Провинциальное прованское преступление - Марина Белова

— На публику играла? — хмыкнула я. — А что Анри, Эмма, кухарка?

— Ой, Ирину Аркадьевну никто здесь не любил. Сейчас они обеспокоены, кто станет владельцем гостиницы, и удастся ли им сохранить свои рабочие места. А еще Анри переживает за жену. Он боится за ее психику. Найти практически подряд два трупа — испытание не для слабонервных, а она женщина впечатлительная. Видимо, у нее уже были проблемы с головой, если Анри знаком с некоторыми психиатрами местной клиники.

— Поясни, пожалуйста.

— Ну как же! Ему известна фамилия Орлов. Я стояла рядом, когда он поинтересовался у Григория, не его ли родственник работает в местной больнице. Вернее, не так. Он спросил: распространенная ли в России фамилия Орлов. Дескать, работает тут один доктор Орлов, не родственник ли он Григорию?

— Думаешь, он имел в виду психиатра?

— Да. Может, Орлов и распространенная для России фамилия, но никак не для Франции. Сколько в Арле может быть Орловых?

— Не знаю. Но спросить у доктора, наверное, можно.

— Мы и так знаем, что он не родственник Орлову, — удивилась моим словам Степа. — Приходился бы Григорий доктору Орлову родственником, не жил бы в этой гостинице и уж точно не попал бы в психушку!

— Я имела в виду другое — психическое здоровье Эммы. Анри, определенно, показывал жену психиатру, если знает, что есть такой доктор Орлов. Степа, а ведь расстройства бывают разные. А Ирина Аркадьевна могла достать кого угодно…

— Стоп, стоп, стоп! — остановила меня Степа. — Во Франции слуги не убивают своих работодателей, какими бы они вредными не были.

— Ну не знаю, — пожала я плечами.

Не скажу, что я видела в Эмме убийцу, но, как вариант, ее кандидатуру следовало бы рассмотреть. Степа же меня пристыдила:

— Как тебе могло такое прийти в голову? Убить хозяйку — не выход. Эмма и Анри наоборот должны были расположить к себе Ирину Аркадьевну, чтобы остаться работать в этом доме.

— Степа, Алина рассказывала, что Жак Матье составил очень хитрое завещание. Я не знаю всех нюансов, но Ольга не стала полновластной хозяйкой всего-всего. А значит, и Ирина Аркадьевна мало на что могла рассчитывать.

— Да? Но вряд ли об этом знали Анри и Эмма. Кто бы им стал докладывать? — засомневалась Степа.

— Пожалуй, ты права, Ольга не стала бы обсуждать завещание Матье с прислугой.

Мы молча допили кофе и вышли в холл. Анри сидел за стойкой и втихаря играл с компьютером в карты. Казалось, всё, что происходит в отеле, его мало касается. Эмма крутилась рядом — поливала фикус, растущий в кадушке, и что-то тихо бубнила себе под нос, время от времени бросая на Анри, вернее, на стойку, за которой он сидел, недовольные взгляды.

— Вот что она бормочет? — спросила я Степу.

— Что? — Степа прислушалась. — Говорит, что вместо того, чтобы играть в свои игры, лучше бы работу поискал. Хозяин деньги им оставил, да этот старый болван все проиграл в карты.

Не сказать, что Эмма меня удивила.

— Я подозревала, что он игрок.

— Видимо, да. Хоть эта Эмма и со странностями, но работой дорожит.

Услышав свое имя, горничная с подозрением скосила глаза в нашу сторону.

— Пошли. Мы привлекаем к себе внимание.

Взяв подругу под руку, я направилась к лестнице. Когда мы были на середине пролета, я не удержалась и обернулась. Эмма смотрела на нас с откровенной неприязнью.

— Нет, точно у нее с головой не все в порядке, — пробурчала я.

— Ты что-то сказала?

— Ничего, я про себя.

— А сейчас куда? — спросила Степа, когда мы уже были на втором этаже.

— Как куда? В номер! Надо все обсудить.

— Марина, некогда обсуждать, — заартачилась Степа.

— Что значит «некогда»?

— А то, что времени у нас очень мало. Не сегодня, так завтра всем разрешат покинуть гостиницу, и мы останемся ни с чем.

— Что ты предлагаешь? Спросить в лоб: «Граждане отдыхающие, не вы ли убили Ольгу и ее маменьку?».

— Нет, конечно, — слишком серьезно восприняла мое предложение Степа. — Надо пробраться в комнаты Ольги и ее матери и поискать там улики.

— Какие улики?!! Забыла? Здесь поработали полицейские!

— Как они поработали?! — возмутилась Степа. — Формально! Спустя рукава. Они же ничего не искали! У них в руках уже есть убийца или, вернее сказать, человек, на которого они собираются повесить убийство.

Негодуя на равнодушных полицейских, Степа разозлилась. Ее щеки залились румянцем, на лбу выступили маленькие капельки пота. Всегда тихая и уравновешенная она перешла на крик. Пришлось мне ее успокоить:

— Степа, ты, главное, не нервничай.

— Как не нервничай?! — шепотом прокричала она. — Почему ты такая спокойная? Как нам попасть в комнаты? Не пойду же я просить ключи у Анри?

— И не надо, — пожала я плечами. — Мне Ирина Аркадьевна говорила, что в дверях стоят абсолютно одинаковые замки. С помощью нашего ключа я открыла комнату Ольги. Разве я тебе не рассказывала? Меня еще там застала Ирина Аркадьевна.

— Про Ирину Аркадьевну ты говорила. А что ты была в комнате Ольги — нет. Или, может, я прослушала? — смутилась Степа. — Я вчера так устала.

Я сама не помнила, рассказывала Степе о вчерашней вылазке или нет, и потому не стала упрекать ее в невнимательности.

— Мы обе вчера устали. Если тебе необходимо попасть в номер Ольги или Ирины Аркадьевны — всегда, пожалуйста. Доставай ключ.

— Давай начнем с номера Ирины Аркадьевны. Я там была, но недолго, могла упустить нечто важное.

Не знаю, принято ли у французских полицейских опечатывать комнаты, в которых произошло убийство, но на двери Ирины Аркадьевны мы не обнаружили никакой печати или наклейки. Хотя, может быть, служители закона на сто процентов были уверены в том, что женщина умерла своей смертью? Возможно, имела место банальная халатность — забыли прилепить бумажку.

И тот, и другой вариант был нам на руку. Формально закон мы не преступали: номер не был опечатан. Если бы нас здесь застукали, я бы с наивной улыбкой сказала, что хотела посмотреть пустующий номер, чтобы впоследствии в него переселиться. Что бы обо мне подумали — вопрос второстепенный. Скорей всего, что у меня не все в порядке с головой. Но как говорится, легкая придурковатость делает человека практически неуязвимым. Да бог с ним, с общественным мнением.

Но Степа решила не рисковать и перед тем, как вставить ключ в замочную скважину, с минуту прислушивалась, не поднимается ли кто по лестнице и не слышны ли голоса из-за соседних дверей.

Права была покойница, когда говорила, что Жак Матье сэкономил на замках, закупив оптом десятка два одинаковых. Наш ключ подошел и к этой двери. Мы словно воровки на цыпочках быстро протиснулись в номер и тихо закрыли за собой дверь.