Уровни Мидгарда - Альтс Геймер

В те вечера, когда они были вместе, Лизавета по-прежнему требовала внимания и ласки и в постели была хороша собой. В общем, ничего между ними как будто не изменилось. И слава богу.

Он много думал о том, что произошло с ним и в нем самом. Видимо, решил Олег, в каждом человеке живет кто-то другой, и этот другой часто бывает безжалостным хищником. Попав в тиски обстоятельств, цивилизованный горожанин мгновенно сбрасывает с себя тонкую шелуху гуманизма и начинает убивать, безжалостно и не рассуждая. Потом, конечно, бывает шок, но если обстоятельства вынуждают убивать снова и снова, человек быстро привыкает. Олег много читал, в том числе и на военную тему, и хорошо представлял, как это бывает.

И вот сейчас он должен был испытать этот процесс на себе. Из скромного горожанина начала двадцать первого века, воспитанного в школе на идеях человечности и толерантности, превратиться в хладнокровного средневекового воина, способного просто так, только из прихоти, намотать на рожон своего копья внутренности разумного существа. Превратиться добровольно.

Во время войны на волне патриотизма огромные массы людей добровольно отправляются убивать друг друга, но это совсем иное дело. Их сознание заранее обрабатывается гигантской пропагандистской машиной, исподволь, а иногда и явно взращивая чувство превосходства над противником и ненависть: национальную, классовую, расовую, религиозную – исходя из подробностей исторического момента. А потом эти молодые ребята возвращаются по домам, чувствуя себя обманутыми и ограбленными. Потерянное поколение Ремарка, жертвы афганского и чеченского синдромов.

А все потому, понял Олег, что им желание убивать прививалось извне, и пропагандистская машина совершенно не заботилась о том, чтобы мотивация была естественной. Вот в чем дело, вдруг понял он. В естественности процесса! Каждый должен сам для себя решить, хочет ли он быть хищником, или его больше привлекает мирное существование. Не всегда это должен быть осознанный процесс, чаще всего наоборот, но естественный – обязательно. Бандиты, киллеры, наемники Иностранного легиона пришли к своему образу жизни сами, и никакая пропаганда их к этому не толкала.

А теперь к этому должен прийти он. Естественным путем и осознанно. Стоп, а почему должен?

Выбор есть, понял он. В Реальности дела пошли хорошо. Денежная работа на дому, интересная красивая женщина, достаточная степень личной свободы. В перспективе своя квартира и приятная сумма на банковском счете. Мидгард можно оставить в качестве места для экзотических пикников. Охота и тренировка на юнитах и монстрах средней силы, пьянки и сексуальные оргии. Появляясь там раз в неделю, не чаще, можно медленно и безопасно подняться уровня эдак до двадцатого. Вполне достаточно, чтобы чувствовать себя комфортно и вкушать все доступные блага. Наверняка многие так и поступили. Но чем такая жизнь отличается от той, которую проживают состоятельные люди в Реальности? Да ничем, по большому счету! Они отдыхают в экзотических странах, устраивают пьянки и сексуальные оргии, при желании охотятся или занимаются экстремальными видами спорта. Устраивает ли его такая жизнь? Совсем недавно не только устраивала, она была пределом его мечтаний. Что же изменилось?

Совсем недавно он пережил ярчайший, ослепительный день и понял, что таких дней может быть множество. Он испытал восторг обретения силы и возможностей, гордость победителя, хитростью и ловкостью, силой и скоростью сразившего врага, на долю секунды опередившего грозящую ему гибель и теперь попирающего ногой окровавленный труп, скрывая невероятное облегчение от того, что смерть в очередной раз прошла мимо. Но главное, он познакомился с сильными мира сего: с Комтуром и Браги.

Эти люди вели себя так, словно весь мир принадлежал им. Они делали все, что считали нужным, с великолепной непринужденностью и без тени сомнения. Они были восхитительны и богоподобны. И Олег-Хельги знал, что может стать таким же.

Вот он и докопался до сути. Никаких моральных самооправданий – мол, такова человеческая природа, бизнесмены и политики хуже убийц, или таковы обстоятельства – норги, мол, в состоянии войны, и если не ты убьешь, то убьют тебя. Ничего подобного! Только чистый, ничем не замутненный человеческий эгоизм. Он хочет и может быть богатым и могущественным.

Олег облегченно вздохнул. Ну вот и все. Выбор сделан. Посмотрел на часы, вызвал на монитор карту местности и начал готовиться к Погружению, изгоняя все лишние мысли.

Степан и его собеседник сидели в «Эрмитаже» на Покровке, являя собой весьма контрастную пару. Степан, шатен среднего роста, среднего телосложения, с открытым, дружелюбным, но ничем не примечательным лицом, был одет в темно-серый костюм, бледно-лиловую рубашку, фиолетовый галстук, аккуратно завязанный крупным узлом. Напротив него сидел брюнет в невообразимом коричневом свитере, купленном в Стокгольме за триста евро, узких кожаных штанах и «казаках» почти по колено. Степан пил кофе и курил легкую ароматную сигариллу, брюнет предпочел пиво и красные «Мальборо».

– Борис, ты не прав, – Степан задумчиво пожевал губами. – Мы не можем до бесконечности уклоняться от плановых сражений. Это традиция, и арии вот-вот предложат время и место очередной встречи. Я могу потянуть резину, но максимум через три недели мы обязаны драться. Иначе просто потеряем лицо. К тому же я пока не представляю, что может так радикально измениться за два месяца. То есть я понимаю, что у тебя есть какой-то план, но не понимаю какой.

– Есть, есть, – ухмыльнулся Борис. – Но сначала я хочу узнать, что ты думаешь о той каше, которую я заварил. Только давай по-чесноку, без вихляний.

– Хорошо, выскажусь. – Степан потушил окурок в пепельнице, отпил маленький глоток кофе. – Если ты заметил, я спокойно отреагировал и на первое убийство, и на разгром патруля, и на то, что ты вчера сделал с отрядом арийских дриад. Мало того, я никак не реагирую даже на твои контакты с продавцами оружия на черном рынке. Дело в том, что произошло именно то, что должно было произойти. Арии набрали силу, и конфликт был неизбежен. Может, он начался бы по-другому, скажем, арийский ведьм ради тренировки натравил бы юнитов на какого-нибудь неофита из наших. Это не важно. Важно то, что сначала они стопчут нас, а потом сцепятся с русами за господство на территории города. У нас выбор небогат. Мы можем принять вызов с призрачными шансами на успех или после двух-трех поражений уйти в тень. Спрятаться, вести себя скромно, избегать масштабных операций и следить за тем, как русы и арии рвут друг друга.

– Малопочетная роль, – хмыкнул Борис. – Полагаешь поступить именно так?

– Пока думаю. Окончательно, как обычно, решит тинг. Старейшины, я знаю, примут любой вариант, за который проголосует большинство.

– И все равно у тебя есть свое мнение.

– Имеется, – Степан криво усмехнулся. – Не привык я прятаться, ярл. Но, увы, мне нужно думать о судьбе всего клана. А войну нам не выиграть, факт. Вот и мечусь, как свинья на веревке.

Борис снова хмыкнул, потом оглянулся, ища взглядом официантку. Девушка заметила сразу, благо посетителей было мало, и оторвалась от стойки. Заказали еще пиво и кофе, ярл дождался, когда принесут заказ, достал сигарету и задумчиво выпустил струю дыма в потолок.