Страна Беловодье - Марик Лернер

— Ты учился в городе? — спросил, широко улыбнувшись, Отто.

— Нет. И не у попа, хотя в школу ходил. Отец учил да книги разные. Все больше самоуком постигал.

— А у нас ближайшие соседи — сутки ходу по реке. Чтобы пройти Закон Божий, арифметику, грамматику, нашу и вашу, да историю народов готского и словенского, пришлось жить у родственников с малолетства. Я мечтаю в большой город попасть. Китеж, например. Все здешние книги давно перечитал, сколько их было.

— И много?

— Десятка два, без священных!

Данила уважительно кивнул. Он столько сразу вообще не видел, если не читать Житий и молитвенников.

— Так ниже по реке ваши живут?

— Ну да.

— И много готов есть?

— Тысяч сорок, — подумав, озвучил цифру Отто. — Но это здешних. Есть еще на севере у побережья, но они смешались с другими: греками, аланами, словенами. Мы корни помним, они почти забыли. Язык тоже мало кто знает.

— Ой, — воскликнул Данила, обнаружив в дверях чумазую мордочку девочки с ребенком на руках. — Кормить давно пора, а я стесняю.

— Гость не может мешать! — наставительно произнес Отто с явным расчетом на остальных слушателей.

— Нет-нет. Я пойду на сеновал, тоже отосплюсь. А вы спокойно поешьте.

Рано утром, едва успели продрать глаза, на сеновал зашел тот самый бородатый. Выглядел он бодрячком, похоже, никакой боли не испытывал, хотя повязка на животе имелась, но в сравнении с прошлым порез, видимо, сущие пустяки. Успел переодеться и для начала низко поклонился, прижимая руку к сердцу, горячо поблагодарив за спасение. Звучало это несколько косноязычно, и половина слов незнакомые, видно готские, но смысл очевиден. На вежливое отмахивание еще раз поклонился и щелкнул пальцами. Моментально возник старый знакомец Отто.

— Ему тяжело говорить на словенском, — пояснил свое появление. — Хочет, чтобы недоразумений не было.

Дальше последовала достаточно длинная и красочная речь с бесконечными комплиментами, извинениями и обещаниями, прерываемая на паузу для перевода. Суть ее сводилось к тому, что семейство его никогда не было неблагодарным и обещания выполняет. Но сами понимаете, здесь все живут с хозяйства, на продажу почти ничего не идет. Даже пшеницу и рожь для вывоза не сеют, нет смысла. Настоящей цены никто не даст, и везти далеко. Кроме того, у него большие проблемы. Жена померла, дети малые, а сыновей двое, и только один в силу вошел, хоть и молод. А Отто еще мал. Старается, да силенок не хватает. Тот переводил с мученическим видом. Слова ему, безусловно, не по душе пришлись.

Зато здесь охота хорошая, продолжал хозяин. Зверя всякого непуганого в округе полно. Только кто же снимает шкуру летом? Это разве с медведем хорошо, в это время у Топтыгина самый длинный и пушистый мех. Зимой медведя бьют из-за мяса и сала, но такие шкуры берут хуже. Пушных зверей брать надо в холодное время года. Сколько угодно белок здесь, но они стоят сущую мелочь. Зато есть лисы, рыси, бобры обычные и гигантские, куница, соболь — того немного, но имеется. Чего душе желательно, то и взять запросто. Здесь его угодья, и он каждую тропку знает.

В общем, есть предложение. Вы же люди вольные, на запад идете, да без особых прибытков. Опять же фузею неплохо приобрести да обеспечить будущий год. Припасы там, одежду, порох и прочее. Поработать у него до весны, а все добытые зимой шкуры по праву будут ваши. Ему ничего не надо. С кожи не прокормишься, а детей у него куча.

