Аномалия - Майкл Маршалл Смит

Тогда я решил сменить направление и двинулся по диагонали, внимательно глядя не только по сторонам, но и под ноги. Пройдя ярдов двадцать, я различил впереди стену.

Добравшись до нее, я разглядел несколько расположенных в ряд квадратных отверстий.

– Нашел что-нибудь?

Голос Кена прозвучал на удивление громко. Я поднял голову: в этом месте потолок представлял собой низкий купол.

– Здесь отверстия в стене, – сообщил я. – Для регуляции уровня воды, надо полагать. Чтобы не затопило все остальные проходы.

– Это из-за них вода такая чистая?

– Не знаю. Может быть. Но процесс это очень и очень медленный. – Я понюхал мокрую ладонь. – Вода ничем не пахнет.

Повернувшись к стене спиной, я снова двинулся по диагонали, на этот раз вправо. Через несколько ярдов я почувствовал какое-то препятствие, посмотрел вниз и сказал:

– Здесь в воде те же каменные пирамиды. Растут прямо из пола.

Я уже решил направиться в противоположную сторону, как вдруг кое-что заметил.

– Нолан, – позвала Джемма. – Может, нам уже пора возвращаться?

– Еще немного.

Я изменил траекторию и побрел в конец бассейна, полагая, что и там он огорожен стеной, однако я ошибся. Вместо стены здесь был выступ. Располагался он на такой же высоте, что и выступ с другой стороны, и представлял собой просторную открытую площадку.

Я ухватился за этот выступ и с минуту стоял, глядя вглубь площадки. От этого занятия меня отвлек обеспокоенный голос Кена:

– Эй, ты там живой?

– Давайте сюда. Здесь есть на что посмотреть, – сказал я.

Я сидел на краю выступа с включенным фонариком, наблюдая за Джеммой и Кеном. Джемма двигалась быстро и уверенно, с опаской поглядывая на воду. Кен неуклюже брел позади и выглядел так уморительно, что я не выдержал и расхохотался.

– Чего ржешь?

– Выражение «как в воду опущенный» на глазах приобретает новый смысл. Теперь я, пожалуй, буду употреблять его, добавляя твое имя: «Как Кен, в воду опущенный».

– Договорились, приятель. А я, в свою очередь, отныне перестану употреблять слово «мудак». Вместо этого я буду говорить «полный Нолан», что, как выяснилось, максимально раскрывает смысл вышеупомянутого термина.

Джемма не обращала на нас никакого внимания. Судя по ее напряженному взгляду, то, что находилось за моей спиной, представляло для нее гораздо больший интерес, чем наша перепалка. Положив локти на выступ, она подтянулась и выбралась из воды, а потом помогла мне вытащить Кена.

И мы втроем молча воззрились на представшую нашим глазам картину.

– Нет, ну это уже просто издевательство, – возмущенно пробормотал Кен. Вид у него был такой, будто ему нанесли личное оскорбление.

Площадка, на которой мы стояли, имела футов тридцать в длину и десять в ширину и была чуть покатой, с уклоном в нашу сторону. Ровно посредине возвышался вертикальный камень четыре фута высотой, своим видом напоминающий европейские менгиры.

Его окружали каменные кубы, расположенные тремя ровными рядами: десять кубов позади, десять впереди и восемь – в среднем ряду, центром которого был сам менгир. Двадцать восемь идеальных кубов. Но и это еще не все.

На каждом из них покоилась сфера определенного размера – от нескольких дюймов до трех футов в диаметре – и цвета.

– Из чего они? Это металл?

– Похоже, что да. Или какие-то минералы.

Сфера в середине первого ряда была явно отлита из меди. Другая, неподалеку от нее, – скорее всего, из стали, а третья – сделана из какого-то дымчатого полупрозрачного камня.

Пройдя вглубь площадки, я заметил еще одну сферу, до этого момента скрытую в тени. Это был шар диаметром не менее пяти футов, отлитый из какого-то матово-черного материала, и стоял он не на кубе, а в углублении в полу.

Рядом со мной возник Кен.

– Что это вообще такое?

– Остается лишь догадываться, – ответил я. – Возможно, изображения верховных божеств. Или модель Солнечной системы, включая кометы. Или чья-то коллекция камней. Не знаю.

– Взгляните-ка на это, – позвала нас Джемма, стоявшая у менгира.

Верхушка камня была плоской и гладкой, как будто лишнюю часть срезали невероятно острым ножом, и ее поверхность покрывали уже знакомые символы – десять строк по десять знаков в каждой.

– Сотня закорючек, – подытожил Кен. – О чем это нам говорит?

– Лично мне – ни о чем. Может, местные племена первыми додумались до десятичной системы счисления, что вполне возможно, поскольку у них, как и у всех людей, на руках и ногах было по десять пальцев, но мне ничего об этом не известно. Пусть над этой задачкой ломают головы ребята поумнее.

Джемма, как совсем недавно я сам, задумчиво водила пальцем по высеченным в камне строчкам, словно пытаясь прочесть послание, написанное древним шрифтом Брайля. Она снова умудрилась задеть рану на предплечье, и теперь та сильно кровоточила.

– Когда вернемся, – сказал я, – попросим Молли тебя перевязать. Иначе эта царапина никогда не заживет.

Она скорчила гримасу:

– Хорошо, папочка.

– Прекрати.

И мы снова замолчали, разглядывая изумительные, с невероятной тщательностью выполненные пиктограммы, смысл которых были бессильны разгадать: сто крошечных квадратиков, в каждом – несколько знаков, создающих единую причудливую картинку. Иногда, от картинки к картинке, знаки повторялись. Можно было предположить, что эти пиктограммы составлены по принципу египетских и китайских иероглифов, где каждый элемент служит для обозначения определенного предмета или понятия. Но что толку пытаться прочесть слово, если не знаешь алфавита? Две коротенькие загнутые внутрь палочки – как усики жука-скарабея; линия, напоминающая очертание горы… или пару орлиных крыльев?.. или это символическое обозначение ласкового ветерка, обдувающего лицо в теплый летний день?.. Голова шла кругом. Это место охотно подкидывало нам тайну за тайной, но ни разу не расщедрилось хотя бы на одну подсказку. Я уже порядком утомился, да и пить хотелось страшно.

– Пора возвращаться, – сказал я. – Пьер с Молли нас, наверное, уже потеряли.

Мои напарники рассеянно кивнули и продолжили заниматься каждый своим делом: Джемма по-прежнему водила пальцем по надписям, а Кен, уперев руки в бедра, яростно взирал на камни, как будто рассчитывал, что они испугаются и выложат о себе всю правду. Я неоднократно наблюдал, как под действием этого взгляда бармены, служащие отелей и даже серьезные представители телеиндустрии съеживаются и дают Кену то, что ему нужно. Однако в этот раз он явно не на тех напал.

Я направился к краю площадки и, ничуть не заботясь о приличиях, плюхнулся в воду.

– Мать твою, Нолан! – взвизгнула Джемма, когда поднятая мною волна окатила ее со спины.