Ангелы Калибана - Гэв Торп

— Например?

— Мы хотим, чтобы мой легион пошел против своего народа. Это же Макрагг, родина Ультрамаринов. У многих воинов здесь связи. Семейные узы. И мы никогда раньше не правили напрямую. Ты должен понимать, какие начнутся политические потрясения.

— Такова суть непредвиденных обстоятельств, брат. Но сколько вреда нанесет Кёрз в будущем, если не схватить его сейчас? Я не в силах представить.

— Будущее хорошо тем, что наступает не сразу, а изо дня в день. — Робаут выпрямился, не глядя на спутника. — Завтра начнутся протесты. Как мы разберемся с этим?

— Разбираться предстоит тебе, брат, как и полагается лорду-хранителю. Я буду командовать моим легионом.

— Ты не сбежишь от завтрашней ответственности, если отмахнешься от нее сегодня.

— Я ни от чего не отмахиваюсь. — Эль’Джонсон посмотрел на Жиллимана, но не понял, о чем тот размышляет. Примарх Ультрамаринов возложил на себя трудную задачу, и Темный Ангел стремился облегчить ношу Робаута, выиграть для него время, необходимое, чтобы довести великий замысел до идеала. — Не беспокойся о конфликте интересов. Мои воины проследят за исполнением указа без личных пристрастий. Твои легионеры не запачкают рук.

— Неужели ты… — Робаут запнулся, ошеломленно взирая на Льва. — Ты не можешь привести свой легион на Макрагг.

— Я уже отдал распоряжения, брат. Ты ведь сам признал, что твоим бойцам нельзя доверить наблюдение за сородичами.

— Ты решил, что сумеешь свергнуть меня в моем родном мире? — Жиллиман почти хрипел, потрясение стискивало ему глотку.

— Это наш мир, — возразил Эль’Джонсон. — Колыбель нового Империума. Калибан лежит вне Гибельного шторма, за пределами моей досягаемости. Я отдал половину легиона под начало Корсвейна. Чтобы присоединиться к воплощению твоего замысла, я оставил мою планету и воинов. Чем готов пожертвовать ты?

Хорус пытался захватить Империум для себя, Робаут решил построить новый. И, как бы сильно примарху Темных Ангелов ни хотелось пощадить достоинство брата, он понимал, что победитель в этой войне будет только один. Никаких вторых мест. Значит, с Кёрзом нужно покончить любой ценой. Любой, даже ценой гордости Жиллимана.

Лев придвинулся к нему и спросил, понизив голос:

— Ты доверяешь мне, брат?

Робаут подошел к Тараше Ойтен, когда она гуляла по саду в длинных террасах на крыше здания за Преторием. Камерария-принципал, как называли ее другие, была почти во всех смыслах матерью примарха. Жиллиман в той же мере перенял от нее мудрость и человечность, как государственный ум и воинскую отвагу — от Конора, давно погибшего приемного отца.

Ойтен была высокой женщиной, хотя рядом с примархом выглядела маленькой, и не сгибалась под грузом прожитых лет. По крайней мере так ему казалось. Возможно, она скрывала старческую дряхлость в присутствии Робаута. Смерть Конора, павшего в расцвете сил, оказалась в некотором роде благословением, хотя ничего радостного в его убийстве трусливым предателем, конечно, не было. Однако же это уберегло Жиллимана от другого потрясения. Ему не пришлось смотреть, как отец стареет, ослабевает телом, возможно, утрачивает разум, пока сам Робаут продолжает возноситься над простыми смертными.

Тараша, которой приходили в голову такие соображения, старалась избавить Жиллимана от столь неприятного зрелища.

— Вы думаете о нем, — сказала Ойтен, присев на мраморную скамью возле низко подстриженного кустика. Снега еще не было, но сад уже подготовили к зиме. Камерария носила толстое белое пальто с отделкой из темного меха на воротнике и рукавах. Лицо ее заметно покраснело от холода, волосы были аккуратно убраны под синюю вязаную шапочку. Посох Тараша прислонила к подлокотнику лавки. Поймав на себе взгляд примарха, она добавила: — О Коноре, разумеется, хотя я уверена, что и о настоящем отце тоже.

— Почему ты так решила? — спросил Робаут.

Он сел возле Ойтен, не желая нависать над женщиной, но вынужден был очень высоко задрать колени на низкой скамье. Из-за этого примарх показался еще более громадным и нескладным в сравнении с Тарашей.

— Встаньте, — попросила она, — а то подвинетесь нечаянно, и мне конец.

Жиллиман с облегчением поднялся. Сложив руки за спиной, он заходил взад-вперед.

— Последние дни вы думаете о нем с тоской на лице, — пояснила Ойтен через какое-то время. — Видно по глазам, что вы заглядываете в прошлое.

— Я чувствую, что подведу обоих отцов, если потерплю неудачу, — признал Робаут. Остановившись, он провел пальцем по ветке хвойного дерева, что нависала над дорожкой. Для примарха она была на высоте лба, но садовникам совершенно не мешала. Подобные мелочи всегда напоминали Жиллиману, что он — полубог, пытающийся вписаться в мир смертных. — Не вполне уверен, что Конор одобрил бы Империум Секундус.

— Если бы вы были из тех, кто ищет одобрения любой ценой, Хорус направил бы к вам Лоргара с посольством, а не армией. Признайте, вас тревожит что-то другое.

Робаут ответил не сразу. Он собирался с мыслями, искал слова, которые могли бы передать суть его туманных и запутанных надежд и страхов, касающихся Империума Секундус. В итоге все сводилось к одному простому заявлению, но произнести его было почти немыслимо. Тараша напряженно ждала, уже с легким нетерпением.

— Мне сказать за вас? — спросила камерария, поднявшись.

— Не надо, — отозвался Жиллиман. Он отвел глаза, затем снова посмотрел на нее. — Я не считаю Льва союзником.

— Понятно. — Ойтен потерла нос и достала из карманов пальто пару черных перчаток. Надевая их, она продолжила: — Вы не можете ему доверять. Лев слишком любит тайны. Он уже не раз лгал вам.

— Любой лжец рано или поздно забывает свои выдумки и попадается.

— Но мне казалось, что примархи помнят все.

— Хорошо подмечено.

— Кроме того, Лев — человек действия. — Тараша взяла посох и медленно, с суровым лицом подошла к Робауту. — Он великолепно приспосабливается, разрабатывает планы на лету. Да, он весьма неплохой стратег, но в первую очередь побеждает благодаря решимости. Стремлению одолеть всех, кто противостоит ему, невзирая на соотношение сил или потери.

— Тогда как я, имея шесть часов на постройку башни, первые четыре буду измерять кирпичи. — Жиллиман улыбнулся, однако его веселость быстро угасла. — Я потратил множество часов на постройку Империума Секундус, но Лев разрушит его за пять минут. Работа еще далека от завершения. Теоретического много, практического мало.

— Разве это так плохо? — спросила Ойтен, тяжело опираясь на посох. По облачкам пара было видно, как учащенно она дышит. — Пусть он будет военачальником, вы посвятите себя государственным делам. Если Лев зайдет слишком далеко, вы с новым императором остановите его. Эль’Джонсон уважает вас и равняется на лорда Сангвиния.

— Владыке Сангвинию не до этого. — Робаут в тот же миг пожалел о сказанном.