С сенокосом запоздал из-за болезни, а на одну корову не меньше трехсот пудов сена потребно, овес слишком рано поспел, картофель сорняком зарос, а по реке скоро сельдь-бешенка пойдет на нерест. На весь год можно заготовить, но рук не хватит. А он посадит на насад, что по реке приходит с торговцами. Все лучше, чем грести добрый месяц. И ближе к побережью цены на шкурки много выше. Вам дополнительный доход немалый, чем сдать здесь даже за серебро. Помогите, а? Или вас ждут?

Данила посмотрел на Земислава. Тот кивнул, подтверждая мысли. Торопиться особо некуда, договоренность четкая. Им самим на пользу, а в поселке частенько подставляли плечо соседям в сложных и срочных случаях, с которыми семья не справлялась самостоятельно. Здесь требуются работники постоянно до самой зимы. Никто не станет забрасывать собственное хозяйство, дабы спасать даже хорошего человека. И наверняка, имей возможность, позвал бы знакомого за плату, чем просить прохожих, унижаясь. Значит, надо подсобить, тем более что не за одну кормежку и благодарность.

На самом деле не такой уж плохой вариант. Хуторяне помощнику платили до гривны в неделю. Причем часть продуктами. А здесь наверняка много больше можно взять пушниной. Места безлюдные, и дичь не выбитая. Заявиться к продавцам оружия с голым задом и мешком золота — не лучшая идея. Еще примут за разбойника, и вместо покупок придется знакомиться с княжьими блюстителями порядка. Надо иметь чем расплачиваться на первое время и объяснение для людей, зачем возвращаться имеется желание. Да и подход к торговцам удобнее, когда есть что показать и предложить. На слово в Смоленске и горожанам не верят.

* * *

— Ты о чем думаешь? — пихая в бок кулаком, потребовала Лизка.

— О том, — честно ответил Данила, — не можешь ли кричать потише? Земислав проснется.

Она еще и ругалась во время их любовных игр в голос по-черному на двух языках, и подозрение, что не в курсе, что именно говорит, уверенно развеяла при осторожном вопросе. Почему-то такое поведение нешуточно возбуждало.

— Я не специально, — хихикнув, созналась она. — Так получается. А его чего стеречься? Просыпается, только если обращаются. Как это возможно, не понимаю.

Здесь она, безусловно, права. Его странный товарищ определенно был волхвом. Умудрялся слышать совсем слабые звуки в лесу и не реагировал на происходящее рядом. Хоть нарочно стучи по соседству — никакого движения, однако стоит позвать по имени — и моментально вскочит. И дело не в бесконечной работе, от которой ломило плечи и мечтал спокойно отдохнуть в первые дни. Из-за смерти хозяйки и болезни старшего со сроками запаздывали, и приходилось наверстывать.

Хозяин и сам трудился до полного изнеможения, наверняка стараясь подготовиться к будущему без дополнительных батраков, и остальных не забывал подгонять. Ему все было мало. Еще весной, когда снег сошел и земля малость отогрелась и просохла, раскорчевал и распахал дополнительно к имеющемуся раньше пару десятин. Семья растет, кормить надо. Гречихой засеял. На целине если первой пшеницу посеять, то ее в стебель гонит, колос малый дает. Он положил еще без них в почву три пуда на десятину, но собрали уже вместе сто пудов со своих четырех десятин.

Надо было заготавливать сено для скотины в огромном количестве. В лесу это сложное занятие. Иногда приходилось отмахивать немалые концы за парочкой стогов. Это продолжалось почти месяц. К счастью, погода выпала удачная, дожди отсутствовали. Скошенная трава подсыхала на солнышке и постепенно превращалась в сено. Когда вдруг надвигалась тучка, его приходилось сгребать в копны или скирды. А уж когда совсем трава высохла, из сена делали большой стог и перевозили на двор. Только кажется, что махать целый день вилами и граблями в удовольствие. Когда с утра до вечера и сутками без остановки, достаточно устаешь.