Добрый убийца - Андрей Анисимов

— Чего стоишь? Делай, как я, — потребовал учитель.

Тулевич осторожно опустился на колено рядом с Барсовым.

— Повторяй за мной, салага, — приказал Георгий Андреевич. — Я, Марк Захарович Тулевич, прошу вас, Нателла Проскурина, стать моей законной женой. Ну, чего молчишь?

— Я, Марк Захарович Тулевич, прошу вас, Нателла, стать моей женой, — повторил режиссер и вопросительно посмотрел на учителя.

— Отвечай ему, детка, — бросил Барсов Нателле.

— А что отвечать? — спросила Проскурина.

— Господи, как вы работаете, если двух слов сымпровизировать не можете… Отвечай: «Я согласная».

Непонятливость артистов старика начинала раздражать. Он любил легкость в актерской игре и жизни.

— Я согласная, — повторила Проскурина и опять покраснела с головы до ног.

Барсов встал с колен, отряхнул свои брюки, поднял выроненную костюмершей губку, вложил ее в руки Тулевичу и сказал Зине:

— Ты, милая, свободна. Остаток краски жених с невесты смоет сам. Пошли отсюда. Мы им больше не нужны. — После этого Барсов взял Зину под руку и повел из гримерной. Уже в дверях он обернулся и сказал Тулевичу:

— Ты, Марик, со свадьбой не тяни. Чтобы на следующей неделе расписались. Учитель у тебя стар, может не дождаться. А из этой девочки ты мне вырастишь великую актрису, — и, подтолкнув за дверь Зину, вышел сам.

Петр Григорьевич снял куртку, повесил ее на плечики в стенной шкаф и нерешительно остановился в центре своего номера.

— Ты так и будешь торчать, как истукан? — спросила Таня, откладывая журнал.

Ерожин сел в кресло и вопросительно взглянул на незваную гостью. Назарова откинула край простыни, и Петр увидел, что одежды на девушке нет.

— По-моему, у тебя роман с моим сыном, — сказал он, стараясь не смотреть на мраморную грудь с соблазнительным розовым соском.

— Господин подполковник, уж от тебя я этого не ожидала, — кокетливо пожурила Таня, приподнимаясь на постели.

— Чего ты от меня не ожидала? — обреченно поинтересовался Ерожин.

— Ханжества не ожидала, — уточнила Назарова Ерожин не ответил. Он посмотрел, как гостья положила подушку себе под грудь и перевернулась на живот.

— Ты сегодня неприступный, как монах, — издевалась Таня.

— Мне вовсе ни к чему делить тебя с сыном. Я никогда не был извращенцем, а уж на старости лет не стоит экспериментировать, — устало ответил подполковник, но взгляда от спины и бедер Тани не отвел.

— Браво! Ты теперь верный муж, паинька и кроме собственной жены никаких женщин…

— Что ты от меня хочешь? — наивно поинтересовался сыщик.

— Разве я не заслужила немного внимания? Это ведь я нашла тебе училку музыки.

Сколько бы времени ты потратил, чтобы ее отыскать? Молчишь? Неблагодарный ты мужик. — Назарова медленно встала, потянулась и подошла к Петру:

— Я тебе совсем не нравлюсь? Посмотри, я красивая. Я совсем послушная, ручная. — Она уселась на колено Петра и стала расстегивать ему рубашку. — Делай со мной все, что захочешь. Все твои желания исполню. — Девушка наклонилась и поцеловала его.

— Ну зачем ты так? — Ерожин давно завелся. Хоть мысли о беременной жене и охлаждали его, Петр понимал, что долго сопротивляться не сможет. Он всем своим кобелиным организмом чувствовал гладкую и нежную кожу Назаровой, видел ее соблазнительный, немного втянутый животик со светлым пушком между ног, и мысли о жене уплывали.

— Я так тебя ждала. Так скучала. Я не могу без тебя, Петька. Я и с сынком твоим связалась, потому что парень на тебя похож. Но он ребенок. Хороший, красивый ребенок, а я хочу мужика, г-шептала Таня, раздевая и целуя Ерожина.

— Ты повзрослела за эти несколько месяцев, девочка, — прорычал Петр и сгреб Таню в охапку, поднял ее, бросил в кресло и быстро скинул с себя одежду.

Таня смотрела ему в глаза немигающим взглядом. Она, не двигаясь, дождалась, пока он поднял ее на руки, сел в кресло и опустил ее на себя.

— Ой, какой же ты большой и сильный, — прошептала Таня и закрыла глаза.

Ерожин озверел. Он не знал, что сделать с этим красивым податливым телом, чтобы насытиться, и понес Таню на диван. Гостиничное ложе скрипело так, что, казалось, с их четвертого до первого этажа все номера содрогаются, как от землетрясения. Тогда он скинул одеяло на пол, бросил туда девушку и накинулся на нее. Петр снова вертел ее, кусал Танины губы, мял грудь и никак не мог получить того, что желал.

— Я больше не могу, — взмолилась Назарова. Но Петра ее мольбы только разжигали.

Желание в нем смещалось с яростью и злостью на себя и молодую женщину, которую он брал.

В конце он чуть не сломал Тане позвоночник.

Она вскрикнула, и Ерожин отвалился.

— Какой же ты дикарь… — прошептала Таня, освободившись от его тяжести.

— Сама виновата, — ответил Ерожин, поднялся и отправился в душ. Таня перебралась на диван, натянула на себя простыню и заплакала.

Совсем не такой встречи ждала она с москвичом. Ей хотелось, отдав себя, получить взамен любовь и нежность, а получила она жадного безразличного кобеля.

Петр Григорьевич вернулся из душа и, обнаружив Татьяну в слезах, очень удивился:

— Ты чего, Танюха? Обиделась? — спросил подполковник, присев рядом. Он хотел погладить Таню по волосам, но она отдернула его руку, вскочила и стала быстро одеваться.

— Куда ты собралась? На дворе ночь, — забеспокоился Ерожин.

— Не волнуйся. Ты забыл, что я лейтенант милиции? Управление рядом. Ребята, на, дежурной тачке отвезут домой, — сухо успокоила его Назарова и вышла.

Подполковник подумал, что надо ее остановить, но в последний момент передумал. Оглядев свой номер, Петр покачал головой и быстро навел порядок. После чего улегся в постель и потушил свет. Сон не шел. После ухода Назаровой осталось раздражение и чувство вины. Ерожин на себя злился. Хотя он легко нашел аргументы, оправдывающие свое мужское поведение, но неприятный осадок в душе оставался. Он снова зажег свет, встал и, облачившись в пижаму, сел за стол. Где-то по соседству на этаже шла пьянка. Ерожин слышал дурацкий смех мужчин и визгливые выкрики женщин. Он достал свой блокнот, две фотографии из книжек Чакнавы, сами книжки и конверт с телефонными счетами. Разложив все это на столе, он задумался, затем встал и вышел из номера. Внизу, у сонного администратора, добыл телефонный справочник, закупил в баре по умопомрачительной цене плоскую бутылочку дрянного коньяка, нарезку свиной грудинки и хотел вернуться в номер. Но что-то его задержало. Ерожин внимательно оглядел усатого парня за стойкой, словно увидел его только сейчас: