Изумрудная песнь - Олеся Рияко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
“Поторопись…” – раздался в его голове грудной женский голос. Он, будто сотнями сотен голосов, начал разбиваться о границы его сознания, снова и снова вторя эхом лишь одно это слово, пока голова Ульда не стала буквально разрываться от боли: “Поторопись… торопись… торопись…”
Не выдержав боли, орк заорал во всю глотку и, бессмысленно закрыв уши руками упал на колени. И только неведомая сила не позволила ему закрыть глаза, отвести взгляд от маической лазурной синевы, которая, словно зыбучий песок, стала заволакивать все вокруг.
“…торопись… торопись… торопись…” взрывались мысли хором чужих голосов, а в узкой черной полоске, пересекавшей бесконечную синеву Ульд вдруг увидел белокурую эльфийку, бегущую сквозь лес.
Ее волосы растрепались, а щеки блестели от слез. Она оборачивалась и время от времени останавливалась, замирая у деревьев, но потом вновь бежала вперед, превозмогая боль и усталость…
Потому что там, позади нее, словно убийственные блуждающие огоньки, загорались яркие искры факелов и до слуха начинал доноситься отчетливый ритм барабанов.
Это бурвадеги загоняли свою добычу.
Глава 19
Резкая вспышка голубого цвета, словно взрыв в его собственной голове и мир вокруг погрузился во мрак. Ульд упал на колени, пальцами вцепившись во влажную землю. Загреб ее руками, вместе с листьями и мелкой колючей травой, словно то могло помочь ему удержать равновесие, но все равно завалился набок.
Тяжело дыша он снова и снова открывал и закрывал глаза, но темнота застила его взор. Решив на миг что ослеп, орк зарычал, до боли вцепившись себе в волосы и сильно зажмурился, пытаясь прийти наконец в себя от странного видения.
К счастью, все было временно. Стоило ему открыть глаза вновь, как над собой он увидел темно-синее небо, чуть подернутое облаками и тонкий серп луны в окружении ярких звезд.
Всего мгновение назад над ним ярко светило солнце, а теперь луна… всего мгновение назад клочок неба наверху со всех сторон, словно оправа для бриллианта, обступали высокие серые скалы, а теперь густые темные кроны…
Не известно как и почему, но теперь он вдруг оказался в совсем другом месте в совсем другое время!
Но осознать случившееся и додумать мысли, роившиеся в его голове, точно обезумевшие пчелы, он не успел. Яростный крик разорвал воздух над ним, заставив Ульда вскочить на ноги и разом позабыть обо всем – он знал этот голос и то, что он прокричал ему совсем не понравилось.
– Глупая эльфа! Как же ты до сих пор не сдохла?!
Всего несколько шагов вглубь леса и вот, он уже видит их, высокую мускулистую орчиху, остервенело накладывающую на тетиву очередную стрелу и тонкую, белую, словно призрак, эльфийку, замершую у обрыва с поднятыми в защитном жесте трясущимися руками.
Орчиха целится и отпускает стрелу в полет, прежде чем Ульд успевает добежать до места. И его сердце пропускает удар, когда мужчина понимает, что она летит вовсе не в цель, хотя Асгерд никогда не промахивается!
– Сколько можно? Что? Чего ты ждешь? Прыгай! – крикнула на эльфийку орчиха, трясущимися руками закладывая новую стрелу. – Они уже близко, ты все равно не убежишь с этой раной! Прыгай сейчас!
Подобравшись уже достаточно близко, чтобы понять, что все это не мерещится ему, а происходит на самом деле, Ульд замер, в ужасе уставившись на загнанную в ловушку девушку. Бледная, еще сильнее обычного, она едва держалась на ногах. На бедре ее, в прорези наспех сделанной ей Ульдом хламиды, виднелась большая рана, явно прижженая, но все еще сочащаяся кровью. Руки девушки тряслись, но она решительно смотрела в глаза своей противнице, явно не собираясь сдаваться и делать то, что она от нее хочет.
– Прыгну – умру, останусь – умру… так какая тебе разница? Уж лучше посмотрю смерти в лицо.
– Дура! Посмотри, там достаточно глубоко. Это твой последний шанс! Если любит тебя твоя богиня, то уж всплывешь где-нибудь подальше отсюда! Прыгай! – яростно прорычала Асгерд и вдруг обернулась, встретившись взглядом с Ульдом, пытавшемся подкрасться к ней сзади.
– Спасибо, Асгерд. – Сказал он как можно спокойнее, хотя голос при этом сорвался на хрип. – А теперь опусти лук и отойди от нее.
– Спасибо? Спасибо?! Да ты хоть понимаешь что я сделала для тебя? Я… они… они ослушались приказа! Они объявили на нее охоту, а я… я… – задыхаясь протараторила она, и в глазах воительницы блеснули слезы.
Но оружие она все же не опустила.
– Все будет хорошо, ты не сделала ничего плохого. Они предали клятвы, покусившись на мою собственность и ответят за это… положи лук… или дай его мне.
Еще шаг в ее сторону, и вот, орчиха вроде уже была готова поддаться уговорам, но внезапно что-то темное блеснуло в ее глазах. И от этой неожиданной, засасывающей тьмы, у Ульда все на раз похолодело внутри.
– Собственность? – ядовито усмехнулась Асгерд и решительно шагнула назад, вновь увеличив расстояние между собой и своим гаркаром. – Она? Ха-ха-ха… как ты можешь так со мной? Почему ты сразу не сказал мне правду? Мне?! Разве же я заслуживаю того, чтобы ты считал меня дурой, Ульд?
– Я не считаю тебя…
– Я видела вас. – Плотно сжав зубы прорычала Асгерд. – Я видела как ты на нее смотришь. Так что давай, скажи мне что я ошибаюсь. А лучше знаешь что? Вот. – Она кивнула на ножны на поясе у мужчины, – Она беглянка и заслуживает смерти. Ведь так? Убей ее своей рукой, сейчас же!
Ульд остановился и доверительно поднял руки, как дикому зверю, смотря ей прямо в глаза. Ведь стоит разорвать эту хрупкую связь, как может произойти непоправимое.
– Асгерд, я здесь и во всем разберусь. – сказал он медленно обходя разъяренную орчиху, так, чтобы эльфийка оказалась у него за спиной. Чтобы он смог прикрыть ее собой, если это потребуется. – А тебе просто нужно успокоиться и…
– Нет… нет! – Обиженно закричала Асгерд, заставив его умолкнуть. По щекам воительницы вдруг крупными каплями покатились слезы, оставляя мокрые дорожки, блестящие в лунном свете. – Мне нужен ты! Неужели ты не видишь? Я – все для тебя. Я делала все, я жертвовала всем! А что сделала она? Почему ты хочешь чтобы именно она грела твою постель, а не я?
Ульд почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Она что же, все это всерьез? Нет, конечно он замечал на себе взгляды Асгерд, но всегда считал, что она смотрит на него, как на
