Проживу и без любви... - Пола Хейтон

«Куда ты уволок ее, говори!» Господи, какой же я идиот! Значит, Джереми видел, как я увозил Мэри!

Коули показалось вдруг, что он слышит дыхание подонка, так отчетливо ощутил его близость. Закрыв глаза, Коули расслабился и включил внутренние зрение, призывая на помощь учителя, но дело отчего-то не ладилось. То ли он устал, то ли перенервничал…

Почему-то в голову лезли коты? И это уже не впервые. Поджарые звери крались по разогретым утренним солнцем и загаженным голубями крышам. Коули мысленно сосредоточился на одном из котов — крупном, сером в разводах. Выйдет ли? Но попробовать стоило…

Коули сам не отследил момента, когда стал смотреть на мир кошачьими глазами. Все вокруг тотчас утратило краски, став черно-белым, но очертания предметов сделались необычайно отчетливыми. «Вперед, котик! Слушаешься? Замечательно. Так, а теперь — в чердачное окошко. Не спеши, зверь. Загляни осторожно… Вот так…»

Какие-то груды хлама, стоящая столбом пыль… Кто-то был тут совсем еще недавно… Что это в углу? Или… кто?

Тихие всхлипывания оглушили Коули. Он вскочил так стремительно, что Снайп вздрогнул и зарычал, оскалив устрашающие клыки. Впрочем, Коули тотчас расплатился за свою поспешность: голова пошла кругом, перед глазами заплясали искорки. И поделом, подумал он, сжимая пальцами виски, ведь то, что он проделал минуту назад, требовало полнейшего хладнокровия и неторопливости. Плохо сейчас и ни в чем не повинному коту. Зато теперь Коули знал, что малыш жив, что он на чердаке…

И чердак этот находится всего несколькими этажами выше! Джереми избрал себе надежное убежище, именно поэтому его никак не удавалось засечь. Человеку с такой спортивной подготовкой, как у Уаттона, ничего не стоило спуститься с крыши при помощи веревки, а окошко детской няня, уходя, распахнула настежь.

Через несколько минут Коули был наверху. Снайп выразительно смотрел то на чердачный люк, то на хозяина. Коули приложил палец к губам и принялся осторожно открывать люк. Тот даже не скрипнул, чему было простое объяснение: Джереми наверняка предусмотрительно смазал петли.

Джереми был предусмотрительным во всем. Сейчас он стоял, выпрямившись во весь рост, глядя на Коули и прижимая к груди ребенка. Ни один мускул не дрогнул на его лице — смуглом и необыкновенно выразительном, если бы не глаза, лишенные всякого выражения, полуприкрытые тяжелыми веками.

Как же красив этот человек! Словно бронзовое изваяние, сколь совершенное, столь и холодное. Холодное как лед… Коули на мгновение увидел его глазами Мэри, и кулаки его сжались сами собой. Но волноваться ему сейчас было никак нельзя. Коули медленно поднял обе руки.

— Оставь ребенка, Уаттон. Поговори со мной.

— Оставить ребенка? Хорошо. До края крыши совсем близко…

И Джереми сделал шаг. Джей не шевельнулся — глаза малыша были закрыты, ручки болтались, словно у крепко спящего или… или мертвого. Их разделяло всего метра четыре. Целых четыре метра. Коули понимал, что не успеет. И вдруг…

Он сам поначалу не понял, что происходит, — огромный серый кот в разводах, возникший невесть откуда, совершив рекордный для представителей своей породы прыжок, вцепился когтями в лицо Уаттона. Тот от неожиданности выпустил ребенка. Малыш упал ничком и застыл без движения. Короткая борьба Джереми с разъяренным животным оказалась роковой для человека. Коули лишь безмолвно наблюдал, как Джереми пятится к краю крыши, как отчаянно балансирует…

