Дорога войны - Валерий Большаков

Продергивая на место цепную постромку, Дионисий Эвтих сказал:

— Надо сегодня хотя бы миль двадцать пройти.

— А чего ж не пройти, — поддержал его суетливый переселенец, — пройдем! А ты как думаешь, Сергий?

Лобанов хотел что-то ответить, но тут у него за спиной раздался дикий крик и мимо пронесся всадник на гнедом мерине — глаза выпучены, волосы всклокочены. Вытянутой рукой он показывал на холмы.

— Варвары! — вопил он. — Бастарны! — Всадник с обезумевшими глазами понесся дальше вдоль каравана, выкрикивая: — Сарматы! Спасайтесь!

Эдик, возникнув на козлах фургона, перепрыгнул на гнедого, сбрасывая паникера наземь, но было уже поздно — дикий страх разошелся волнами по каравану. Кто-то щелкнул бичом, фургон рванулся вперед. Выхватив меч, Сергий обернулся к своему коню. Но коня не было — его спугнул орущий всадник.

Мимо с громыханием неслись фургоны, возницы, стоя, наяривали лошадей, те ржали и тянули вперед, пуча глаза.

— Стоять! — заорал Лобанов, взмахивая акинаком. Куда там. Переселенцы неслись, как перепуганное стадо. На глазах у Роксолана две стрелы, окрашенные в красный цвет, воткнулись в кожаный верх фургона. Сергий резко развернулся — прямо на него летел бастарн на коротконогой мохнатой лошаденке. В кожаных штанах, в тяжелой куртке из турьей кожи, обшитой роговыми накладками, в остроконечном башлыке, бастарн натягивал тугой лук и щерил смуглое, размалеванное лицо.

Мечом отбить стрелу Роксолан не поспевал и ударил по ней ладонью, ощущая тугое сопротивление древка, несомого инерцией, и маховое касание оперения. Бастарн выкатил изумленные глаза, а в следующее мгновение Эдик проткнул ему грудь метко брошенным дротиком-пиллумом.

Мельком Лобанов заметил Гефестая — кушан стрелял из лука прямо с козел фургона. Мимо проскакали несколько переселенцев, обгоняя тяжело нагруженные фургоны.

С дикими воплями вынеслись бастарны. Их было десятка три. Потрясая копьями, натягивая луки, они скакали прямо на караван.

Одну из лошадей, тянущую фургон, ранило стрелой. Лошадь упала на колени, при этом дышло воткнулось в землю, передние колеса вывернулись, и фургон опрокинулся. Отброшенный в сторону возница схватил лук и, прячась за фургоном, лежащим на боку, принялся отстреливаться.

Караван растянулся и стал легкой добычей для подвижных бастарнов, которые могли теперь рассекать его на части, отрезая фургоны по одному. Чем они и занялись. Многие переселенцы спасались бегством, но тяжелые каррухи можно было погнать разве что рысью, да и то лишь под горку. От бастарнов не уйти!

Сергий выхватил нож и метнул в подскакавшего степняка. Клинок вошел тому в шею по рукоять — варвар схватился за горло, между его пальцев брызнула кровь.

Лобанов не стал дожидаться, пока тот свалится. Он подскочил и пинком свалил мертвеца. Хватаясь за гриву, вскочил на лошадь. Так-то лучше!

Оказавшись в седле, он огляделся. Бастарны разбили караван на три неравные доли и увлеченно грабили доставшееся. Переселенцы на конях ожесточенно дрались с еще одним отрядом варваров, прискакавшим на подмогу. Кавалеристы из переселенцев теснили бастарнов, хотя строй их рассыпался и бой переходил в стадию дуэлей один на один.

Дионисий метался между фургонами, как бешеный, вопя, чтобы все выстраивались в круг. Его слушались, но с десяток каррух уж больно далеко отъехали. Три из них вообще перевернулись, сойдя с тракта, еще у одной умирающие лошади бились в упряжке.

