Шесть алых журавлей - Элизабет Лим

Мы гнались наперегонки с бурей по морю Тайцзинь. В небе сгущались мрачные тучи, сверкали молнии, неподалеку гремел гром.

Затем пошел дождь, заливая в корзину, каждая капля была размером с рисовое зернышко. Братья накренились, пытаясь нести меня сквозь шторм, их крылья складывались под моей тяжестью.

Мы опустились ниже облаков, веревки, которые журавли зажимали в клювах, перекрутились от шквального ветра.

Я вцепилась в края корзинки, игнорируя жгучую боль в пальцах.

«Только не дайте нам умереть! Я слишком юная птица, мне еще рано погибать!» – молилась Кики всем известным богам, а я тем временем только и могла, что пялиться на море. Под водой что-то стремительно двигалось – какое-то длинное, змееподобное существо.

В небе прогремел оглушительный гром. Одновременно с тем волны поднялись выше, ветер задул с удвоенной силой. Вандэй с Ётаном испугались и выпустили веревки. С самую долгую секунду в моей жизни я трепыхалась на свирепом ветру, ветки и палки, из которых была собрана корзинка, рассыпались прямо под моими ладонями. Море свирепствовало от голода, и к тому времени, как близнецы вновь подхватили веревки, я вся дрожала от страха… и понимания – это был не гром.

Мой взгляд не отрывался от воды, в голове крутилась лишь одна мысль: «Это был драконий рык».

Его белые и зигзагообразные усы напоминали молнии, огромные ледяные глаза пылали злобой.

Надзаюн, король драконов.

Он поднялся во всем своем ужасном великолепии с глубин моря Тайцзинь, словно башня из фиолетово-сапфировых чешуек. Затем замахнулся когтями в нашу сторону, и Бэнкай пронзительно закричал.

Братья нырнули вниз, чудом избежав удара дракона.

«Ему нужна крапива! – крикнула Кики. – Если не вернешь ее, он убьет вас!»

Но король Надзаюн даже не дал мне такой возможности. Он безжалостно наносил удар за ударом, братьям едва удавалось лавировать между его лапами. Однако долго так продолжаться не могло, и улететь от дракона было невозможно – по крайней мере, пока журавлям приходилось тащить в клювах веревки от моей корзины.

Я дернула близнецов за крылья. Несмотря на их разногласия, между ними была крепкая связь – крепче, чем с кем-либо еще из нашей семьи. Даже сейчас их крылья хлопали в гармонии друг с другом.

Я показала на короля драконов. «Отнесите меня к нему».

Кики начала переводить, но затем ее клювик приоткрылся от изумления. «Ради всего святого, Сиори, ты что себе надумала? Нет!»

Не слушая ее, я обхватила руками шеи Ётана и Вандэя.

Это было безрассудно. Близнецы вытащили меня из корзинки, мои ноги заболтались над бушующем морем. Сзади раздались крики Андахая, но игнорировать Кики было труднее.

«Сиори, это настоящее безумие! Подумай хотя бы обо мне – если ты умрешь, то и я умру! Разве мы не обсуждали, что осторожность – кредо мудрецов? Сиори!»

Я сжала крылья птички и спрятала ее в рукав для надежности. А затем, кивнув братьям, прыгнула на голову короля драконов.

Я приземлилась на один из его рогов и скользнула к бровям, держась за жесткие золотые волоски – густые, как медвежья шуба. Руки пронзила острая боль, но, прежде чем потерять хватку, я успела открыть сумку.

Из нее полился свет и ослепил бледные глаза дракона.

«Мне нужен звездный ожог, чтобы разрушить ужасное проклятие! – мысленно прокричала я, хоть и не знала, услышит ли он. – Его наложила моя мачеха, Безымянная королева. Умоляю вас, пощадите! В ее сердце жемчужина дракона, и она мне нужна, чтобы спасти братьев – этих шестерых журавлей. Позвольте нам безопасно пересечь море Тайцзинь. Я верну звездный ожог, как только сниму чары».

Я опустила воротник, показывая мерцающий осколок жемчужины Сэрю в моем сердце.

Брови короля Надзаюна поползли вверх – он ее узнал! – и вода задрожала. На секунду мне показалось, что план сработал.

Но я ошиблась.

Взревев, он нырнул обратно в море и забрал меня с собой.

Ничто не могло подготовить меня к мощи драконьего короля. Я свалилась с его лба, мой ужас отразился в сверкающей сапфировой чешуе. И отправилась в свободный полет. Волны сомкнулись над драконом, вздымаясь как горы, а ветер смел меня в море.

Я приготовилась к удару о воду, но зря.

Под спиной заскрипели ветки, и сильные крылья уберегли меня от непосредственной опасности.

«Твой брат Андахай говорит, что это был невероятно глупый поступок», – пожурила меня Кики, когда я перевернулась на живот в корзинке.

Остальные упреки пришлось придержать до лучших времен. Преодолевая встречный ветер, мы полетели над морем Тайцзинь, стараясь убраться как можно дальше от короля драконов, пока он не понял, что я жива.

Как вдруг предстала новая опасность. Тучи расступились и явили солнце.

Оно уже опускалось за горизонт, до сумерек оставались считаные минуты. Если братья не успеют вовремя долететь до суши, то превратятся прямо в воздухе, над бушующим морем!

Действовать нужно было быстро. Наибольшую ценность представляла сумка с крапивой. Бэнкай был самым спортивным из братьев, а также самым сильным и быстрым среди них в журавлином обличье. Я сунула кожаный ремешок ему в клюв и махнула, чтобы он нес сумку на берег.

Брат не мешкал. Его шея слегка опустилась под тяжестью сумки, но он стремительно помчал к суше. Бэнкай успеет. Я знаю.

А вот что касается нас…

Молнии погнались за нами по приказу самого Надзаюна. Длинные и изогнутые, как драконьи когти, порой они так близко сверкали в небе, что я чуяла запах дыма, который струился за ними, как костяные ленты.

Наконец впереди показался берег, на галечном пляже пенилась кромка моря Тайцзинь. «Еще хотя бы пару секунд света», – взмолилась я.

Но солнце не слушало. Оно протянуло над морем янтарные руки, золотящиеся сонным сиянием восходящих звезд, и заиграло бликами на воде. А затем его лучи погасли, на мир опустилась ночь. И мы начали падать.

Горло сжалось от ужаса. Ветер вышвырнул меня из корзинки, в голове раздался мой мысленный вопль. Братья разлетелись кто куда, лунный свет коснулся плавных контуров их лиц, и журавлиный клекот сменился человеческими криками.

Хасё из последних сил пытался меня удержать. Я вцепилась в его перья, но тут тело брата окутали темные чары мачехи, и его неконтролируемо затрясло.

Его глаза опустели, ноги поджались, лицо исказилось от боли. Длинный черный клюв втянулся в бледные губы и крючковатый нос, хрупкие птичьи кости перестроились в человеческие, крылья превратились в мускулистые руки. Он ахнул, словно не мог дышать.

Хасё упал в воду, так и не завершив обращение. Остальных постигла та же участь.

Я успела глотнуть воздух прямо за секунду до того, как волны поглотили и меня.