Ангелы Калибана - Гэв Торп

Хотя он всецело доверял своей камерарии-принципалу, упомянутые Ангелом видения были внутренней проблемой Триумвирата примархов.

— Да, у него много забот, — произнесла Тараша. — Вот вам еще одна причина сосредоточиться на своих делах и не лезть под руку другим. Лорд Сангвиний правит Империумом, но вы должны управлять государством. Решите со Львом этот вопрос так же, как решаете прочие.

— Если Эль’Джонсон задумал свергнуть меня и не уступает мне в интеллекте, как удержать его от применения силы?

Ойтен зашагала по дорожке к железной арке в живой изгороди, что окружала собеседников. Женщина почти скрылась из виду, когда ветер принес Жиллиману ее ответ:

— Очень просто, сынок. Начинай измерять кирпичи.

В залах и коридорах «Непобедимого разума» шла шумная подготовка к сражению. Грохот сабатонов, вой двигателей десантных кораблей и рев бронемашин всегда вдохновляли Фарита Редлосса. Если легионер и не был рожден для войны, она взрастила его, как родного сына.

Воспитание началось в отдаленной крепости среди калибанских лесов, которую ежедневно атаковали хищные звери. Отец, дяди, двое братьев Фарита погибли, когда ему еще не исполнилось шести лет. Он заряжал настенные орудия взрывными гарпунами с тех пор, как начал доставать до дула.

На девятом году жизни Фарита в чащу явились рыцари Льва, которые покончили с тварями, но не битвами. Юный, крепкий и послушный Редлосс оказался идеальным оруженосцем для повелителей Ордена.

Ему было тринадцать, когда прибыли корабли Империума и легион Темных Ангелов начал набирать рекрутов. По счастливой случайности, этот возраст лучше всего подходил для имплантации геносемени и органов, необходимых космодесантнику.

Да, не прирожденный, но сотворенный воин.

Фарит стоял на одной из платформ над главной распределительной галереей. Высотой в двадцать палуб, она тянулась вдоль почти всей боевой баржи. С верхнего яруса нижние уровни были почти неразличимыми, но не из-за расстояния: их окутывали клубы испаряющегося охладителя и выхлопных газов. Эта картина пробуждала в Редлоссе детские воспоминания об утренних туманах, затягивавших крепость. Тогда он встречал каждый день со смесью облегчения и тревоги.

Теперь тревога забылась. Фарит не искал смерти, но и не боялся ее. Опершись на поручень, он с восхищением рассматривал шеренги бойцов, которые маршировали из спален в пусковые отсеки.

Редлосс ощутил присутствие Льва еще до того, как услышал слабое гудение сервоприводов брони и странно тихие шаги примарха. Великан двигался с легкостью и грацией, что соответствовали его имени. Настоящий лесной охотник, во всех смыслах.

— Все идет согласно вашим приказам, мой повелитель, — сообщил Фарит, повернувшись и отсалютовав Эль’Джонсону. — Стений докладывает, что флот рассредоточился и занимает орбитальные позиции для высадки.

Лев промолчал и взглянул мимо Редлосса на космодесантников внизу. Затем он кивнул с безразличным лицом, словно отвечая кому-то невидимому.

— Простите, мой повелитель, могу ли я задать вопрос?

— Хорошо известно, что я не склонен прощать, — ответил примарх. Секунду он смотрел в глаза Фариту, после чего улыбнулся, но без теплоты. — Задавай.

— Это действительно необходимо? Зачем привязывать легион к Макраггу, когда в Империуме еще остались враги? Неужели один мир так важен?

— Сама планета? Нет. Она выделяется лишь тем, что на ней вырос лорд Жиллиман. Но тут мы установили трон для нового императора, поэтому здесь решится наше будущее. — Эль’Джонсон прикрыл глаза и оперся на поручень рядом с Редлоссом. Фарит опасался прерывать молчание, хотя необычная открытость примарха обеспокоила легионера. — Владыка Сангвиний… Я доверился брату, поверил в него. Не имея возможности служить Императору, я нашел Ему замену.

Лев открыл глаза и пристально взглянул на колонны бойцов внизу. Он втянул воздух, его ноздри затрепетали.

— Империум Секундус должен выжить. Мы… — Эль’Джонсон запнулся. Редлоссу хотелось оказаться как можно дальше от платформы: неуверенность господина пугала его, как ни один враг на поле битвы. — Я прибыл на Макрагг, поскольку боялся, что Жиллиман узурпирует власть. Теперь я стал его соучастником.

— Действительно ли Терра пала? — тихо спросил Фарит. — С момента коронации Сангвиния, даже до нее, утверждалось, что Хорус захватил Тронный мир. Этим оправдывались все наши поступки. Если же…

— Тщеславие, — прошептал Лев. — Если Терра выстояла, все наше предприятие — просто тщеславная выходка трех глупцов.

Повисла неловкая тишина, затянувшаяся на минуту с лишним. Редлосс хотел испросить разрешения уйти, сожалея, что начал расспрашивать повелителя. Ему, как воину Крыла, следовало придерживаться роли доверенного лица или советника, избавленного от груза ответственности, находящегося вне иерархии легиона. Тревогами нужно было делиться не с Эль’Джонсоном, а с Данаем, который понял бы Фарита. Кроме того, не в природе Крыла Ужаса было сомневаться в мотивах своих командующих, как открыто, так и втихомолку. Оно существовало, чтобы устранять преграды с их пути, не требуя разъяснений или обоснований.

— Не знаю, что с Террой, — признался Лев, не глядя на подчиненного. — Ее захват вполне вероятен. Жиллиман не рискует зря. Он реализует здравые теории с практической деловой хваткой. Империум Секундус — самая надежная опора в противостоянии с Хорусом. Сангвиний жизненно важен для Империума Секундус. Такова теория Робаута, и мы должны воплотить ее на практике.

— Вот этого я не понимаю, мой повелитель, — сказал Редлосс.

Примарх выпрямился, стараясь не выдать своих мыслей. Он забарабанил пальцами по поручню, но через пару секунд перестал.

— Похоже, я так и не ответил на твой вопрос, верно?

— Да, повелитель.

Фарит указал на легионеров, что собирались на ярусах внизу. Стук их шагов каждые несколько секунд тонул в раскатистом лязге закрывающихся дверей десантных отсеков.

Этот звук напоминал Редлоссу о подземных убежищах в родном замке, которыми пользовались при нападении особенно крупного зверя или стаи нефилл. Ворота в укрытия захлопывались, словно двери склепа, и объятые страхом люди представляли себе, какое разорение творится наверху.

Теперь Фариту нравился грохот. Он символизировал не могилу воина, но заколачиваемые гробы его врагов.

— С кем мы будем сражаться, мой повелитель? — произнес легионер. — Мы — армия, а не силы правопорядка. Высадка на Макрагг означает начало войны. Кто наш противник?

Лев хмуро посмотрел на него, скорее недоуменно, чем гневно, хотя и слегка скривил губы от раздражения.

— Я уже говорил тебе, что Кёрз оставался здесь, пока мы рыскали по всем Пятистам Мирам.

— Да, повелитель, но как вы планируете найти его?

Улыбка, которой ответил примарх, не понравилась Фариту Редлоссу. Она была резкой и холодной, как ветер в Северной Чаще.