Кипарисовая аллея - Джейн Арбор

С этими словами Беппо нажал на газ, его железный конь взревел, и он, помахав Аликс рукой, рванул с места, виртуозно объехав сворачивавшую на аллею машину. Через несколько мгновений на дороге остался лишь клуб пыли и удаляющийся рев.

Машина, свернув на аллею, остановилась. Это был Леоне, и снова надежда Аликс проскочить, в дом незамеченной рухнула. Леоне ждал ее, чтобы подвезти. Трогаясь с места, он заметил:

— Ваш друг, кажется, сильно спешил. Мы ведь не знаем его? Да?

— Нет, не знаете. Его фамилия Бриндизи, он учится в университете, и я случайно встретила его сегодня в городе.

— Почему же вы не пригласили его домой?

— Потому что он очень спешил, — вынуждена была солгать Аликс. — Он хотел показать мне, как быстро ездит его мотоцикл, и я решила прокатиться с ним на заднем сиденье. Вот почему я приехала сюда не на автобусе.

Леоне окинул пристальным взглядом ее обгорелые плечи и пылающее лицо.

— Весьма благоразумно — кататься по такой жаре, — насмешливо заметил он, в то время как Аликс содрогнулась от внутреннего озноба. — Вы же прекрасно знаете, что это полное безумие! Посмотрите на себя — ни шарфика, ни косынки, чтобы покрыть голову и плечи! И ехать по открытой местности в тридцатипятиградусную жару!

Подкатив к дому, он сердито затормозил и приложил руку к ее пылающему лбу:

— И этот озноб. Вы что, не понимаете, что получили солнечный удар? Вам немедленно нужно в постель, и если к вечеру не станет лучше, я вызову врача. Пойдемте.

Аликс послушно кивнула. Ей так хотелось поскорее очутиться в своей прохладной комнате, что она не стала спорить. К тому же, оставшись одна, она не должна будет отвечать на вопрос, куда ездила с Беппо.

К вечеру жар усилился. Периодически он сменялся приступами озноба. Временами Аликс впадала в забытье, она лишь осознавала, что к ней приходил доктор и что чьи-то заботливые нежные руки чуть ли не ежеминутно меняли на ее лбу пакетики со льдом.

Как прошла ночь, она не помнила, за исключением лишь того, что отчаянно сопротивлялась чьим-то настойчивым попыткам заставить ее попить. Кто бы ни были эти люди, говорили они только по-итальянски, но сейчас она с трудом понимала их речь. «Любовь моя!» — слышала она, и тут же к ее губам подносили чашку с водой.

К утру ей немного полегчало, но жар по-прежнему не отпускал. Она знала, что снова приходил доктор, что с ним был Леоне и что они обсуждали ее состояние. Шея и плечи ее были намазаны мазью, и Аликс вдруг представила, какой, должно быть, дурацкий вид имеет сейчас перед Леоне, которому, в сущности, вообще безразлично, как она выглядит… Несколько раз, очнувшись, она видела перед собой синьору Париджи. Та сидела, — без книжки, без шитья, — просто сложив руки на коленях, и ждала, когда Аликс станет лучше.

В следующую ночь Аликс уже охотно пила, когда ей подносили чашку. Сон нормализовался, а к утру температура спала. Но вставать ей не разрешали, а проспав еще несколько часов днем, она снова обнаружила возле себя синьору Париджи. Та не задавала ей никаких вопросов, ни в чем не упрекала и лишь искренне радовалась выздоровлению Аликс.

— В первую ночь ты заставила нас порядком поволноваться, — добродушно пожурила ее синьора. — Мы с Леоне по очереди сидели возле тебя всю ночь. Но ты была очень плоха. Мы старались делать все, что могли. Однажды я зашла сменить Леоне и слышала, как он назвал тебя «любовь моя». Услышать из его уст такие нежные слова — это нечто из ряда вон выходящее. Я вообще не представляю, кого он мог бы так назвать.

Аликс спрятала лицо в подушки, пытаясь скрыть выступившие слезы.

В другой раз, проснувшись, она обнаружила, что снова не одна. Но возле постели сидела не Дора Париджи, а Леоне. Шторы были раздвинуты, за окнами мерцал вечерний свет.

Аликс села на постели, отбросив назад волосы. Леоне, словно прочтя ее мысли, принес ей с туалетного столика ручное зеркальце.

— Не волнуйтесь. Вы уже не так сильно напоминаете вареного рака, — уверил ее он, когда Аликс не смогла сдержать ужаса при виде своего отражения. Решительно забрав у нее зеркальце, он положил его на место. — Завтра вам разрешено будет встать, вот тогда и займетесь своей внешностью. Зато теперь наверняка научитесь уважать наше итальянское солнце. Я вижу, вам существенно полегчало, и пока мы одни, думаю, вы могли бы мне рассказать, куда и зачем ездили на заднем сиденье мотоцикла с вашим другом Беппо.

Аликс сглотнула ком в горле. Да, с самого начала было ясно, что расспросов не избежать. Но она молчала, нервно теребя пальцами простыню.

Леоне подождал минуту, потом проговорил:

— Ну что ж, как хотите. Предпочитаете, чтобы я сам рассказал вам, как все было? Очень хорошо. Тогда слушайте. На вопрос «зачем» или «почему» вы ездили, ответ простой — вы считали себя обязанной это сделать. На вопрос «куда» — в Браччиано и обратно. Около сотни километров — нешуточное путешествие без головного убора, с голыми плечами под палящим солнцем. — Он покачал головой, словно не веря сказанному. — Нет, вы никогда бы не отважились на такой отчаянный поступок без серьезной причины. И эта причина — Микеле. Микеле, которого вы нашли в Браччиано. Я прав?

Он невозмутимо смотрел в изумленные глаза Аликс:

— Да-да, именно так я думаю. Бриндизи, ваш общий друг, принес вам новости о Микеле и предложил отвезти вас к нему. Вы согласились. А мне солгали, потому что обещали Микеле не выдавать его. Так?

Аликс была потрясена:

— Но это невозможно! Вы не могли догадаться, вы просто знали!

Леоне утвердительно кивнул.

— Но как вы узнали? И когда?

— Несколько недель назад. Прежде всего, посредством неких умозаключений. Во-первых, счет в банке. У Микеле кончились деньги. Что он в этом случае должен был предпринять? Найти работу. Но какую? Работа на фирме ему не подходит — он просто никогда не обучался ничему подобному. Тогда что же? То, что он умеет лучше всего. Стало быть, скорее всего любая работа с лошадьми. Такая работа приносит немалый доход в летний сезон. Я очертил круг радиусом в пятьдесят километров вокруг города, нанял двух агентов, которые должны были прочесать все имеющиеся конюшни в этом диапазоне, и стаи ждать результата. Конечно, это был дальний прицел, но он попал в точку. В одной из трех конюшен Браччиано нашелся Микеле. — Леоне сделал паузу. — Впрочем, я предпринял и другие шаги: навел кое-какие справки и обнаружил, что Микеле к тому же женился.

— Вы знали и это?! И кто его жена, тоже знаете?

— Нет. А вы?

— А я знаю. Ее зовут Баптиста. Мне довелось присутствовать при ее знакомстве с Микеле. Он говорит, что влюбился в нее с первого взгляда. Она училась в балетной школе, подрабатывала в кордебалете и продавала цветы на площади Испании, чтобы заплатить за учебу. Она родом из Неаполя, ее отец служащий.

— И?..

— И похоже, она очень хороший человек. Простая и очень естественная в общении. При этом она обладает невероятным чувством собственного достоинства, которое я затрудняюсь описать. Это не самоуверенность, нет. А скорее величие — так было бы правильнее сказать. Я видела ее всего дважды: один раз — в рабочем переднике, другой — в скромном сарафанчике, но оба раза она держалась как настоящая королева. Похоже, они с Микеле очень любят друг друга. Он слушается ее беспрекословно, хотя она вовсе не похожа на тех девушек, которые ему, по его словам, всегда нравились. Но вы… Вы знали почти все это и тем не менее не предприняли попытки вернуть Микеле домой?