— Отжимай! — проорал Эдик, несясь мимо. — Отжимай!

Шлема на абхазе не было, а над ухом краснела кровь.

— Гефестай! — разглядел Сергий огромного кушана. — За мной!

Они кинулись к отставшим фургонам. По дороге к ним присоединились Чанба и Тиндарид. Вместе с десятком кавалеристов они набросились на бесчинствующих варваров.

Лобанов снес голову бастарну, натягивающему лук, — и тут заметил своего коня, который остановился и уныло мотал склоненной головой — наступил копытом на повод, свисающий с уздечки. Сергий спрыгнул с бастарнского коня и схватил поводья.

— И-и-и-и-у-у! — раздался у него за спиной нарастающий визг.

Роксолан вскочил на саурана и махнул мечом. Лезвие легко чиркнуло по руке бастарна, заносящего копье. Обратным ударом Лобанов услал варвара к предкам.

— Сергий! — закричал Искандер и показал мечом в сторону фургона, где две лошади бились в упряжи. Возница лежал на земле, раскинув руки, а спина его была утыкана стрелами. Жена или сестра убитого стояла на коленях рядом с ним и натягивала тетиву арбалета, вовсю орудуя рычажком. Сзади к ней приближался бастарн, бросив поводья и натягивая лук.

— Гефестай!

Кушан понял командира — и выстрелил первым. Стрела бастарна ушла в небо, а сам степняк кубарем полетел в траву. Товарищ его перепрыгнул дергающихся лошадей и понесся к Сергию, свешиваясь набок со спины своего коня. Гефестай вскинул лук, но варвар так повернул коня, что на виду оставалась одна лишь его нога. Женщина с арбалетом вскинула свое оружие и выстрелила. Бастарн, умело прятавшийся за корпусом коня, не уберегся, рухнул на землю.

Лобанов послал саурана в галоп — впереди стал виден Искандер, орудующий двумя мечами, но наседало на него человек пять.

Низко пригнувшись в седле, держа акинак в отведенной руке, Сергий помчался прямо на противников Тиндарида и как следует рубанул по лохматому варвару, рассекая тому бок. В нос пахнуло крепкой вонью, непередаваемым ароматом застарелого пота, копоти и прогорклого жира.

Конь Лобанова сбил с ног бастарна, спрыгнувшего с убитого коня. Варвар сослепу ударил копьем, а Сергий, склоняясь с седла, располосовал вражине брюхо — от паха до грудины.

Он вдруг почувствовал, как что-то разрывает его плащ, ощутил удар копья — и тут же вылетел из седла, роняя меч.

Бастарн, широко замахнувшись копьем, бросился, чтобы добить Лобанова, но кентурион-гастат перешиб ногой древко, вскочил, хватая в воздухе обломок с наконечником, и с силой вонзил его бастарну в раззявленную пасть. Варвар содрогнулся и обвис — острие вошло в мозг.

Но уже несся другой.

— Сергий! — крикнул Искандер.

Роксолан обернулся и поймал брошенный ему меч-спату. В следующее мгновение клинок вошел варвару в грудь, пресекая биение жизни.

Схватка закончилась так же внезапно, как и началась. Бастарны исчезли за холмом, с неба вернулась тишина.

Сергий подобрал утерянный акинак, вернул себе нож. Сощурившись, он осмотрелся. Пару фургонов бастарны все же успели грабануть, даже коней выпрягли и увели с собой. Вернулся хмурый Дионисий, ведя в поводу коня без всадника, с седлом, залитым липким и черным. Конь, потерявший седока, фыркал, чуя кровь, и мотал головой. Потихоньку сбредались переселенцы. Лобанов углядел того самого паникера, что устроил неразбериху, и направился к нему. Подойдя к гнедому, он ухватился за тунику всадника и одним рывком сдернул его с седла. Паникер ляпнулся в траву, вереща древнюю формулу: