Воздухоплаватель. Битва за небо - Юрий Корчевский

И эпоха была героическая. Перелеты Чкалова, Байдукова и Белякова в Америку, спасение летчиками людей с затонувшего во льдах судна «Челюскин», высадка Папанина на дрейфующие льды.

Конечно, Андрей опасных перелетов не совершал, но в столовой буфетчицы и официантки томно закатывали глаза при появлении пилотов. Однако Андрей ни с кем не сближался. Во-первых, женщина рядом в его ситуации – опасно. Словечко проскользнет или еще что станет известно. Во-вторых, знал – до большой войны уже менее года, зачем привыкать к человеку, давать ему надежду, если не знаешь – вернешься ли? Одному одиноко, даже друзей здесь не было, потому как открыться невозможно, все время чувствовал – он здесь как чужой в своей стране. Странное ощущение. Люди вокруг по-русски говорят, а идеология чужая. Не раз слышал, как проклинали тяжелое царское прошлое, хотя люди постарше помалкивали, а молодежь другой жизни не знала. Андрей же, поживший при царском режиме, ничего плохого в том не видел. И Сталина с членами политбюро восхваляли, как египетских фараонов. Сегодня превозносили Ежова, а завтра он оказывался врагом народа, потом Ягода и та же история. Берия только задержался почти на пятнадцать лет. Непонятный Андрею фанатизм и страх, два главных чувства испытывал народ. Обожание вождей и страх сказать лишнее, попасть под репрессии. Да и само слово «вождь» не вызывало у Андрея почтения, напоминало вождей племен у индейцев или африканских племен. Что раздражало Андрея, так это необходимость систематически проводить время на многочисленных собраниях. Сначала все слушали парторга с его идеологически правильными и скучными до зевоты речами, потом дружно осуждали Троцкого, мировой капитализм, буржуазию и еще бог знает что. Андрей считал, что если бы вместо собраний люди работали, для страны было бы больше пользы. Но помалкивал, его уже и так считали человеком неразговорчивым, некомпанейским, даже нелюдимым. Андрею такое мнение только на руку, не лезут в душу, и ладно. Что устраивало, так это зарплата – тысяча рублей по тем временам неплохие деньги – и отдельная комнатка. Тогда почти все жили в коммуналках, где вся личная жизнь на виду.

С момента начала работы на почте Андрей зарекомендовал себя исключительно с положительной стороны. Алкоголь не употреблял, матерно не выражался, не играл в карты, даже не курил. В знак особого доверия его перевели на доставку денежных средств – пенсий, почтовых переводов. Утром к нему в кабину садился сотрудник ВОХР – военизированной охраны с несколькими опломбированными брезентовыми мешками. Вохровец в форме, похожей на солдатскую, на ремне револьвер. Все же деньги охраняет. И летали уже по всей области. Большая часть населенных пунктов без транспортного сообщения с областным центром. Грунтовые дороги есть, но добираться из-за больших расстояний надо долго, иной раз не один день. Из некоторых городков и сел летом можно добраться по реке на лодке. Фактически самолету конкурентов нет.

В один из дней после посадки на окраине большого села, райцентра, на самолет случилось нападение. Чего-либо подобного Андрей ожидал, имел при себе револьвер. А еще для защиты от чекистов. Решил – в лапы им не дастся живым. После «отсидки» в лагере, при освобождении, бывшим заключенным запрещалось селиться в городах, а от Москвы вообще не меньше ста километров. Освобожденные уголовники, как и беглые, сбивались в шайки, грабили население. Обычно государственные учреждения не трогали, ибо за кражу или ограбление государственного органа срок судом при задержании давали значительно больший, чем за преступление против частного лица.

Приземлились. Как обычно, их на окраине уже ждала телега. Возничий, представитель почты в черном форменном обмундировании, вооруженный револьвером. А только и вохровец, и Андрей насторожились сразу, поскольку лица незнакомые. Лошадь и телега, виденные много раз, а люди – новички. Бывает – заболел, уволился, в отпуске, но не сразу же оба. Андрей мотор самолета не глушил, хотя обычно это делал. Вохровец револьвер из кобуры вытянул. За бортом кабины его действия со стороны не видны.

– Эй, не подходить! – предупредил он. – Один с доверенностью – ко мне!

– Че, какая ксива?

Разговором на жаргоне мужчина себя выдал. Вохровец отстегнул привязные ремни, вскочил, вскинул револьвер.

– Не подходить! Стрелять буду, – предупредил он.

– Ты очумел?

Мужчины переглянулись, такого начала они явно не ожидали. Один из них соскочил с телеги, руки в стороны развел, показывая, что оружия у него нет. Но сделал хитро, шаг в сторону, прикрыв своим телом второго. Андрей не стал ждать дальнейшего развития событий, решил действовать на опережение. Вытащил из кармана куртки револьвер, взвел курок. Поскольку он получил его, будучи красным командиром, то и револьвер был с самовзводом, прозванный командирским. Рядовому и сержантскому составу выдавали револьвер без самовзвода, курок надо было взводить перед каждым выстрелом. Андрей самовзвод не жаловал. Он нужен, когда стрелять надо почти в упор, с трех-пяти метров, не целясь. Самовзвод хорош, когда необходимо при угрозе нападения выстрелить быстро, первым, опередив противника. Все внимание мужиков приковано к вохровцу. Тот стоит в кабине во весь рост, да еще оружие в руках держит, представляя угрозу. От вохровца ездовой второго мужчину прикрыл, но Андрей немного левее, и угол обзора другой, видит, как сидящий на телеге сунул руку под войлочную кошму и вытянул обрез охотничьего ружья. Видимо, нервы у вохровца не выдержали или заметил неладное, но он выстрелил, попав в возничего. Почти сразу второй бандит вскинул обрез. Бах! Пламя, дым от черного пороха. Обрез двуствольный, и мог последовать второй выстрел. Андрей вскинул руку. Выстрел, потом уже самовзводом еще два, дистанция до нападавших десяток метров, а стрелок Андрей отличный, в училище на соревнованиях призы и грамоты брал. Оба бандита неподвижно лежат. Кабы не стрельба из обреза, Андрей бы еще сомневался – вдруг настоящие сотрудники почтовой службы? Обернулся к вохровцу в задней кабине, а он убит, наполовину свесился из кабины за борт.

Все, кина не будет, кинщик заболел! Андрей мотор заглушил. Первоначально думал – в случае угрозы даст газ и взлетит, да не удалось, перестрелка пошла. Он выбрался из кабины, свой револьвер спрятал в кармане, подобрал с земли «Наган» вохровца, сделал несколько выстрелов вверх, привлекая внимание.

На аэродроме шумно всегда. Ревут моторы взлетающих и садящихся самолетов, механики прогревают до рабочей температуры двигатели или опробуют их после мелкого ремонта, гоняют на разных оборотах. Но выстрелы услышали, слишком необычные звуки для аэродрома. К месту стоянки самолета Андрея уже ехала полуторка дежурного по аэродрому. Сам дежурный выпрыгнул почти на ходу, увидел тела убитых, глаза округлил.

– Чего тут у вас?

– Нападение бандитов. Вохровца убили, я нападавших застрелил из его револьвера. Надо бы милицию вызвать.

– Ай-яй-яй! Беда какая! Я на КДП, буду телефонировать. Никуда не уходи и место происшествия охраняй.

А к самолету, к телеге с убитым уже тянулись сотрудники. Дежурный встал на ступеньку кабины, чтобы видно его было, крикнул громко: