Крыса в храме. Гиляровский и Елисеев - Андрей Добров

– Достаточно, господин Гиляровский. Детали – это отмычка, с помощью которой вы можете проникнуть в человека. Не так ли? Я уже сказал вам много. Вы уже получили свой выигрыш. Не требуйте от меня большего.

– К папаше его дотянуться хотел, подпаивал щеночка, – вдруг сказал однорукий толстяк и хрипло засмеялся, трясясь огромным животом.

– Ну! Цыц! – крикнул ему Уралов, а потом повернулся ко мне. – Все, все!

Наверное, он был прав. Я встал и пошел к двери, но у самого выхода остановился.

– И все же, где находится третий ход, Карп Семенович? Помогите мне. Вы можете спасти человека, а то и не одного.

– Мне плевать на людей, – ответил спокойно Уралов. – Этим я переболел уже давно. Больше я вам ничего не скажу. До свидания, Владимир Алексеевич.

Только выбравшись на улицу и вдохнув свежего воздуха, я смог хоть немного расслабиться. Вопросов становилось все больше и больше, а ответов как раз не прибавлялось.

Наконец я вышел из арки в переулок и остановился, размышляя, куда пойти. Прохожих было немного, но я заметил стоявшего неподалеку человека, который показался мне смутно знакомым. Стараясь не подавать виду, я бросил несколько косых взглядов в его сторону. Человек стоял и курил, делая вид, что рассматривает вывеску парикмахерской «Цирюльник Чугуйкин». И тут я вспомнил – это был тот самый шпион, который дежурил в пролетке возле моего дома! Надо бы избавиться от «хвоста», подумал я, но интересно все же, кто установил за мной эту слежку? Бояться мне было нечего, поэтому я с самым решительным видом пошел в сторону филера. Тот заметил меня, вздрогнул и отвернулся.

– Эй, любезный! – крикнул я. – Не меня ли ты ищешь?

Шпион тут же пошел прочь.

– Постой! – закричал я. – Куда ты? Давай хоть поговорим!

Но он, не останавливаясь, ускорил шаг и уже через несколько секунд просто побежал вниз по улице. Я не стал его догонять – в конце концов, это его задача следить за мной, а не моя – следить за ним.

Уже заметно похолодало, и ветер дул непрерывно – погода явно менялась. Подняв воротник, я спокойно пошел вперед, надеясь отыскать стоянку извозчиков. Но не успел я пройти и нескольких шагов, как меня нагнала пролетка. Кучер затормозил и сказал:

– Садитесь, барин, скорее, подвезу!

Радуясь, что не пришлось долго искать, я сел в пролетку и приказал ехать в Столешников переулок, однако не прошло и нескольких минут, как извозчик вдруг затормозил, и со стороны мостовой в пролетку сел не кто иной, как Захар Борисович Архипов.

– Подними-ка, братец! – приказал он кучеру. Тот, развернувшись на козлах, зацепил кнутом крючок кожаного верха и одним рывком поднял его, закрыв нас с Архиповым от любопытных глаз.

– Так-то лучше, – сказал Архипов, поворачиваясь ко мне. – Простите, Владимир Алексеевич, что без приглашения, но таковы обстоятельства. Домой к вам мне приходить сейчас не стоит, потому что за вашей квартирой наблюдение. Пришлось задействовать нашего кучера.

– А у меня к вам как раз вопрос, Захар Борисович, – заметил я. – Не ваши ли люди за мной наблюдают?

– Заметили все же? – усмехнулся Архипов. – Именно что наши!

– Вы меня в чем-то подозреваете?

– Я? Ни в чем! Люди наши, но посылал их не я, а другой сотрудник Сыскного.

– Кажется, я догадываюсь. Это Ветошников?

– Именно он, – подтвердил Захар Борисович. – Вам раньше доводилось с ним встречаться?

– Доводилось, – ответил я. – Во время былых репортерских выездов. А вот в последние дни познакомился с господином Ветошниковым поближе. Он расследовал вчера одно убийство в магазине Елисеева. Но мне показалось, что расследование это ведется, как бы это помягче сказать, без широкой огласки.

– Без широкой? – поднял бровь Архипов. – Это вы неточно выразились, Владимир Алексеевич. Не то чтобы без широкой огласки, но даже у нас в Сыскном о нем практически ничего неизвестно. Ветошникова отправили разобраться в этом убийстве, но даже не завели официального дела. Мало того, сегодня мне понадобилось несколько филеров – совсем по другому делу. И я узнал, что Ветошников забрал лучших. Причем старший филер по секрету рассказал мне, что наблюдение установлено за вами. С какой целью – никто не знает. Агентам приказано просто вести наблюдение за вами, за вашим домом и за стройкой Елисеева, записывать всех, кто приходит и уходит, – вплоть до почтальона и дворника. Признавайтесь, Владимир Алексеевич, вы все-таки кого-нибудь убили?

– Увы, пока нет, – ответил я. – Но, кажется, догадываюсь, зачем Ветошников установил за мной слежку. Он знает, что я занимаюсь этим делом и, вероятно, думает, что я могу вывести его на подозреваемых. Хочет загрести жар моими руками.

– Это похоже на дражайшего Никифора Сергеевича, – поморщился Архипов. – Ну, мое дело было вас предупредить. Я не буду с вами ехать до дома, чтобы не попасть на карандаш к филеру, скоро сойду. А наш извозчик довезет вас до самого Столешникова, только не забудьте с ним расплатиться. Надеюсь, он, как положено, сдаст деньги по прибытии в Сыскное отделение. А, Митяй?

– Не извольте беспокоиться! – прогудел извозчик не оборачиваясь.

– Захар Борисович, есть у вас еще несколько минут? – спросил я.

Архипов наклонился и выглянул наружу.

– Пожалуй, что есть.

– Я только что побывал в Аржановской крепости и встретился там с Карпом Семеновичем Ураловым, наследником протасовской «фабрики». Известно вам хоть что-нибудь о нем?

– Безусловно, известно, – ответил Архипов. – Кто же у нас в Сыскном не знает Карпа Уралова? Документы у него знатные получаются, иногда просто и не придерешься! К тому же, говорят, в отличие от Протасова Уралов нос держит по ветру. Властям дорогу не перебегает, а похоже, и услуги кое-какие оказывает. Не по нашей части, а по жандармской. Было несколько поводов взять этого Карпа за жабры, но начальство каждый раз останавливало.

– Какие же услуги он может оказывать охранке?

– Я точно не знаю, это ведь не по нашему ведомству идет. Но, возможно, Уралов информирует жандармов о тех беглых политических, которые приходят к нему за документами. Это вполне может быть. Но вот что интересно! В последнее время «фабрика» Уралова изготавливает намного меньше фальшивок, чем другие «фабрики». Активность его уменьшилась капитально. Говорят, что он принялся за другие дела.

– За какие? – с интересом спросил я.

Архипов погрозил мне пальцем:

– Ведь это вы, а не я, только что были у Карпа.

– Я, пожалуй, ничего необычного и не видел, кроме комнаты, набитой газетами. И Уралов пояснил мне, что теперь чтение газет является для него самым важным и самым многообещающим делом.

– Вот-вот, – кивнул Архипов. – Интересно… Вы знаете, Владимир Алексеевич, я человек занятой, я – на государственной службе. Однако и у меня бывают свободные минутки, которые я трачу на всякие интересные занятия. А занятия, связанные с вами, в последнее время оказываются почему-то наиболее интересными. Так вот, после того, как вы, Владимир Алексеевич, попросили меня о списке революционного кружка, в котором состоял профессор Мураховский, я подумал, что неплохо бы посмотреть в нашей картотеке материалы на фигурантов этого списка. И с удивлением выяснил, что Карп Уралов – не кто иной…