Гедеон - Расселл Эндрюс

— Полицию, пожалуйста. Семнадцатый участок.

Карл взглянул Бартоломью в глаза. К своему удивлению, писатель заметил, что тот смотрит на него с жалостью.

— Вашим агентом была Бетти Слейтер, не так ли? — спросил издатель мягко.

Когда Карл молча кивнул, Бартоломью продолжил. Его голос теперь звучал совершенно по-другому, словно они с Карлом сидели в офисе, попивая коньяк и предаваясь воспоминаниям.

— Бетти и я были давними приятелями. Она говорила мне о вас, теперь вспомнил. Настоящий талант всегда приводил ее в восторг, несмотря на то что она столько лет проработала литературным агентом. Бетти утверждала, что вы один из немногих по-настоящему одаренных писателей. Мне больно смотреть на вас — всегда жаль, когда такое происходит с человеком, у которого есть талант, слишком редко такие люди встречаются. Вы употребляете наркотики? Да? Если это так, мы вам поможем. Вы вернетесь к своему роману, к тому, что у вас получается. И если все пойдет хорошо, вы даже получите небольшой аванс за свою книгу.

— Мне на самом деле не нужны деньги, — прошептал Карл. — Я просто не знаю, что делать.

— Тогда я вам скажу, — сказал Бартоломью, обернувшись к двери, которая вела на роскошную лестницу. Метрдотель повесил трубку и кивнул. — Уходите.

Грэнвилл увидел, что к нему направляются два официанта, молодой и постарше, с усами, и вскочил с места. Молодой попытался схватить Карла, но писатель увернулся, резко нырнув влево. Грэнвилл понимал, что с усатым ему не справиться, и потому отступил на два шага, а потом рванулся вперед и прыгнул.

Карл рассчитывал, что официант пригнется или просто уступит ему путь, но нет, тот стоял как вкопанный в ожидании столкновения. Колено Карла угодило в челюсть официанта, мужчина рухнул, по-видимому потеряв сознание, но Грэнвилл даже не оглянулся. Он вихрем слетел по мраморным ступенькам вниз, на первый этаж, и ринулся к выходу. Метрдотель, в чьи планы не входила схватка с опасным маньяком, попытался было задержать Карла, но безрезультатно. Гардеробщица, последнее препятствие на пути к свободе, только обрадовалась, когда писатель промчался мимо нее к вращающимся дверям и выскочил на улицу прямо перед такси. Водитель резко затормозил и нажал на сигнал, выражая негодование громкой руганью. До Грэнвилла донесся оклик полицейского.

Карл перебежал Парк-авеню, увертываясь от автомобилей. По его шее стекал пот. Рубашка промокла насквозь и прилипла к спине. Вслед ему кричали еще громче, и тогда Карл повернулся и бросился прочь.

Постепенно крики затихли.

За много кварталов от «Четырех времен года», на углу Пятьдесят четвертой улицы и Девятой авеню, располагалось небольшое бистро во французском стиле. Карл нашел свободное место у стойки и заказал двойной кальвадос, чувствуя, как его собственный голос эхом отдается в ушах. Грэнвилл сидел, отхлебывая из стакана и пытаясь понять, что происходит. Несколько дней назад Гарри Вагнер спросил, знает ли он, во что ввязался.

Карл понял, что не знает.

Совершенно точно, что Мэгги наняла его. Заплатила ему. Как же могло случиться, что нигде не осталось никаких следов? Кто та странная, полуграмотная женщина, чей дневник он изучал последние две недели? Кто снабжал его другими записями, документами и прочей информацией? Кто тот мальчик, хладнокровно и жестоко убивший своего несчастного младшего брата? Что это за источник в Вашингтоне, Гедеон? Почему Гедеон передал материал Мэгги? Какую цель он преследовал? И кто такой, черт возьми, Гарри Вагнер? Какая ему от всего этого выгода?

Карл допивал уже третий двойной кальвадос, как вдруг ему пришло в голову: что, если убийство Мэгги связано с книгой, которую он пишет? В тот день Гарри так и не пришел. Неужели это он убил Мэгги? Или отсутствие Вагнера и смерть редакторши никак не взаимосвязаны? Может, у него самого начинается паранойя? И Бартоломью прав, считая его сумасшедшим?

Вопросы. Тьма-тьмущая вопросов. И ни одного ответа.

Писатель расплатился и побрел сначала в восточном направлении, затем свернул на север, к Центральному парку. Остановился возле телефона-автомата, чтобы позвонить Тонни. Он подумал, что, возможно, она согласится пойти с ним куда-нибудь, чтобы пропустить по стаканчику, а потом они вернутся домой и три дня не будут вылезать из кровати. Три дня? Нет, три месяца, не меньше. Однако Карлу снова не повезло. Автоответчик Тонни сообщил, что девушка на очередных пробах и что ему следует оставить сообщение после сигнала, а она перезвонит, как только сможет.

Карл сумбурно пробормотал, что очень скучает и жалеет, что они не виделись. А еще больше ему жаль, что вся его жизнь оказалась перевернутой вверх тормашками. Он попросил девушку, чтобы та подождала, если придет домой раньше его. Тогда они смогут пойти пообедать вместе, или просто поболтать, или… Грэнвилл повесил трубку, так и недоговорив. Он понял, что его речь звучит как бред сумасшедшего.

Карл сам не знал, как очутился возле дома Мэгги, там, где ждал ее ровно две недели назад.

Тот день казался лучшим днем в его жизни.

Теперь Карлу хотелось, чтобы этого дня никогда не было.

Домой Грэнвилл вернулся не раньше пяти. Он поднялся по ступенькам на свой этаж и уже хотел отпереть дверь. Только в этом не было необходимости. Совсем.

Увиденное ошеломило Карла, и он в оцепенении замер на пороге. Кто-то уже открыл дверь. Над косяком явно поработали ломом, а замок вырвали с мясом.

Придя в себя, Грэнвилл распахнул дверь и кинулся в комнату.

Квартира представляла собой ужасающее зрелище. Все его пожитки валялись на полу, разодранные в клочья. Одежда. Книги. Содержимое ящиков стола. Постель. Не пощадили даже тяжелую боксерскую грушу. Ни одной целой вещи, словно в эпицентре землетрясения разразился ураган.

Медленно, едва передвигаясь на ставших вдруг ватными ногах, писатель побрел через обломки того, что когда-то было его жизнью, к письменному столу. Что бы ни случилось, он должен это знать.

Блокноты с его записями отсутствовали. Дискеты тоже. А компьютер больше нельзя было назвать компьютером. Кто-то хорошо над ним потрудился, разобрав на составные части и удалив память.

Уничтожив тем самым все, что Карл успел написать.

Не оставив ни малейшего упоминания о Гедеоне.

Грэнвилл застыл, не отводя глаз от письменного стола. На нем лежала дурацкая сигара, подарок Вагнера, как и прежде — в обертке. Единственная вещь, которую не тронули. Сигара, да еще спички, тоже оставленные Вагнером. Грэнвилл взял и то и другое, засунув оба предмета во внутренний карман спортивной куртки, движимый инстинктивным желанием спасти хоть что-нибудь из своего имущества.

«Ты хоть понимаешь, во что ввязался?» — спросил его Гарри.

Карл не знал.

Он понимал только то, что страшно напуган и что пора вызвать полицию.

Он набрал 911. Его соединили с ближайшим участком. Дежурный ответил довольно грубо и равнодушно, но все-таки переключил Карла на другого полицейского, сержанта Джуди О'Рурк, голос которой звучал профессионально и любезно.