Джон Голсуорси. Жизнь, любовь, искусство - Александр Козенко

Не кто иной, как Конрад, познакомил Голсуорси с Фордом Медоксом Фордом (Хьюффером). Тогда Форд жил в Пенте близ Олдингтона, а когда в сентябре 1898 г. этот дом снял Конрад, он с женой переселился в деревенский коттедж. Конрад был рад сообщить Голсуорси: «Хьюффер влюбился в книгу “Под четырьмя ветрами”». А о рассказе «Спасение Форсайта» сам написал его автору: «Это самая прекрасная вещь из написанных вами». Форд оставил воспоминания о своей первой встрече с Голсуорси в Пенте: «Я приготовился к чему-то необычному, заметив, с каким сияющим лицом Конрад сообщил: “Джек спрашивает, можно ли ему прийти”.

Я правил резвой кобылой. Он (Голсуорси) ухватился сбоку за экипаж, но не сел в него, а сказал, что хочет немного поразмяться…

Я стегнул кобылу. Это было очень хорошее животное, старое, но в его жилах текла кровь настоящего арабского скакуна. Я думал, что увижу этого парня лишь через четверть часа, когда подъеду обратно к дому… Но он был рядом – бежал, держась за коляску, с невозмутимым спокойствием. И пока мы ехали по Пикадилли, он беседовал со мной… о глинистых землях вокруг Пента, которые переходят в известняковые холмы; о том, откуда берутся молодые куропатки; о Шелби Лаундсе, бесстрашном хозяине гончих в Восточном Кенте, который когда-то разводил собак в Кливленде. Англичане должны знать все эти вещи, иначе им не о чем будет болтать. Таким образом он пробежал милю с четвертью. Я чувствовал себя как Мопассан, когда перед его каноэ вынырнула голова Суинберна и поэт поплыл к берегу рядом с лодкой, весело рассуждая об Анакреоне».

В 1903 г. Форд снова живет в Лондоне. Они встречаются в своих городских квартирах. «Завтра я буду завтракать с Голсуорси (представь, как рано мне придется встать)», – жаловался Форд Элси в письме в феврале 1903 г. и затем описывает обстановку в Обри-Уок: «Двери и окна были всегда открыты, и солнечный свет лился на посвистывающий серебряный чайник, шипящие на серебряных блюдах кушанья, красный кафель на полу, яркие ковры и яркие ширмы. И мы разговаривали до тех пор, пока для меня не настало время возвращаться в мои окрашенные акварельными красками стены к бесконечному писательскому труду». Форд тогда жил очень близко к дому Голсуорси, прямо напротив водоема в Эрли-Гарденз. Совсем неподалеку – на Гордон-Плейс, 17, была квартира Конрадов. Форд говорил, что Конрад писал «Ностромо» в его кабинете, так что они почти соавторы этого романа.

В апреле следующего года Форд уехал из Лондона, и Голсуорси писал ему: «Я буду очень скучать по вам – как было хорошо, когда можно было запросто “заскочить” к вам». Позже Форд, как и Конрад, склонный к перемене местожительства, снова поселился в Лондоне на Холланд Парк авеню, 84, где находилась и штаб-квартира журнала «Инглиш Ревью».

Еще не закончив писать «Остров фарисеев», Голсуорси майским утром 1903 г. начал писать новый роман, получивший окончательное название «Собственник» и ставший одним из наиболее значительных произведений писателя. В отличие от первого, во втором романе если и не было меньше социальной критики общества, то, можно сказать, она была не столь явно выражена, представлена скорее в сатирическом плане и не так резко. Надо также подчеркнуть то достоинство романа, которое проистекало из досконального знания Голсуорси описываемой среды – клана Форсайтов, которую он знал изнутри, ибо принадлежал к ней сам, главные герои книги были его родственники. В определенном смысле роман автобиографичен. Конфликт, в который вступают его главные герои, созвучен драме, переживаемой автором. Это позволило Голсуорси выразить на страницах «Собственника» свои самые сокровенные переживания. Критикуя собственнический инстинкт Форсайтов, Голсуорси сохраняет объективность, изображая этот характерный тип людей викторианской эпохи, и подчеркивает то «простое и честное», что свойственно им, в том числе и Сомсу, ему близки их добропорядочность, выдержка, жизнеспособность и нравственная твердость, подчас, к сожалению, оборачивающаяся принуждением над человеческой природой. И под словами Сомса мог бы подписаться и сам автор «Собственника»: «Мы как-никак все же оплот страны. Не так-то легко нас опрокинуть. Собственность диктует законы».

Впервые речь о новой книге идет в письме Конрада в июне 1905 года:

«Меня очень взволновала новость о вынашиваемом вами романе. Это хорошая новость, ведь вы человек, идущий к поставленной цели и знающий, чего он хочет. Но чего именно вы хотите? Для меня это вопрос. Имя человека уже само по себе говорит о его моральных устоях и принципах; и все же мне хотелось бы знать абсолютно точно, знать столько же, сколько знаете вы (или думаете, что знаете), что же будет дальше с этим обреченным родом Форсайтов?».

Тогда сам Голсуорси не мог ответить на этот вопрос, так как не знал, что «Собственник» станет первым романом в многотомной «семейной хронике», давшей широкую и глубокую панораму общественной жизни Англии конца XIX – первой трети XX веков.

Гарнет, начавший читать роман, изумлялся таланту автора, о котором и не подозревал. «Клубмен» создал «почти гениальное» произведение. В его первом отзыве в письме от 12 июня 1904 г. говорилось: «Первая глава великолепна, совершенная и по стилю, и по авторской концепции – и по-настоящему глубока». В постскриптуме добавил: «Вы сумели проникнуть в суть всех этих Джемсов, Сомсов и прочих почти сверхъестественным образом».

В то время Гарнет и Голсуорси совершали совместные туристические прогулки, в том числе горный туризм по Южному Уэльсу. В приведенном выше письме Голсуорси мог прочитать подтверждение условленной встречи: «Все верно. Встречаемся в следующую субботу на станции в Кардиффе после прихода поезда в 5.45 или в Абервзленни в 6.55».

Они встретились, и каждый, неся свой рюкзак, двинулись в путь, была середина июня 1904 г. Гарнет так отзывался об этой их прогулке, начавшейся в плотном тумане: «Та прогулка была безрассудно храброй, так как по дороге в горы нам нужно было обогнуть два озера, окруженных скалами. Я настоял на своем и искупался в первом из них, а Голсуорси – фигура с туманными очертаниями где-то на берегу – ждал меня, свирепо поглядывая на часы. И все же судьба была к нам благосклонна: сразу перед тем, как мы достигли второго озера, поднялся сильный ветер и разогнал туман, открыв перед нами превосходный вид страны вниз на юг». Голсуорси позже вспоминал: «Наши долгие споры в те давние времена, уютные обеды с услужливыми официантами, длительные прогулки в Уэльсе и утро, когда мы сквозь плотный туман пробирались к Кармартен-Вэну (гора высотой 2633 футов), а на обратном пути обсуждали “Собственника” (который уже зрел во мне)».

Гарнет тоже вспоминал: «Голсуорси оказался крепким ходоком и умело пользовался картой и компасом, и я помню, что на одиноком диком тракте мы встретили прекрасную девочку, которая показала нам дорогу, но была слишком застенчива, чтобы посмотреть нам в лица, и не сводила глаз с дороги». Этот инцидент привел Голсуорси к написанию одной из самых прекрасных историй «Цвет яблони». Как сказал бы Конрад, «Tempi passati» (прошедшие времена, прошлое. – ит.).

И в этот поход Голсуорси посетил Манатон – небольшую деревню в Девоне, находящуюся между Мортонхамстедом и Бови-Трейси, где он с Адой снимал обычный деревенский коттедж Уингстон. В нем они провели Пасху в 1903 и 1904 годах. Эта деревушка на границе с Дартмуром, состоявшая из нескольких домов, деревенской почты, лавки и трактирчика, стала для Джона местом отдыха от напряженной лондонской жизни, где он мог размышлять и писать, а в окрестных полях гулять и кататься верхом, к тому же у него проходили приступы клаустрофобии, случавшиеся в городе. Когда Джон впервые увидел Манатон, у него мгновенно появилось ощущение, что это место – его духовное пристанище. Он думал: