение и начал подготовку вторжения в Советскую Россию. Для своего штаба, на тихой улочке Кульджи, за базарной площадью, он открыл небольшую кузницу, кузнецами в которой трудились бывшие прапорщики и есаулы. Работы было много, хотя прибыль Сидорова не интересовала: кузница служила лишь штабом и явочной квартирой, где проходили его встречи с доверенными лицами.

Старый подпольщик Сидоров в штатской одежде выглядел как обыкновенный содержатель маленького дела. Ни особых примет, ни чего-либо другого, бросающегося в глаза в его облике не было. В Кульдже, кроме посвященных лиц, никто не знал о существовании атамана, местные власти считали Сидорова погибшим, у них он был зарегистрирован как кузнец Бодров.

Как военачальник, Сидоров был малоизвестен. Он никогда не командовал крупными соединениями и, если бы ни его участие в семипалатинском подполье, деятельность по формированию отрядов для Анненкова за рубежом и организация налетов его отрядов на приграничье Джаркентского и Пржевальского уездов, его имя не задержалось бы в истории белого движения в Семиречье.

«Мне и тем, кто изучал обстановку за кордоном, фигура Сидорова не казалась главной, а тем более решающей, – писал убийца Сидорова Мухамедов, – первым в ряду стоял Дутов, за ним Анненков, остальные шли следом»[64].

За кордоном Дутов был более авторитетен, чем Анненков, на него делали ставку европейские правительства. Он располагал реальными войсками и, что не менее важно, был более популярен среди офицерства.

Готовя поход на Россию, Дутов рассчитывал на помощь оружием и людьми со стороны коменданта крепости Курэ У Тайджу, бывшего командира конно-маньчжурского полка в армии атамана Анненкова, о котором придется сказать несколько слов.

Где и когда появился У Тайджу у Анненкова (в некоторых источниках его называют И Тайджу, Ву Тайджу, Яо Тайджу), точно не установлено, но к прибытию в Семипалатинск 200 китайских добровольцев – военнослужащих 27 Харбинского полка, привезенных из Иркутска поручиком Соколовым в сентябре 1918 года, он уже командовал у него небольшим китайским отрядом в составе егерского полка. С прибытием китайских добровольцев отряд был развернут в конно-егерский маньчжурский полк, и У Тайджу стал его командиром. В тяжелые дни поражений армии Анненкова, У Тайд-жу был первым, кто предложил Анненкову интернироваться в Китай.

Видя безвыходность положения, Анненков принял его предложение. С прибытием в Орлиное гнездо[65], китайский полк ушел в Поднебесную и был выведен китайцами из подчинения атамана. Это было сделано по-китайски нагло, без его ведома и согласия. Полк был переподчинен командующему войсками Илийского района генерал-лейтенанту Ян-Фу-Ся. На протест Анненкова генерал в резкой форме ответил, что Маньчжурский полк был русским только до момента перехода границы, а после перехода границы весь его личный состав является китайскими гражданами»[66]. Учитывая, что маньчжуры всегда тяготели к Анненкову, китайцы, боясь, что полк может вернуться к нему, присвоили его командиру У Тайчжу генеральское звание, а полк передислоцировали из района г. Боратолы (Джимпань) в небольшую крепость Курэ, близ г. Суйдуна. Все оружие, изъятое у Анненкова и Дутова во время интернирования их отрядов, китайцы поместили в Куре, комендантом которого стал У Тайджу. У Тайджу не забыл хорошее отношение к нему Анненкова и тайно от китайцев взял его и атамана Дутова под свою опеку.

6 февраля 1921 года в крепости Суйдун, в своей резиденции в результате успешно проведенной джаркентскими чекистами операции, атаман Дутов был смертельно ранен. Выстрел в Суйдуне был услышан во всех уголках Илийского края. В среде эмигрантов начался переполох, кто возмущался, кто уходил вглубь Китая, кто впадал в панику и торопливо снимал с себя мундир, которым недавно гордился. Многие укрылись.

Когда паника улеглась, встал вопрос, кто теперь возглавит подготовку похода в Россию. После долгих дебатов выбор остановился на полковнике Сидорове. Он был боевым офицером, отлично знал обстановку и местность в джаркентском приграничье, имел здесь осведомителей, знал пути и тропы, по которым можно было быстро и без потерь выйти к Верному, Пржевальску и в Ферганскую долину, к басмачам, имел навыки партизанской борьбы, так необходимые в местных условиях. Поэтому группировка Дутова[67] безоговорочно приняла Сидорова своим руководителем, и мощь его отряда с учетов его партизан, ждавших его сигнала по кишлакам и селам, многократно увеличилась. Выбор дутовцев был правильным, потому что Сидоров был единственной фигурой, способной на первом этапе возглавить поход против Советского Туркестана. При удачном развитии событий он, конечно же, был бы заменен более грамотным в военном отношении и опытным военачальником.

Сидоров активно взялся за формирование отрядов. Синьцзянская эмиграция и остатки войск Дутова признала его на этот момент своим военным вождем-атаманом[68].

На базе объединенных сил Сидоров рассчитывал сформировать сильный отряд, способный пробить брешь в охране советской границы и уйти в рейд по Джаркентскому и Пржевальскому уездам, поднимая вокруг пламя борьбы с советами. Как и Дутов он рассчитывал привлечь к действиям ферганских басмачей. Кроме того, в китайской крепости Куре стоял гарнизоном перешедший по необходимости на китайскую службу анненковский Маньжуро-китайский полк. Его командир У Тайджу заверил Сидорова, что полк примет участие в его действиях. Надеялся Сидоров и на поддержку семиреченских казаков и старожильческого крестьянства.