Тринадцать загадочных случаев - Агата Кристи

Однако, так это или нет, я не знаю. Понимаете: просто незнаю! И, похоже, не узнаю уже никогда. Разумеется, убийца должен быть наказан,но не стоит забывать и о другом… Что не только карьера, но и вся жизньсовершенно честного и порядочного человека может оказаться разрушенаединственно на основании подозрения, которое невозможно доказать, но иизбавиться от которого невозможно.

Мисс Марпл кашлянула и негромко сказала:

— Насколько я понимаю, сэр Генри, вопрос о виновностиили невиновности мистера Темплтона наиболее для вас мучителен?

— В известном смысле, да. Теоретически все четверонаходятся в одинаковом положении, однако на деле это не совсем так. Вот,например, Доббс… Тот факт, что он находится в числе подозреваемых, разумеется,изменил мое к нему отношение, но, поскольку это никак не отразилось накакой-нибудь другой стороне его жизни, думаю, вряд ли его это волнует. Никому вдеревне и в голову не придет, что смерть старого доктора Розена была не простонесчастным случаем. Гертруда, возможно, чуть более уязвима, но и только.Худшее, что с ней может случиться, она потеряет расположение фрейлейн Розен.Всего-то. К тому же я сомневаюсь, что это для нее так уж важно. Говоря о ГретеРозен, мы подходим к довольно щекотливому моменту. Грета — девушка весьмапривлекательная. Чарлз Темплтон тоже очень хорош собой. Нетрудно догадаться,чем это обернулось. Пять месяцев полной изоляции от внешнего мира сделали своедело. Случилось неизбежное: они полюбили друг друга. Объясниться они так и неуспели: случилось несчастье.

Прошло три месяца. Я как раз вернулся из одной поездки, иГрета заглянула ко мне. Она уже продала коттедж, уладила все формальности и вскором времени возвращалась в Германию. Она пришла ко мне, зная, что я ужевышел в отставку. Впрочем, как оказалось, она пришла именно как к частному лицу— по личному делу. После разного рода околичностей она наконец задала мнемучивший ее вопрос. Спросила, что я думаю о том письме из Германии. Видно, еетоже смущало то, что Чарлз порвал его. Она хотела знать мое мнение, понимаете?Разумеется, она ему верила, но если бы только она могла знать точно! Понимаете?Ее, как и меня, терзали сомнения. Она, как и я, очень хотела верить ему, новсякий раз то проклятое письмо, как тень, всплывало из глубин подсознания. Ятогда спросил ее, любит ли она Чарлза, и уверена ли, что он любит ее?«Наверное, да, — ответила она. — Хотя нет, не наверное. Точно любит!Мы были так счастливы! И знали — оба знали, что любим друг друга. Мы думали,что впереди у нас столько времени… И не спешили. Еще немного, и он признался бымне в любви, а я… я призналась бы тоже. Но теперь вы понимаете.., теперь все нетак. Теперь мы словно чужие; не знаем даже, что друг другу сказать при встрече.А если его терзают те же мысли, что и меня? Что, если мы оба изо всех силпытаемся убедить себя — и не можем! Умоляю, сэр Генри, скажите, что уверены втом, что Чарлз Темплтон не виновен! Скажите же! Прошу, заклинаю вас!». Но я немог ей ничего ответить. И они обречены все больше и больше отдаляться друг отдруга. Им никогда уже не избавиться от своих подозрений!

Сэр Генри устало откинулся на спинку стула. В его глазахбыла грусть.

— И главное, ничего нельзя сделать. Вот разве… — Онвыпрямился и грустно улыбнулся. — Вот разве мисс Марпл поможет. Чтоскажете, мисс Марпл? Думается мне, письмо о церковном собрании как раз по вашейчасти. Оно не напомнило вам ничего, что могло бы помочь делу? Может, вы смоглибы соединить влюбленных, разлученных тяжким подозрением? Они могли бы быть таксчастливы!

И однако, он так высоко ценил ум этой старомодной и хрупкойстарушки, что в его шутливом тоне помимо воли проскальзывали просительныенотки. Он доверчиво взглянул на мисс Марпл.

Та кашлянула и поправила кружева.

— Вообще-то все это мне немного напоминает случай сАнни Поултни, — сказала она. — А с письмом миссис Бантри разобраласьне хуже меня. Я имею в виду не то, что про собрание, а другое. Просто вы живетев Лондоне, сэр Генри, и у вас нет сада. Иначе бы вы тоже заметили.

— Я чего-то не, заметил? — смутился сэрГенри. — Но что именно?

Миссис Бантри взяла в руки каталог и с видимым удовольствиемзачитала:

«Самюель Спат… Удивительно изящный цветок сбледно-сиреневыми лепестками и исключительно длинным и крепким стеблем.Одинаково хорош для клумбы и для букета.

Майкл Боулен… Немного напоминающий хризантему, удивительно изысканныйцветок яркого, кирпично-красного окраса.

Елизавета Джексон… Ярко-красное, необычайно декоративноерастение.

Рангун… Яркий и эффектный декоративный цветок насыщенногооранжевого цвета, долго сохраняется в срезанном виде.

Традиция…»

— С большой «Т», припоминаете? — перебила ее миссМарпл.

«Традиция… Крупный цветок прекрасной формы с розовато-белымилепестками».

— Начальные буквы письма образуют слово«смерть», — добавила мисс Марпл.

Миссис Бантри захлопнула каталог и громко произнесла:

— И подпись: Георгин!

— Но письмо пришло лично мистеру Розену, —возразил сэр Генри.

— Здесь хитрость, — процитировала миссМарпл. — И, мало того, предостережение. Что делают с письмом от совершеннонезнакомого человека, ссылающегося на столь же незнакомых людей? Естественно,отдают секретарю.

— Тогда, значит…

— Да нет же! — перебила его мисс Марпл. — Какраз это и подтверждает его невиновность. В противном случае он ни за что бы недопустил, чтобы это письмо было обнаружено. И уж тем более не стал быуничтожать другого — из Германии. Его невиновность — если позволите таквыразиться — просто бросается в глаза.

— Но тогда кто…

— Собственно, я почти уверена… Если, конечно, можнобыть вообще в чем-то уверенным… За столом во время завтрака был человек,который, когда о письме зашла речь, просто взял его и прочел. Думаю, так все ибыло. Помните, каталог садовых растений, он пришел с той же почтой?

— Грэта Розен… — медленно проговорил сэр Генри. —Значит, ее визит ко мне…

— Мужчинам этого не понять, — сочувственновздохнула мисс Марпл. — И хотя, сдается мне, эти мужчины зачастую думают онас, старухах, как о капризных, вечно всем недовольных и ненужных существах,тем не менее, так и быть, скажу. Женщина всегда поймет женщину, к несчастью. Вобщем, я уверена, что между ними возник какой-то барьер. Молодой человекнеожиданно почувствовал безотчетную антипатию. Она возникла почти наподсознательном уровне, и, тем не менее, скрыть ее он не смог. Думаю,оскорбленная в своих чувствах девица решила ему мстить и сделала все возможное,чтобы укрепить ваши подозрения относительно Темплтона. Признайтесь, ведь до еевизита вы не были так уверены в его виновности!