Черный ящик - Майкл Коннелли

Альта Роуз вернулась, оставив дверь кабинета Мэйкока открытой, чтобы Босх мог войти.

– У вас ровно пять минут, детектив, – сказала она.

– Спасибо, мисс Роуз.

Босх вошел и обнаружил Мэйкока за огромным столом, уставленным безделушками на полицейские и спортивные мотивы и более дорогими сувенирами. Собственно, в его распоряжении были целые апартаменты, куда помимо просторного кабинета входили личная ванная и отдельная комната для совещаний со столом длиной в двенадцать футов и панорамным видом на городской административный центр.

– Гарри Босх! У меня почему-то возникло предчувствие, что ты сегодня дашь о себе знать.

Они обменялись рукопожатием. Босх остался стоять перед казавшимся необъятным столом. Он не мог подавить в себе симпатий к старому товарищу. Ему лишь не нравились его нынешние действия и то, в кого он с годами превратился.

– Тогда зачем тебе понадобился О’Тул? Почему ты просто не вызвал меня к себе? В прошлый раз, затеяв игру против Ирвинга, ты позвонил мне лично.

– Верно, и совершил ошибку. Теперь я задействовал О’Тула и снова кругом виноват.

– Чего ты хочешь, Марти?

– А мне надо тебе объяснять?

– Она была попросту казнена, Марти. Поставлена к стенке и расстреляна в глаз. И только потому, что речь идет о белой женщине, ты не хочешь, чтобы я доводил расследование до конца?

– Это вовсе не так. Разумеется, я хочу, чтобы ты довел его до конца. Но ситуация для нас сложилась крайне деликатная. Если пройдет информация, что единственным громким преступлением в годовщину беспорядков, которое нам удалось раскрыть, стало убийство белой девушки, совершенное каким-то уличным бандитом, мы можем нахлебаться дерьма по самое некуда. Да, минуло двадцать лет, Гарри, но изменилось не так много, как нам хотелось бы, и никто не знает, от чего в городе снова может полыхнуть бунт.

Босх отвернулся от него и посмотрел в окно на здание городского совета.

– Проблема в том, – заметил он, – что ты думаешь только об общественном мнении, а я – о конкретном убийстве. Что случилось с принципом справедливости для всех, кем бы они ни были? Неужели ты забыл, как работал в отделе убийств?

– Само собой, не забыл, Гарри, и принцип все еще в силе. Я ведь не прошу тебя полностью отказаться от дела. Просто нужно выдержать паузу. Подожди месяц, раскрой другое убийство, а потом доводи следствие до конца, но без особой шумихи. Мы сообщим хорошие новости членам семьи и покончим с этим. Если повезет, подозреваемый окажется уже мертв и дело не придется доводить до суда. А О’Тул как раз сообщил мне, что из «Эскадрона смерти» ему подкинули беспроигрышное дельце, которым ты можешь сразу заняться. Быть может, именно оно привлечет к нам желательное внимание и прибавит позитивного имиджа.

Босх покачал головой.

– У меня на руках дело, и я продолжу его расследовать.

Мэйкок явно терял терпение. Его и без того красноватое лицо начало багроветь.

– Отложи его и займись делом полегче.

– А О’Тул поставил тебя в известность, что, разобравшись с этим убийством, я могу раскрыть еще пять или шесть?

Мэйкок кивнул и пренебрежительно махнул рукой.

– Да, бандитские разборки, и ничего, совершенного во время беспорядков.

– Но ведь ты сам выдвинул идею заново открыть дела двадцатилетней давности.

– Откуда мне было знать, что только тебе удастся напасть на след и это будет случай с Белоснежкой? Боже мой, Гарри, одно это слово чего стоит! Кстати, как бы ни обернулись события, прекратите называть ее так.

Босх прошелся по кабинету. Только что совершенные убийства или «висяки» – поиск преступников должен вестись неустанно. Только так и следовало работать. По крайней мере Босх не знал других методов. И когда на его пути возникали политические или бюрократические препятствия, терпения хватало ненадолго.

– Черт бы все это побрал, Марти! – воскликнул он.

– Я понимаю твои чувства, – отозвался шеф.

Босх пристально посмотрел на него.

– Нет, не понимаешь. Ты слишком сильно изменился, чтобы понять.

– Можешь считать как угодно.

– Но не могу продолжать расследование?

– Повторяю, это вовсе не то, чего я от тебя требую. Ты выставляешь все в таком свете, будто бы я…

– Слишком поздно, Марти. Информация сразу просочится в печать.

– Каким образом?

– Мне требовались сведения о жертве. Я обратился в газету, на которую она работала, и заключил сделку об обмене данными. Тамошний журналист теперь в деле вместе со мной. Если я сейчас дам задний ход, он поймет почему и раздует из этого огромный скандал.

– Ах ты, сукин сын! Что за газета? В Швеции?

– В Дании. Она была датчанкой. Но только не рассчитывай, что скандал ограничится их границами. Сейчас средства массовой информации стали глобальными. Первоначально статью опубликуют там, но рано или поздно подхватят у нас. И тебе придется держать ответ, почему ты не дал довести до конца расследование убийства.

Мэйкок схватил со стола бейсбольный мяч и принялся мять его пальцами, словно питчер, привыкающий к новому мячу перед подачей.

– Можешь идти, – сказал он.

– Хорошо. И что дальше?

– Просто убирайся с моих глаз. Мы с тобой закончили.

Босх немного помедлил и направился к выходу из кабинета.

– В ходе расследования я буду учитывать все аспекты его возможного публичного резонанса, – проговорил он.

Это была слабая попытка успокоить взбешенного босса.

– Да уж, сделайте одолжение, детектив! – бросил ему вслед начальник.

Закрыв за собой дверь, Босх еще раз поблагодарил Альту Роуз за предоставленную аудиенцию.

Время близилось к шести вечера, когда Босх постучал в дверь дома на Семьдесят третьей улице. Обычно с обысками по месту жительства полицейские старались приходить по утрам, чтобы привлекать как можно меньше внимания соседей. Ведь в это время люди были уже на работе, дети в школе, а кто-то просто любил подольше поспать.

Но на этот раз пришлось поступить иначе. Босх не хотел ждать. Расследование набирало ход, и он стремился не дать ему застопориться.

Он постучал трижды, прежде чем к двери подошла низкорослая женщина в домашнем халате, но с пестрой банданой. Татуировки шарфом опоясывали ее шею, поднимаясь к самому подбородку. Она встала за металлической решеткой, какими защищали свои двери почти все обитатели квартала.

Босх расположился перед ней в середине верхней ступени крыльца. Так и было задумано. За его спиной маячили два белых полицейских из отдела борьбы с уличным бандитизмом. Джорди Гант и Дэвид Чу держались чуть левее в глубине двора. Босх сразу хотел показать хозяйке, что ее ждет настоящее вторжение – белые копы в полной выкладке явились, чтобы основательно обыскать ее жилище.