А ведь Джей просил не убивать этого ублюдка! И учитель говорил о том же…

Джереми тем временем удалось освободиться от кота, разодравшего ему когтями лицо, но еще миг — и он сорвется с края крыши. Однако этого мига хватило Коули, чтобы преодолеть разделявшие их проклятые четыре метра и вцепиться мертвой хваткой в руку Джереми, когда тот уже падал…

Неумолимо соскальзывая по скату крыши и глядя в застывшее, словно маска, лицо врага, Коули ни о чем не думал. Будучи легче противника фунтов на двадцать, он не смог бы его удержать. Но и выпустить его руки тоже не мог. Коули не анализировал сейчас, что им движет, — просто отчаянно сопротивлялся законам природы. Он успел лишь изумиться тому, что Джереми и не думает цепляться за него, когда ощутил мощный рывок. Кто-то дернул его сзади за брючный ремень. Глухо рыча, Снайп отчаянно боролся — когти скребли по гладкой жести, мускулы напряглись, шерсть стояла дыбом… Опомнившись, Коули стал помогать собаке. И вот все трое уже на безопасном расстоянии от края.

Глупость какая-то, думал Коули, глядя на неподвижного Джереми, лежащего ничком. Я ведь и не ударил его ни разу.

Разве что изодрал ему все лицо когтями, осенило вдруг Коули. Или это чистейшей воды случайность, и кот проделал это всецело по собственной инициативе? Но на этот вопрос мог дать ответ только учитель. А вот кое-что другое Коули твердо знал: если бы он нанес противнику хотя бы один-единственный удар, то убил бы его на месте.

Защелкивая наручники на запястьях Джереми, Коули глядел на Джея. Глаза мальчика были крепко зажмурены, колени подтянуты к животу. Снайп сидел радом с ребенком, вылизывая ему лицо.

— И все равно вам не взять меня, — хрипло выговорил Джереми, не открывая глаз. — Я все равно уйду от вас… Ах как здорово я наколол вас, парни в нашивках!

— Заткнись! — оборвал его Коули, рывком поднимая Джереми на ноги и толкая в сторону чердака.

Наряд полиции прибыл минут через пять. Коули воспользовался мобильным телефоном Джереми, найденным тут же, на чердаке. Сдав Уаттона коллегам с рук на руки, Коули занялся мальчиком. Джей был в сознании, но не произносил ни слова. Это встревожило Коули: неужели у ребенка шок?

— Ты как-то спрашивал меня, малыш, что нужно делать, чтобы быть сильным, — говорил Коули, неся мальчика к машине. — В детстве я не был крепышом, меня колотили все кому не лень…

Джей молчал, крепко обхватив Коули за шею. Слышит ли он, понимает ли? Неважно… И Кристофер продолжал:

— Так продолжалось до тех пор, пока на моих глазах не стали избивать одного малыша, щупленького и хилого. Я не понял даже, откуда взялась у меня сила свалить с ног двух крепких парней… Наверное, тогда я и решил, что стану полицейским. Запомни, ковбой: если защищаешь слабого, одолеешь сильного. Остальное — дело наживное. Обещаю, что научу тебя. Слышишь?

Усадив Джея на сиденье автомобиля, Коули склонился над ребенком. Ему показалось, что малыш хочет что-то сказать. Губы Джея кривились, но с них не слетело ни звука. Лишь глаза его, огромные и чуть раскосые, с мольбой глядели на Коули.

— Погоди-ка, — Коули полез в карман. — Вот она, твоя зверюшка. — Он протянул малышу Томогучи, которого подобрал в детской. — Я тут покормил его пару раз. Он у тебя классный, совсем не капризный. Вы недолго пробыли в разлуке, он и соскучиться толком не успел…

Снайп тыкался мордой в колени Джея, норовя лизнуть игрушку. Дрожащие губы ребенка вдруг сложились в улыбку, он часто задышал. И вдруг протянул ручки к взрослому. Подхватив его на руки, Коули закрыл глаза.